здесь были все высшие функционеры партии. Запрет для прессы теперь кончился, и Риклес моргал от вспышек и жмурился от света юпитера, который втащили молодцы с телевидения. Не хватало только увидеть сейчас его подругу последних месяцев. Она была телекомментатором и подавала большие надежды… Но ее не было, и он успокоился.
Они вышли в ночную прохладу. Риклес посмотрел на часы, было полпервого ночи. Он увидел, как А-1 и десяток людей, все в масках, усаживались в катер, а трое молодцов без масок, с автоматами наперевес, оттесняли толпу фоторепортеров и кинооператоров. Он вдруг заметил полную луну, висевшую в ясном небе.
3
— Как все это, черт подери, удалось тебе, Чил?
Риклес и Хинкр сидели в кабинете адвоката за низким столом, на котором стояло несколько бутылок. С ними была Лодина. Она всегда нравилась Риклесу, а сейчас ее присутствие было ему особенно приятно. Во всем теле и в голове он чувствовал расслабленность и покой. Вчерашний день он провел дома, в кругу семьи. Сегодня все было бурно и напряженно — аудиенция у короля, беседа с премьер-министром, заседание правления партии, три интервью… Наконец он может посидеть с друзьями, теперь уже несомненно самыми близкими друзьями… Да, Хинкр — подлинный друг, хотя он, конечно, здорово заработал на этом деле. Только правление либерал-реалистов выплатило ему семьсот тысяч. Как раскошелились амазонки и антихристы, было, конечно, тайной. Да еще мэр… Но самое главное — реклама. Вчера и сегодня газеты полны успехом Хинкра. Ну что же, старина Чил это заслужил! Все же благодаря ему Риклес пьет теперь двадцатилетний французский коньяк, а не томится в своей тюрьме. Впрочем, сейчас он уже вполне мог последовать за беднягой Ислисом. Риклес вспомнил ту запись и резко вздрогнул. Наливая бокал, Хинкр пробормотал: «Ну-ну, дружище!», а Лодина ласково положила мягкую ладонь на его руку.
— А это идея Лодины, — широко улыбаясь, сказал Хинкр.
В улыбке открылись зубы, слишком ровные и белые для его возраста, вернее всего, работа дантиста. Риклес вопросительно посмотрел на Лодину. Ее лицо чуть порозовело от слов Хинкра.
— Дело в том, старина, что мы с тобой учились много лет назад, а Лодина четыре года как из университета.
— Вот уж не думал, что для такой операции нужен университет…
— Идея, друг мой, идея! В головах, забитых низкой практикой убийства, изнасилования, похищения, — идеи рождаются туго…
Хинкр рисовался. Он давно уже не вел мелких уголовных дел и был не только юристом, но и политиком. Его специальностью было неофициальное посредничество между партиями и группами в разных щекотливых делах, где много значили связи, такт, умение хранить чужие тайны.
— Что же это была за идея? — спросил Риклес, обращаясь к женщине.
— А разве ты не заметил, что до позапрошлого года у Чила не было абсолютно никаких идей? — сказала Лодина. Мужчины захохотали. Лодина работала с Хинкром второй год.
Она закурила сигарету и продолжала серьезно:
— Впрочем, он прав. Когда Хинкр выяснил, что А-1 похитили амазонки, а мадам Жу и Рону — люди мэра, я сказала: если бы теперь либерал-реалисты могли наложить руки на мэра или кого-то очень ему дорогого, получилась бы замкнутая цепь взаимного зачета.
— Какого зачета?
— А это действительно из курса банковской техники, который нам читали. Профессор Мелис, аккуратный такой старичок. Он был одно время президентом Национального банка. Он говорил (Лодина встала, ссутулилась и изобразила профессора Мелиса с поднятым указательным пальцем правой руки): «Если А задолжал Б сто ларов, Б должен столько же В, В имеет такой же долг перед Г, а сей последний Г должен те же сто ларов А, то никто никому ничего не должен, ибо возможен полный взаимный зачет. Нужна лишь полная информация и инициатива!»
— Вот именно, — подхватил Хинкр, — мы имели эту полную информацию и проявили инициативу.
— Ну, это было не просто. Чил носился по городу, да и не только по городу, как ураган, а я сидела на телефоне…
— На телефоне, который наши люди гарантировали от подслушивания, вставил Хинкр.
— Неужели все похищения никак не были связаны между собой? — спросил Риклес.
— Первые три — никак. Четвертое было организовано.
— Чтобы замкнуть цепь, — сказала Лодина.
— Да, чтобы замкнуть цепь. К счастью, твои молодцы с этим неплохо справились. Прибавьте жалованье этому… Рили, или как его настоящее имя… «Желтые Амазонки» взяли А-1 на яхте, но они и понятия не имели, что через час тебя вытащат как мешок со стадиона. Они намеревались сразу объявить: вот цветные женщины без полицейского аппарата сделали то, чего не могут сделать белые мужчины со всеми средствами государства. Но через несколько часов они узнают о твоем похищении. Это путает им карты, они решают выждать…
— Но при чем тут мадам Жу и ее сестра?
— О, это совсем другое дело, — сказал, улыбаясь, Хинкр. Оказывается, в мире еще есть любовь…
— Любовь… — презрительно протянула Лодина.
— Ну, я готов называть это так, как ты мне прикажешь. Во всяком случае, мэр Тонис давно безуспешно домогался Роны Го. Ему казалось, что любовница отставного адмирала легко станет любовницей функционирующего мэра столицы… Но он почему-то ошибся. И он разыграл комедию. Какие-то негодяи похищают мадам Жу, потом заманивают Рону, а благородный мэр спасает обеих от своих же наемников. Каково придумано?
— Но как тебе удалось все это выяснить? Ведь было совершенно неизвестно, кто похитил А-1 и сестер?
Хинкр самодовольно ухмыльнулся.
— В любом деле есть маленькие профессиональные секреты. Будем считать, что это секрет фирмы. Ты же знаешь: моя фирма на этом и держится.
Риклес улыбнулся чуть-чуть принужденно. Впрочем, это было совершенно естественно. Разве он готов был рассказать Хинкру абсолютно все? Конечно, нет.
Они проговорили еще немного. Старинные английские часы пробили одиннадцать. Риклес поднялся, чтобы ехать домой. Хинкр нажал кнопку, дверь медленно раскрылась. Оба телохранителя Риклеса, сидевшие в креслах, встали. Одного из них он знал уже в лицо и по имени: этот парень был в зале обмена в ресторане «Кло».
1 2 3 4
Они вышли в ночную прохладу. Риклес посмотрел на часы, было полпервого ночи. Он увидел, как А-1 и десяток людей, все в масках, усаживались в катер, а трое молодцов без масок, с автоматами наперевес, оттесняли толпу фоторепортеров и кинооператоров. Он вдруг заметил полную луну, висевшую в ясном небе.
3
— Как все это, черт подери, удалось тебе, Чил?
Риклес и Хинкр сидели в кабинете адвоката за низким столом, на котором стояло несколько бутылок. С ними была Лодина. Она всегда нравилась Риклесу, а сейчас ее присутствие было ему особенно приятно. Во всем теле и в голове он чувствовал расслабленность и покой. Вчерашний день он провел дома, в кругу семьи. Сегодня все было бурно и напряженно — аудиенция у короля, беседа с премьер-министром, заседание правления партии, три интервью… Наконец он может посидеть с друзьями, теперь уже несомненно самыми близкими друзьями… Да, Хинкр — подлинный друг, хотя он, конечно, здорово заработал на этом деле. Только правление либерал-реалистов выплатило ему семьсот тысяч. Как раскошелились амазонки и антихристы, было, конечно, тайной. Да еще мэр… Но самое главное — реклама. Вчера и сегодня газеты полны успехом Хинкра. Ну что же, старина Чил это заслужил! Все же благодаря ему Риклес пьет теперь двадцатилетний французский коньяк, а не томится в своей тюрьме. Впрочем, сейчас он уже вполне мог последовать за беднягой Ислисом. Риклес вспомнил ту запись и резко вздрогнул. Наливая бокал, Хинкр пробормотал: «Ну-ну, дружище!», а Лодина ласково положила мягкую ладонь на его руку.
— А это идея Лодины, — широко улыбаясь, сказал Хинкр.
В улыбке открылись зубы, слишком ровные и белые для его возраста, вернее всего, работа дантиста. Риклес вопросительно посмотрел на Лодину. Ее лицо чуть порозовело от слов Хинкра.
— Дело в том, старина, что мы с тобой учились много лет назад, а Лодина четыре года как из университета.
— Вот уж не думал, что для такой операции нужен университет…
— Идея, друг мой, идея! В головах, забитых низкой практикой убийства, изнасилования, похищения, — идеи рождаются туго…
Хинкр рисовался. Он давно уже не вел мелких уголовных дел и был не только юристом, но и политиком. Его специальностью было неофициальное посредничество между партиями и группами в разных щекотливых делах, где много значили связи, такт, умение хранить чужие тайны.
— Что же это была за идея? — спросил Риклес, обращаясь к женщине.
— А разве ты не заметил, что до позапрошлого года у Чила не было абсолютно никаких идей? — сказала Лодина. Мужчины захохотали. Лодина работала с Хинкром второй год.
Она закурила сигарету и продолжала серьезно:
— Впрочем, он прав. Когда Хинкр выяснил, что А-1 похитили амазонки, а мадам Жу и Рону — люди мэра, я сказала: если бы теперь либерал-реалисты могли наложить руки на мэра или кого-то очень ему дорогого, получилась бы замкнутая цепь взаимного зачета.
— Какого зачета?
— А это действительно из курса банковской техники, который нам читали. Профессор Мелис, аккуратный такой старичок. Он был одно время президентом Национального банка. Он говорил (Лодина встала, ссутулилась и изобразила профессора Мелиса с поднятым указательным пальцем правой руки): «Если А задолжал Б сто ларов, Б должен столько же В, В имеет такой же долг перед Г, а сей последний Г должен те же сто ларов А, то никто никому ничего не должен, ибо возможен полный взаимный зачет. Нужна лишь полная информация и инициатива!»
— Вот именно, — подхватил Хинкр, — мы имели эту полную информацию и проявили инициативу.
— Ну, это было не просто. Чил носился по городу, да и не только по городу, как ураган, а я сидела на телефоне…
— На телефоне, который наши люди гарантировали от подслушивания, вставил Хинкр.
— Неужели все похищения никак не были связаны между собой? — спросил Риклес.
— Первые три — никак. Четвертое было организовано.
— Чтобы замкнуть цепь, — сказала Лодина.
— Да, чтобы замкнуть цепь. К счастью, твои молодцы с этим неплохо справились. Прибавьте жалованье этому… Рили, или как его настоящее имя… «Желтые Амазонки» взяли А-1 на яхте, но они и понятия не имели, что через час тебя вытащат как мешок со стадиона. Они намеревались сразу объявить: вот цветные женщины без полицейского аппарата сделали то, чего не могут сделать белые мужчины со всеми средствами государства. Но через несколько часов они узнают о твоем похищении. Это путает им карты, они решают выждать…
— Но при чем тут мадам Жу и ее сестра?
— О, это совсем другое дело, — сказал, улыбаясь, Хинкр. Оказывается, в мире еще есть любовь…
— Любовь… — презрительно протянула Лодина.
— Ну, я готов называть это так, как ты мне прикажешь. Во всяком случае, мэр Тонис давно безуспешно домогался Роны Го. Ему казалось, что любовница отставного адмирала легко станет любовницей функционирующего мэра столицы… Но он почему-то ошибся. И он разыграл комедию. Какие-то негодяи похищают мадам Жу, потом заманивают Рону, а благородный мэр спасает обеих от своих же наемников. Каково придумано?
— Но как тебе удалось все это выяснить? Ведь было совершенно неизвестно, кто похитил А-1 и сестер?
Хинкр самодовольно ухмыльнулся.
— В любом деле есть маленькие профессиональные секреты. Будем считать, что это секрет фирмы. Ты же знаешь: моя фирма на этом и держится.
Риклес улыбнулся чуть-чуть принужденно. Впрочем, это было совершенно естественно. Разве он готов был рассказать Хинкру абсолютно все? Конечно, нет.
Они проговорили еще немного. Старинные английские часы пробили одиннадцать. Риклес поднялся, чтобы ехать домой. Хинкр нажал кнопку, дверь медленно раскрылась. Оба телохранителя Риклеса, сидевшие в креслах, встали. Одного из них он знал уже в лицо и по имени: этот парень был в зале обмена в ресторане «Кло».
1 2 3 4