Интересно только, как удавалось проводить этот запрет в жизнь? Сидели, скажем, двое за тем самым столиком, за которым устраиваются сейчас белоголовые старички, спокойно переставляли фигуры, покуривали, пошучивали - попробуй догадайся, червонец ли один другому проигрывает, невесту ли? А может, они очередную партию мирового чемпионата разбирают? Где-то, конечно, азарт - это плохо, но где-то... Если посмотреть с другой стороны, взять в ином качестве: так ли далеко мы шагнули бы, лиши человека азарта вообще, отними у него, к примеру, увлеченность своим делом? А ведь азарт это предел увлеченности... И ты, Веня, будешь сейчас играть в азартную игру, будешь играть на престиж. Приз этот - не переходящий, король этот со своей колесницей и лошадьми твоя полная собственность и сегодня - символ твоего престижа, престижа самого-самого шахматора. "Они" должны на это клюнуть.
Появился прихрамывающий мужчина с палочкой. Одна нога у него была в ботинке, другая - в тапочке, подвязанной шпагатом к ступне в гипсе. Он подковылял к их столику, сказал "здравствуйте!", внимательно оглядев обоих, остановил взгляд на "престиже".
- Ваш? Шахматский?
- Наш...
- А что вы с ним тут?
- Вот выиграть предлагаю... Не хотите?
- У вас?
- У нас... Точнее - у нее.
- Так это, значит, ее приз?
- Ну, не совсем ее... Той машины, что в ней сидит, Вен-2 называется. Ну как, сыграете?
Загипсованный пожевал губами, огляделся, снова пожевал губами, соображая.
- Нет, не пойдет. Хитрите, дорогой! Сами рассудите, что тут получается: вы, она, да еще этот ваш Вен - всего трое. А я - один. Трое на одного, выходит! Несправедливо... А я, к тому же, покалеченный - совсем, выходит, несправедливо! Не буду, извините, с вами связываться, подожду кого-нибудь.
И заковылял к столику подальше.
Следующим оказался старый знакомый - с линзами. Шел он подпрыгивающей походкой и насвистывал веселый мотивчик.
- Привет!
- Привет.
Он склонился над "престижем", глубоко засунув руки в карманы светлой курточки и покачиваясь с носков на пятки.
- Ваш приз?
- Наш...
- Узнаю, узнаю... Видел фотографию в бюллетене. Хороши! он потрепал коней по холкам. - Древний Рим, скажу я вам...
- Желаете выиграть?
- У нее, конечно?
- У нее.
- Условия?
- Три партии...
- Не пойдет! Одна.
Вениамин на секунду задумался: одна - это уже риск... Этого варианта он не учел.
- Ну хорошо, одна так одна!
- Со временем на обдумывание, конечно?..
- Конечно, конечно! Думайте сколько хотите, то ость в рамках ваших правил, я хотел сказать.
Вениамин начал подниматься, уступая место.
- А что это у нее глаза закрыты?
- Отдыхает, сосредоточивается перед матчем. Отключена.
- А фигуры за нее вы переставлять будете?
- Сама будет. Садитесь.
- Вы знаете - нет! Пожалуй, не сяду. Не стоит... Я и забыл совсем, у меня как-никак - принцип: с шахматорами не играем.
И он приветственно помахал ручкой одиноко сидякему в ожидании и поигрывающему палочкой загипсованному.
- Ну что ж... - Вениамин перешел на Анютину сторону столика. - Хозяин, как говорится, барин. Да, а вы не скажете, во сколько тот весельчак... ну, который так славно тут вас первого разделал... фольклорист, как вы однажды выразились... когда он по выходным приходит обычно?
- Не при-де-е-ет! - торжествующе сверкнул линзами мстительный пораженец. - Не придет! На два дня раньше срока к себе домой укатил! Как и обещал: пчеле первого поражения, мол, уеду. И уехал! А бахвалился-то, бахвалился: нет, мол, братцы, придется мне до конца с вами отпуск коротать! Жидковаты вы супротив меня, жидковаты! Ха-ха! Покатил как миленький! Слон ему вчера в двадцать четыре хода мат поставил! Слон есть Слон! Вы вот с ним, вы с ним вот сыграйте! Со Слоном попробуйте!
- А он придет сегодня?
- Придет, непременно придет! Я вас представлю ому, если хотите, разумеется.
- Представьте... - Вениамин посмотрел ему вслед и включил питание Анюты - пусть осмотрится, пообвыкнет, прогреется...
Он сразу понял, что это и есть Слон. Линзоглазый, выпорхнув из-за столика, спешил навстречу тощему мужчине с огромным носом, напоминавшим слоновий хобот. Пожав на ходу руку Слона, он пошел рядом, нашептывая, жестикулируя и кивая в сторону Вениамина с Анютой. Слон слушал, поглядывая на них и постепенно замедляя шаг, потом остановился, постоял еще минуту раздумывая, и, решительно кивнув, направился к Вениамину:
- Приветствую вас.
- Здравствуйте! - ответил Вениамин, освобождая место.
- Гоша, - Слон ткнул большим пальцем в плечо липзоглазого, - мне все объяснил. Я согласен. - И он сел напротив Анюты. - Разрешите представиться: Сеня Слонкин. Для удобства можно - Слон.
- Анюта! - мгновенно ответила его соперница приятным, только чуть-чуть низковатым для женщины ее комплекции голосом.
Слон снял с доски белую и черную пешки и сунул руки под стол.
- В левой! - тут же выпалила Анюта и похлопала ресницами.
- Милости прошу - вам начинать.
Слон поставил пешки на место, и Анюта сделала первый ход. Слон, не раздумывая, ответил. Анютэ, и вовсе не раздумывая, сделала второй. Началось...
- Если стороны не возражают, я буду судьей! - спохватился линзоглазый, и хотя никто не прореагировал, молниеносно притащил из-за покинутого им столика скамейку и сел сбоку от играющих, опершись подбородком на табло времени.
На пятом ходу Слон достал сигарету:
- Разрешите? - и закурил после Анютиного кивка.
Как над нашей над доской
мировой пока покой!
протяжно продекламировала вдруг Анюта, и Слон закашлялся видимо, не в то горло попал дым...
Так... Все идет как по маслу. "Все системы работают отлично... Самочувствие..." Твое, Веня, самочувствие нормальное. А Анютино? Анюта подвести не должна; доску держит постоянно в поле зрения, запас энергии - более чем достаточный. Давай, Анюта, давай, милая!
Все столики опустели. Шахматисты, превратившись в болельщиков, плотно окружили Слона и Анюту.
Ox, ox, ox, ox!
Ваш дебют весьма не плох!
протараторила Анюта, похлопывая себя руками по бедрам, и начала атаку на левом фланге. Фигуры она передвигала не очень ловко, но аккуратно и точно ставя посредине клеточки. Слон больше не кашлял. Защищался он хорошо.
У товарища Слона
весьма позиция сильна!
польстила Анюта и тут же напала ладьей на белого слона противника. Слон долго думал, как спасти своего слоненка, додумался, и ему удалось даже на время сдержать натиск Анюты. Он сделал несколько явно отвлекающих ходов, над каждым из которых также подолгу думал, то и дело поглядывая на соперницу. Вениамину показалось, что одновременно он размышляет еще над чем-то, сейчас для него гораздо более важным. И вот перед очередным ходом Слон смиренно улыбнулся, вздохнул и, пристально глядя сопернице в лицо, произнес:
Проиграю - не забуду
раскрасавицу Анюту!
Анюта на мгновение замерла, хлопая ресницами и не находя, что ответить.
1 2 3 4 5