Угрозы в сказанном санд-шкипером не было, а вот обида, пусть и не всем заметная, была.
Разговор после этого как-то сам собой затих. Блоссом более не стремился его поддерживать, особенно после буркнутого Толкачом «Посмотрим-посмотрим…», а гоблинихи занялись своими делами. Кто разливал по бурдюкам вытопившийся рыбий жир, кто отскребал казаны и посуду после ужина.
Сигурни же с Донной раскочегарили походную кузницу, точнее, горн с воздуходувкой. Язык мелко бьющегося, почти прозрачного пламени в темноте завораживал, а ровное свечение раскаленного тигля с накрошенными туда осколками невесть где добытой пивной бутылки, казалось, отгоняет прочь леденящие лучи главной луны.
Когда же на конце металлической трубки вишневым пузырем засияла капля расплавленного стекла, оторвать взгляд от нее оказалось попросту невозможно. Донна сноровисто выдула из стекла пузырь с крупную сливу размером, сдавила его деревянными лопаточками и, уже остывающий, разрезала пополам, отделяя от черенка.
Вторую и третью заготовку она обработала, наверное, еще быстрее, покуда Сигурни вовсю орудовала с воздуходувкой. Продолговатые чашечки темно-желтого стекла выстроились на доске в ряд, ожидая, что еще сделают с ними искусницы. Однако те уступили свое место Милли, которая весь вечер возилась с каким-то шитьем шорного свойства, собирая лоскутки и ремешки замши на кривую сапожную иглу.
Кругленькая гоблиниха умело заправила стеклянные чашечки в самодельную сбрую, затянула вощеную нить в несколько узлов и спрятала ее концы под крепления ремешков. Встала и встряхнула три пары чуть брякнувших новеньких пустынных очков – для Хирры, Келлы и Памелы.
Здорово! Эльфям с их сложным поляризующим хрусталиком и подвижными зрачками даже без защиты от лишнего света нетрудно подладиться смотреть сквозь полупрозрачную ткань, но так все же лучше. А вот Пемси обычные человеческие глаза такого не позволяют, в результате первый день любопытная пышечка провела почти вслепую…
С благодарностью приняв полезную поделку и отдарившись ценными безделушками, жены и компаньонка принялись готовиться ко сну. Особенно усердствовала последняя, пятясь круглым задиком вперед при перетаскивании своей постели с места на место.
Сейчас никаких помех ее зрению не было, и объяснить, отчего, устраиваясь на ночлег, пышечка с завидным упорством тычется около меня, норовя подобраться то с одного, то с другого боку, оказалось попросту невозможно. Не развлечься же потихоньку со мной она собралась, при тут же укладывающихся женах?!
Хотя кто ее знает… На всякий случай шуганув блондиночку посерьезнее, будто бы тоже не соразмерив в потемках силу шлепка, я отвернулся к жаровне, где дотлевали, рассыпаясь в пепел, набранные за день сачком с песка скарабейные мячики.
На сытый желудок и от усталости долгого дня сон пришел почти мгновенно, так что последняя за день мысль добродушно смазалась, теряя резкость формулировки. А именно: при всей своей суровой работе и соответствующей внешности Полмачты Блоссом оказался самым исключительным трепачом и вруном, какого я видел в жизни. Да еще и принадлежащим к категории, подающей свои басни с абсолютно серьезным лицом.
Следующий день пути мало отличался от предыдущего, разве что некоторые из гоблиних перешли с буера на буер… со скуки, что ли? Так длилось аккурат до того времени, в которое вчера раздались крики и показались плавники пескорыб. Сегодня то же время суток опять принесло знакомство с неуместным здесь и сейчас звуком.
По барханам, стремительно бронзовеющим под лучами идущего к горизонту солнца, прокатился нежный звон десятка колокольчиков. Тоже бронзовых, судя по всему.
Полмачты Блоссом мгновенно среагировал на этот невинный мелодичный звук – пригнулся и стал вглядываться в гребни дюн, словно выискивая источник звона. Гоблинихи тоже пришипились, хотя и не так явно. Мои эльфочки затихли за компанию, один Рон продолжал оглашать пустыню стоном и бессвязными жалобами.
Понять санд-шкипера было нетрудно. В Мекане мина-лягушка тоже славится благозвучным пением в прыжке, только из тех, кому довелось услышать этот звук, жив остается лишь каждый четвертый… Так что ясно одно: добра от песчаных бубенцов ждать не приходится. Одного худа. Какого конкретно, скоро выяснится.
Блоссом подвел свой пескобуер почти вплотную к нашему, выбрался на балансир и перескочил к нам одним размашистым шагом через колесо. Умница Донна тут же отвела судно в сторону, чтобы снасти и оси не спутались, но продолжала идти вровень, готовая снова подхватить санд-шкипера в обратном прыжке.
– Кто-то уже поджидает в караван-ангаре, – негромко поделился Полмачты своими выводами из того, что слышали все. – «Звонки» за добрых три лиги вывесили. Заклятие простенькое, без скрытности, но лучше поберечься…
– Побережемся, – кивнул я, поправляя наплечную кобуру.
– Ни в коем случае! – Блоссом замахал бы обеими руками, если б не цеплялся за ванты, а так лишь решительно замотал головой и, отклонившись назад, проорал, чтобы расслышали на всех трех фрахтовиках: – Оружие убрать, руки держать на виду! Песчаные купцы – люди нервные! Надо сразу показать, что с миром идем!
Что это за купцы такие, если не им проезжего при оружии, а проезжему опасаться рассердить их надо? Не из тех ли, что каждому продать песка готовы? По мерке, на фут больше роста и три фута вглубь…
Вслух, правда, свои опасения я огласить не решился. Нечего раньше времени девчонок путать. Или раззадоривать. Да и санд-шкипер неспроста цедит слова, как воду из последней фляжки. Видно, за три лиги хозяева простенького сторожевого заклятия способны услышать не только предупредительный звон.
Подтверждая мои догадки, Полмачты молча вытянул из-за пояса свой стреломет, демонстративно взвел его, не лязгнув, и убрал обратно, заботливо прикрыв рукоять цветастым концом кушака. Вся команда слитно повторила его действия, мы с женами – тоже. Даже Пемси отжала «козью ногу» своего коротенького четырехствольничка, не без некоторой лихости выставляя пружины на боевой взвод. Только поставщик двора его султанского великолепия ничего не предпринял – лишь поднял голову на мгновение, обвел мутным взором близкий горизонт и снова согнулся в приступе песчаной болезни.
Коротким взмахом руки Блоссом подозвал свой пескобуер и так же ловко перескочил обратно. Остаток пути мы проделали в напряженном молчании. Только рулевые вглядывались в свечение зеленого хрусталя путевых шаров, а впередсмотрящие – в гребни дюн, за которыми вот-вот должен был открыться Последний Приют Пустыни с его нынешними, загадочными и грозными обитателями.
Как ни жди, как ни опасайся, а все происходит внезапно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96