В это мгновение он был прекрасен.
Сердце Ни-Сол дрогнуло. Незнакомые, мучительно-сладостные ощущения пронеслись ликующим вихрем восторга.
Он молится ей, Ни-Сол, — «божеству гор»!
Этот бронзовый дикарь — человекоподобный, такой детски-наивный в своем экстазе и беспомощный в своем героизме, в это мгновение показался ей прекраснее и могущественнее всех ее современников.
«Он молится «божеству гор» об оживлении источника, — подумала Ни-Сол. — Хорошо, «божество гор» принимает молитву! Завтра источник оживет! Серебряным звоном зазвучат его струи по остроконечным камням, алмазными лентами протянутся по изумрудной траве, возвещая племени о новой религии. Пусть завтра начнется новая, «великая эра» в развитии племени!
«А этот изгнанный и презираемый всеми дикарь пусть сделается завтра всемогущим и всеми почитаемым. «Божество гор» умеет награждать за доставленную радость, тем более, что «божеству» это ничего не стоит, кроме… ежедневного труда хождения за водой…»
4. Смерть Обинпуру
На лесном озере было много, сплошь заросших деревьями, островов. После изгнания из племени на одном из них Кри нашел себе приют.
О месте его пребывания знала одна только Обинпуру. Она иногда приходила к озеру, и Кри, услышав ее условный призыв, перевозил ее на остров на сделанном им челноке.
На острове не было зверей, и жить было безопасно. В свободное от добывания пищи время Кри занимался любимым своим занятием — резьбой.
Острым резцом-камнем на плоской pаковине несколько дней подряд изображал «божество гор», поражающее молнией ка — духа черного камня.
Работа его настолько увлекала, что он забывал все окружающее.
Только один раз за все это время им был покинут остров, когда он, у источники черного камня, приносил в жертву «божеству гор» белые цветы. Но в тот же день он вернулся на остров и снова принялся за работу. Однако работы ему не пришлось окончить, так как в этот день произошли для него серьезные и неожиданные события.
В полдень с берега раздался условный призыв Обинпуру.
Кри перевез ее на челноке. Они ушли вглубь острова и расположились на открытой поляне, сплошь заросшей белыми цветами.
Обинпуру, волнуясь и плача, стала рассказывать. Она больше не вернется к племени. Она убежала оттуда навсегда. Она хочет теперь быть са (женой) Кри. Отец держал ее в заключении, в яме. Он ненавидит Кри и поклялся его убить.
Кри долго думал.
Вдруг неожиданная улыбка согнала мрачную тень с его лица. Глаза весело засверкали.
Слушай, Обинпуру, — ты будешь моей са. Мы уйдем далеко-далеко от племени и будем жить одни. Черный камень и твой отец не будут ним мстить, мы будем верить о «божество гор». Улыбнись. Обинпуру!
И Обинпуру улыбнулась.
Они обнялись и, сидя рядом, начали строить веселые планы на будущее. В челноке они доедут до конца озера и там уйдут в лес. За лесом начнутся горы. Там не трудно будет найти удобную пещеру. У Кри есть два копья, стрелы и сильные руки — стоит ли мрачно смотреть на будущее!
Когда им надоело строить всевозможные предположения, они стали играть. Обинпуру убегала, Кри ее догонял. С ловкостью кайи они взбирались на деревья и прятались друг от друга в густой изумрудной листве.
Вечером они зажгли костер и легли спать. Обинпуру скоро уснула, но Кри долго сидел и смотрел на голубое небо. Там мерцали крупные зеленоватые звезды. Неясные и неопределенные мысли, подобно ветру в листьях деревьев, проносились и его мозгу. Вереницы вопросов вставали перед ним, такие же непонятные ему, как и весь окружающий его мир.
Кри оторвал свой взор от неба. Все подавляло его там грандиозностью и тайной и не находило ответа в его бедном представлениями мозгу. Земля была понятнее.
Обинпуру спала, закинув руки за голову. Грудь ее равномерно поднималась в такт дыханию. Полуоткрытые губы что-то шептали во сне. Кри наклонился к ее лицу, и его обожгло ее горячее дыхание. Вихрь желаний стал раскачивать сердце. Голова закружилась. Белые цветы струили острое, терпкое благоухание… Но сейчас же явилось незнакомое раньше чувство робости, мучительной нежности и жалости.
— Обинпуру устала, не нужно тревожить ее сна.
Он посмотрел на костер. Пламя колебалось, собираясь погаснуть. Нужно было найти сучья. Бесшумно поднялся Кри и пошел за сучьями к берегу.
Едва уловимый всплеск воды привлек его внимание.
К острову подъезжал длинный челнок. В нем Кри заметил трех воинов с боевыми копьями и белую бороду Биканджапура, сидевшего у кормового весла.
Кри мгновенно сообразил положение вещей. Опасность была велика,
Сквозь темную зелень листьев тускло-багровым пятном мерцал догорающий костер. Он выдавал его убежище.
Кри едва успел добежать до костра и взять копья, как враги показались уже на поляне.
Обинпуру проснулась и, увидев идущего сзади воинов отца, поняла в чем дело.
Кри издал боевой клич и, не дожидаясь нападения, сам вступил в бой. Этим он выиграл время и первым копьем сразмаха пронзил одного воина. Тот, широко раскинув руки, упал лицом в траву. Двое других, стараясь его окружить, разошлись, прячась за деревьями. Биканджапур не вступал в бой. Прячась за деревьями, он пускал стрелы. Одна из его стрел вонзилась в ногу Кри.
Кри понял, что ему лучше отступить к берегу. Там он будет защищен сзади водой. Избегая ударов бросаемых в него копий, он, прячась за деревьями, стал медленно отходить к воде.
Но в это мгновение пущенная Обинпуру стрела сразила второго воина. Эта неожиданная помощь изменила положение.
Кри прекратил отступление и бросился на последнего воина.
В тот же миг он услышал слабый стон Обинпуру… Он понял и чем дело и вместе со злобой отчаяния почувствовал прилив новых сил.
Пуская стрелу, Обинпуру неосторожно вышла из-за дерева, и ее геройский поступок стоил ей жизни.
Биканджапур натянул лук, и пущенная им стрела впилась в грудь Обинпуру. Со стоном упала Обинпуру около дерева…
Кри в это время освободился от своего последнего врага, свалив его на землю ударом копья по голове. Биканджапур это заметил… Пора было подумать о спасении собственной жизни. От природы он был труслив. Насколько ему позволяла его тучность, он побежал через поляну к челноку…
Кри его не преследовал. Он склонился над неподвижно лежащей в траве Обинпуру. Вырвав у ней из груди стрелу, он вместе с последней погасил едва уловимое биение жизни, от которого еще вздрагивали веки ее закрытых глаз.
Кри не понимал смерти. Чем-то огромным, угрожающим и всегда нежданным врывалась она в окружающий его мир. Но жизнь в своем целом оставалась неизменно-прежней. Исчезали бесследно только ее отдельные части. И поэтому Кри не мог понять, что навсегда могут исчезнуть части, если целое всегда неизменно, если целое слагается из этих частей.
1 2 3 4 5 6