- давать отпор агрессивной личности. Причем лучшее в данном случае оружие- то, против которого у агрессора нет врожденной программы: одновременный отпор нескольких людей, каждого из которых он считает слабее себя. В школах, гимназиях, бурсах и тому подобных группах у мальчишек-подростков был свой грубый, но очень эффективный метод лечения доминантов - «темная».
А как быть, если агрессивные особи - мы с вами? Тогда нам кажется, что нас в чем-то все время ущемляют, недооценивают, недодают. Что с нами ведут себя недостаточно почтительно, не уважают, смеются за спиной, нас это раздражает, злит, и мы
Посмотрим на этом и следующих рисунках как выясняют свой иерархический рац'г самцы джейрана. Они вооружены острыми
: рогами и действуют строго по правилам ритуалу. Он позволяет выяснить отношения, не калеча друг друга. Завидев
? противника, вторгшегося на территорию, самец стоит на высоком месте на ? выпрямленных ногах, высоко подняв голову и рога.
Сблизившись, самцы идут параллельным курсом. Тут важно, кто окажется выше ростом.
Если никто не испугался, рога переводятся в позу атаки. Но стоят живот-. ныв параллельно, каждому пока еще можно убежать.
Теперь дуэлянты встают напротив и показывают, бодая кусты, что они могут сделать оружием.
И только если оба не уступили, они скрещивают оружие. Но при этом они не наносят смертельного удара в бок и брюхо, как поступили бы с хищником, а всего лишь бодаются, заставляя противника пятиться и сворачивая ему шею вбок. Более слабый убегает.
Победитель гонится за соперником, но не очень быстро, давая ему уйти.
Прекратив погоню, победитель издает вдогонку победный крик. Этот крик утверждает его в собственных глазах (и глазах самок, если они видели турнир)/ а проигравшего - подавляет.
хотим постоять за себя. И вскипает гнев, и находит себе объект, и произойдет скандал, в котором мы не уступим, пока не разрядимся. Субъективно наш разум оценивает ситуацию неверно, он находится во власти врожденной программы. Агрессивному человеку действительно очень трудно, почти невозможно сдержать свой гнев. Хуже того, если мы сдержим его, он переадресуется на другой, еще менее виноватый объект. И этология здесь подсказывает хотя и неожиданное, но верное решение: разумом, усилием воли переадресуйте гнев с особи слабее вас на особь сильнее вас. Прежде всего заставьте себя по-доброму думать о слабом человеке, что он в общем-то хорошо относится к вам, что он когда-то что-то сделал для вас, что у него маленькие дети, больная мать и т.п. А затем вспомните, что вы так и не решились что-то сказать человеку сильнее вас, а пора бы. И идите, скажите. Прирожденные администраторы высокого класса, подавив гнев на подчиненного, идут к начальнику, чего-то добиваются для подчиненных, и агрессивность снимается. Во-первых, она расходуется на преодоление сопротивления вышестоящего. А во-вторых, превосходство над подчиненным продемонстрировано, но в форме, для него необидной и даже приятной
В нас есть еще довольно много малоприятных инстинктов, с которыми вечно борется общество и всю жизнь каждый из нас. Но о них поговорим позднее.
ОТ ИНСТИНКТИВНЫХ ЗАПРЕТОВ - К МОРАЛИ
Мораль и этика, огромные области проявления человеческого разума, из чего возникли они?
Родимся ли мы безморальными, и только воспитание делает нас гуманными, или мы появляемся на свет с каким-то набором понятий, что хорошо, а что плохо, а воспитание направляет и развивает их? Вы вольны принимать одну из этих точек зрения, но в любом случае теперь вы не можете не учитывать знаний, полученных этологами.
Этологи открыли у животных, как высших, так и низших, большой набор инстинктивных запретов, необходимых и полезных им в общении с сородичами. Конрад Лоренц пятьдесят с лишним лет назад, открыв первые из них, решился написать: «Мораль в мире животных».
О том, что мораль не абсолютно чужда животным люди знали с незапамятных времен: перед ними была собака. Каждый, воспитывая собаку, мог убедиться, как легко ей привить некоторые морально-этические правила человека, которые ей исходно совершенно чужды. Вы не хотите, чтобы она без разрешения ела пищу, которую может найти в доме, - пожалуйста, она не ест. Вы не хотите, чтобы она справляла нужду в доме, - пожалуйста, она будет терпеть, пока вы не выведете ее. Вы не хотите, чтобы она запрыгивала на стол, стул или кровать, -она не будет этого делать. Нельзя играть игрушками вашего ребенка, такими соблазнительными для нее, - она вздохнет и не будет. И главное, она переживает, если нарушит ваш запрет, просит простить ее. Более того, она может сама запрещать то же своим щенкам. Но если бы в ней были только эти понятливость и послушность, боязнь наказания, мы назвали бы ее своим четвероногим рабом. А мы зовем ее другом. И, помимо придуманной нами для нее этики, мы видим в хорошей собаке ее собственную мораль, во многом совпадающую с нашей. Нам нельзя бить женщину, ребенка - пес не может применять силу к щенку. Нужно выручать друга в беде - и наша собака умрет за друга. Нужно защищать своих, свой дом - так же поступает и собака. Если друг расстроен, мы чувствуем потребность видеть его, обласкать - и наша собака наделена той же чуткостью. Нельзя лгать, обманывать, скрывать - и собаке противен обман. Если обидим, мы извиняемся - и собака тоже. Трус презрен для нас обоих, и оба мы уважаем храбрость. И так далее, и так далее. Более того, хороший человек перед хорошей собакой чувствует себя немного виноватым: ее устои кажутся сильнее и бескомпромисснее. «Благородное животное», •- говорят люди. «У сильного животного сильна и мораль», - говорит Лоренц.
Так что же это за «мораль» животных? Это созданные естественным отбором врожденные запреты на выполнение в некоторых случаях обычных программ.
Не убей своего - первый запрет у очень многих видов.
Для одних свои - это любые особи своего вида, для других - только члены своей группы, лично знакомые или носящие общий отличительный признак группы. У последних тогда обязательно есть пограмма - различай всех на своих, к которым запреты применяй абсолютно, и на чужих, к которым применение их не строго обязательно. Человек - среди этих видов. Раньше все было просто: свои- это наше стадо, а остальные - чужие. Мир человека стал неизмеримо сложнее, а мы все ищем своих и чужих: родные - не родные, соседи - не соседи, земляки - не земляки, одноклассники - не одноклассники, соотечественники - иностранцы, единоверцы - неверные. И так без конца.
Другой запрет: чтобы не убить своего, прежде всего не нападай неожиданно, сзади, без предупреждения и проверки: нельзя ли, поугрожав, разрешить конфликт без драки?
В территориальном конфликте двух самцов каменки-плясуньи выигрывает тот, кому принадлежит участок (на рисунке он дальше от нас), потому что агрессор знает свою неправоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
А как быть, если агрессивные особи - мы с вами? Тогда нам кажется, что нас в чем-то все время ущемляют, недооценивают, недодают. Что с нами ведут себя недостаточно почтительно, не уважают, смеются за спиной, нас это раздражает, злит, и мы
Посмотрим на этом и следующих рисунках как выясняют свой иерархический рац'г самцы джейрана. Они вооружены острыми
: рогами и действуют строго по правилам ритуалу. Он позволяет выяснить отношения, не калеча друг друга. Завидев
? противника, вторгшегося на территорию, самец стоит на высоком месте на ? выпрямленных ногах, высоко подняв голову и рога.
Сблизившись, самцы идут параллельным курсом. Тут важно, кто окажется выше ростом.
Если никто не испугался, рога переводятся в позу атаки. Но стоят живот-. ныв параллельно, каждому пока еще можно убежать.
Теперь дуэлянты встают напротив и показывают, бодая кусты, что они могут сделать оружием.
И только если оба не уступили, они скрещивают оружие. Но при этом они не наносят смертельного удара в бок и брюхо, как поступили бы с хищником, а всего лишь бодаются, заставляя противника пятиться и сворачивая ему шею вбок. Более слабый убегает.
Победитель гонится за соперником, но не очень быстро, давая ему уйти.
Прекратив погоню, победитель издает вдогонку победный крик. Этот крик утверждает его в собственных глазах (и глазах самок, если они видели турнир)/ а проигравшего - подавляет.
хотим постоять за себя. И вскипает гнев, и находит себе объект, и произойдет скандал, в котором мы не уступим, пока не разрядимся. Субъективно наш разум оценивает ситуацию неверно, он находится во власти врожденной программы. Агрессивному человеку действительно очень трудно, почти невозможно сдержать свой гнев. Хуже того, если мы сдержим его, он переадресуется на другой, еще менее виноватый объект. И этология здесь подсказывает хотя и неожиданное, но верное решение: разумом, усилием воли переадресуйте гнев с особи слабее вас на особь сильнее вас. Прежде всего заставьте себя по-доброму думать о слабом человеке, что он в общем-то хорошо относится к вам, что он когда-то что-то сделал для вас, что у него маленькие дети, больная мать и т.п. А затем вспомните, что вы так и не решились что-то сказать человеку сильнее вас, а пора бы. И идите, скажите. Прирожденные администраторы высокого класса, подавив гнев на подчиненного, идут к начальнику, чего-то добиваются для подчиненных, и агрессивность снимается. Во-первых, она расходуется на преодоление сопротивления вышестоящего. А во-вторых, превосходство над подчиненным продемонстрировано, но в форме, для него необидной и даже приятной
В нас есть еще довольно много малоприятных инстинктов, с которыми вечно борется общество и всю жизнь каждый из нас. Но о них поговорим позднее.
ОТ ИНСТИНКТИВНЫХ ЗАПРЕТОВ - К МОРАЛИ
Мораль и этика, огромные области проявления человеческого разума, из чего возникли они?
Родимся ли мы безморальными, и только воспитание делает нас гуманными, или мы появляемся на свет с каким-то набором понятий, что хорошо, а что плохо, а воспитание направляет и развивает их? Вы вольны принимать одну из этих точек зрения, но в любом случае теперь вы не можете не учитывать знаний, полученных этологами.
Этологи открыли у животных, как высших, так и низших, большой набор инстинктивных запретов, необходимых и полезных им в общении с сородичами. Конрад Лоренц пятьдесят с лишним лет назад, открыв первые из них, решился написать: «Мораль в мире животных».
О том, что мораль не абсолютно чужда животным люди знали с незапамятных времен: перед ними была собака. Каждый, воспитывая собаку, мог убедиться, как легко ей привить некоторые морально-этические правила человека, которые ей исходно совершенно чужды. Вы не хотите, чтобы она без разрешения ела пищу, которую может найти в доме, - пожалуйста, она не ест. Вы не хотите, чтобы она справляла нужду в доме, - пожалуйста, она будет терпеть, пока вы не выведете ее. Вы не хотите, чтобы она запрыгивала на стол, стул или кровать, -она не будет этого делать. Нельзя играть игрушками вашего ребенка, такими соблазнительными для нее, - она вздохнет и не будет. И главное, она переживает, если нарушит ваш запрет, просит простить ее. Более того, она может сама запрещать то же своим щенкам. Но если бы в ней были только эти понятливость и послушность, боязнь наказания, мы назвали бы ее своим четвероногим рабом. А мы зовем ее другом. И, помимо придуманной нами для нее этики, мы видим в хорошей собаке ее собственную мораль, во многом совпадающую с нашей. Нам нельзя бить женщину, ребенка - пес не может применять силу к щенку. Нужно выручать друга в беде - и наша собака умрет за друга. Нужно защищать своих, свой дом - так же поступает и собака. Если друг расстроен, мы чувствуем потребность видеть его, обласкать - и наша собака наделена той же чуткостью. Нельзя лгать, обманывать, скрывать - и собаке противен обман. Если обидим, мы извиняемся - и собака тоже. Трус презрен для нас обоих, и оба мы уважаем храбрость. И так далее, и так далее. Более того, хороший человек перед хорошей собакой чувствует себя немного виноватым: ее устои кажутся сильнее и бескомпромисснее. «Благородное животное», •- говорят люди. «У сильного животного сильна и мораль», - говорит Лоренц.
Так что же это за «мораль» животных? Это созданные естественным отбором врожденные запреты на выполнение в некоторых случаях обычных программ.
Не убей своего - первый запрет у очень многих видов.
Для одних свои - это любые особи своего вида, для других - только члены своей группы, лично знакомые или носящие общий отличительный признак группы. У последних тогда обязательно есть пограмма - различай всех на своих, к которым запреты применяй абсолютно, и на чужих, к которым применение их не строго обязательно. Человек - среди этих видов. Раньше все было просто: свои- это наше стадо, а остальные - чужие. Мир человека стал неизмеримо сложнее, а мы все ищем своих и чужих: родные - не родные, соседи - не соседи, земляки - не земляки, одноклассники - не одноклассники, соотечественники - иностранцы, единоверцы - неверные. И так без конца.
Другой запрет: чтобы не убить своего, прежде всего не нападай неожиданно, сзади, без предупреждения и проверки: нельзя ли, поугрожав, разрешить конфликт без драки?
В территориальном конфликте двух самцов каменки-плясуньи выигрывает тот, кому принадлежит участок (на рисунке он дальше от нас), потому что агрессор знает свою неправоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61