Он сбережёт энергию для работы в этом направлении, а не будет растрачивать её зря, на семейные дела. Он твёрдо усвоил поучение Троцкого: «Не растрачиваться по пустякам – только продуктивная работа!».
Поэтому в день отъезда дяди Лёвика с семьёй Лазарь ушёл в Вилки, где проходило собрание большевиков. И хотя собрание было назначено на вечер, Лазарь отправился на него ранним утром, потому что стремился избежать эмоционального дня прощания в Кабанах. Как только взошло солнце, он высунул голову за дверь. Моррис уже поджидал его. На его лице светилась улыбка. Моррис догадался, что задумал Лазарь, и опередил его. Моррису хотелось в последний раз поговорить с двоюродным братом, не смотря ни на что. После стольких лет вместе ещё оставались некоторые вопросы.
– Ты меня ждёшь? – сразу спросил Лазарь.
– Ты же знал, что я приду.
Лазарь кивнул. И они вдвоём перешли через дорогу и присели на краю леса под раскидистым дубом. Если им предстоит разговор, считал Лазарь, то пусть это останется между ними. Выступление на собраниях – это одно дело, а частные разговоры должны вестись просто.
– Было бы глупо с моей стороны просить тебя прийти сюда, – самодовольно сказал Моррис.
Лазарь чувствовал дыхание холодного утра. Везде лежала роса. Он нагнулся к мокрой траве и поднял лежавший в ней камень с острыми краями.
– Ты надолго останешься в Кабанах? – задал вопрос Моррис.
– Нет.
– Думаю, что мне не стоить приставать с расспросами к Розе или к твоим родителям?
– Почему же, можешь и спросить, – отозвался Лазарь без злости.
Он начинал вычерчивать круг на стволе дерева.
– Но ты догадываешься, что я чувствую. Я не могу и не хочу оставаться здесь. Они выживут, со мной ли или без меня.
– А как же выживешь ты?
Морриса интересовало это по-настоящему, а не то, что других родственников, которые задавали формальные вопросы, суя свой нос в чужую жизнь, только чтобы о чём-то поговорить.
Острым краем камня на стволе дерева Лазарь вычертил глаза, нос, рот. Затем он вложил камень в ладонь Морриса и сжал её своей ладонью. Он ощутил тонкие и хрупкие косточки своего двоюродного брата. Его собственные ладони были огромными, а руки сильными, и он легко обхватил маленькую ладонь Морриса.
– Спасибо, спасибо.
Моррис в свою очередь положил свою свободную руку на руку Лазарю и пожал её. Он почувствовал биение пульса и посмотрел в холодные карие глаза своего младшего брата. Но в этих глазах не было ни страха, ни эмоций. Моррис хотел сказать Лазарю, чтобы тот был всегда осмотрительным, но не смог этого сделать. Он уже тогда знал, что этот совет скорее будет полезен тем, кто станет общаться с Лазарем. Именно эти люди должны быть осмотрительными.
Лазарь быстро одёрнул руку. Внезапно его словно пронзило холодом. Он отвернулся и кинул камень в дерево. Камень пролетел мимо. Лазарь наклонился и подобрал другой камень. Он снова прицелился и попал в нарисованный нос. Он продолжал подбирать камни и швырять их в дерево до тех пор, пока рисунок совсем не стёрся.
Моррис подошёл к дереву.
– Кто это? Царь? Русские солдаты? Или Я?
Лазарь в ответ рассмеялся:
– Да кто угодно.
Моррис вернулся к Лазарю и положил свою руку ему на плечо.
– Ты дашь о себе знать, да?
Лазарь кивнул.
– Ты ещё услышишь обо мне. Я в этом уверен.
Моррис попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Ну и хорошо. Теперь я за тебя спокоен. Теперь можно и ехать.
Ему хотелось сказать больше, но он не знал, что именно. Лазарь продолжал смотреть на двоюродного брата, второго по значимости после дяди Лёвика человека в его жизни. Ему тоже надо было что-то ответить, но слов не находилось. Он только смог выдавить из себя короткое «Да».
Моррис повернулся и направился через дорогу домой. Там уже начали собираться. Многое ещё предстояло сделать. Лазарь опустился на землю. Ему хотелось передать через Морриса какие-то слова дяде Лёвику, но он точно не знал, что именно. Скорее всего, что он будет скучать без него. В этом Лазарь был уверен. Дяди Лёвика ему будет не хватать.
Но когда он, наконец, нашёл нужные слова, Моррис уже переступал порог дома. Лазарь посмотрел на закрывшуюся дверь и зашагал вдоль дороги. Он не вернётся сюда до наступления ночи.
В Мозыре он вступил в большевистскую партию. Это оказалось простым делом. Он всего лишь расписался на листке бумаги со списком имён, и ему выдали удостоверение. Его назначили организатором. Он был молод, полон сил и твёрдо верил в цели партии, в то, что им было нужно. Он стал подражать манере Троцкого: иногда спокойный и задумчивый, а временами – резкий и взрывной.
В Кабанах многие жители уже готовились к отъезду за границу. Казалось, что по-другому и быть не могло. Они чувствовали неизбежное столкновение между привычным своим существованием и тем новым, к чему так стремился Лазарь. Мама Саша и Моисей тоже сделали свой выбор: они никуда не поедут. Ведь им отданы на хранение кое-какие семейные пожитки, а главное – не осталось лишних ртов. Юрий и Михаил уже жили самостоятельно, сами зарабатывали себе на пропитание, и редко навещали родителей. Фактически, уже прошло пять месяцев, как от сыновей не было никаких известий. Но их это не волновало. Дома с ними оставалась Роза, самая младшая, а Лазарь, по всей видимости, тоже скоро съедет. Втроём они проживут. Зачем покидать нажитое добро, даже если дети куда-то уехали? Наоборот, дети будут знать, что у них есть дом, и если им понадобиться, они всегда могут в него вернуться. Пусть дом в их сознании навсегда останется путеводной звездой. И они всё время будут помнить о нём.
Лазаря ничего не держало в Кабанах. Ему надо было быстро расти. Если он ничего не предпримет сейчас, то навеки погребёт себя в этих Кабанах. Его членство в большевистской партии многое значило для Лазаря. Это была партия горстки интеллигентов, боровшихся за «правду». И он заставит себя бороться со всеми другими группировками, включая социал-революционеров, меньшевиков, бундистов, и даже если необходимо – сионистов, хотя все они были представлены преимущественно евреями. Это была борьба за мировое идеологическое лидерство между еврейскими фракциями. Его ничто не сможет остановить. Лазарь был уверен, что готов к этой борьбе, но для начала он должен уехать из Кабанов. Только уехать надо быстро, не распускать нюни, как он уже однажды сделал при отъезде дяди Лёвика и Морриса. Но на этот раз прощаться вообще не надо. Ему не нужны укоризненные материнские взгляды и осуждающие рассуждения отца. Не нужно ему и высокомерного взгляда шестнадцатилетней Розы, смотрящего на него как на преступника. Он любил сестру, особенно восхищаясь её красотой: чёрными, как смоль, глазами и подстать им чёрными волосами. Она вообще выглядела так, как никто среди многочисленной родни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Поэтому в день отъезда дяди Лёвика с семьёй Лазарь ушёл в Вилки, где проходило собрание большевиков. И хотя собрание было назначено на вечер, Лазарь отправился на него ранним утром, потому что стремился избежать эмоционального дня прощания в Кабанах. Как только взошло солнце, он высунул голову за дверь. Моррис уже поджидал его. На его лице светилась улыбка. Моррис догадался, что задумал Лазарь, и опередил его. Моррису хотелось в последний раз поговорить с двоюродным братом, не смотря ни на что. После стольких лет вместе ещё оставались некоторые вопросы.
– Ты меня ждёшь? – сразу спросил Лазарь.
– Ты же знал, что я приду.
Лазарь кивнул. И они вдвоём перешли через дорогу и присели на краю леса под раскидистым дубом. Если им предстоит разговор, считал Лазарь, то пусть это останется между ними. Выступление на собраниях – это одно дело, а частные разговоры должны вестись просто.
– Было бы глупо с моей стороны просить тебя прийти сюда, – самодовольно сказал Моррис.
Лазарь чувствовал дыхание холодного утра. Везде лежала роса. Он нагнулся к мокрой траве и поднял лежавший в ней камень с острыми краями.
– Ты надолго останешься в Кабанах? – задал вопрос Моррис.
– Нет.
– Думаю, что мне не стоить приставать с расспросами к Розе или к твоим родителям?
– Почему же, можешь и спросить, – отозвался Лазарь без злости.
Он начинал вычерчивать круг на стволе дерева.
– Но ты догадываешься, что я чувствую. Я не могу и не хочу оставаться здесь. Они выживут, со мной ли или без меня.
– А как же выживешь ты?
Морриса интересовало это по-настоящему, а не то, что других родственников, которые задавали формальные вопросы, суя свой нос в чужую жизнь, только чтобы о чём-то поговорить.
Острым краем камня на стволе дерева Лазарь вычертил глаза, нос, рот. Затем он вложил камень в ладонь Морриса и сжал её своей ладонью. Он ощутил тонкие и хрупкие косточки своего двоюродного брата. Его собственные ладони были огромными, а руки сильными, и он легко обхватил маленькую ладонь Морриса.
– Спасибо, спасибо.
Моррис в свою очередь положил свою свободную руку на руку Лазарю и пожал её. Он почувствовал биение пульса и посмотрел в холодные карие глаза своего младшего брата. Но в этих глазах не было ни страха, ни эмоций. Моррис хотел сказать Лазарю, чтобы тот был всегда осмотрительным, но не смог этого сделать. Он уже тогда знал, что этот совет скорее будет полезен тем, кто станет общаться с Лазарем. Именно эти люди должны быть осмотрительными.
Лазарь быстро одёрнул руку. Внезапно его словно пронзило холодом. Он отвернулся и кинул камень в дерево. Камень пролетел мимо. Лазарь наклонился и подобрал другой камень. Он снова прицелился и попал в нарисованный нос. Он продолжал подбирать камни и швырять их в дерево до тех пор, пока рисунок совсем не стёрся.
Моррис подошёл к дереву.
– Кто это? Царь? Русские солдаты? Или Я?
Лазарь в ответ рассмеялся:
– Да кто угодно.
Моррис вернулся к Лазарю и положил свою руку ему на плечо.
– Ты дашь о себе знать, да?
Лазарь кивнул.
– Ты ещё услышишь обо мне. Я в этом уверен.
Моррис попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Ну и хорошо. Теперь я за тебя спокоен. Теперь можно и ехать.
Ему хотелось сказать больше, но он не знал, что именно. Лазарь продолжал смотреть на двоюродного брата, второго по значимости после дяди Лёвика человека в его жизни. Ему тоже надо было что-то ответить, но слов не находилось. Он только смог выдавить из себя короткое «Да».
Моррис повернулся и направился через дорогу домой. Там уже начали собираться. Многое ещё предстояло сделать. Лазарь опустился на землю. Ему хотелось передать через Морриса какие-то слова дяде Лёвику, но он точно не знал, что именно. Скорее всего, что он будет скучать без него. В этом Лазарь был уверен. Дяди Лёвика ему будет не хватать.
Но когда он, наконец, нашёл нужные слова, Моррис уже переступал порог дома. Лазарь посмотрел на закрывшуюся дверь и зашагал вдоль дороги. Он не вернётся сюда до наступления ночи.
В Мозыре он вступил в большевистскую партию. Это оказалось простым делом. Он всего лишь расписался на листке бумаги со списком имён, и ему выдали удостоверение. Его назначили организатором. Он был молод, полон сил и твёрдо верил в цели партии, в то, что им было нужно. Он стал подражать манере Троцкого: иногда спокойный и задумчивый, а временами – резкий и взрывной.
В Кабанах многие жители уже готовились к отъезду за границу. Казалось, что по-другому и быть не могло. Они чувствовали неизбежное столкновение между привычным своим существованием и тем новым, к чему так стремился Лазарь. Мама Саша и Моисей тоже сделали свой выбор: они никуда не поедут. Ведь им отданы на хранение кое-какие семейные пожитки, а главное – не осталось лишних ртов. Юрий и Михаил уже жили самостоятельно, сами зарабатывали себе на пропитание, и редко навещали родителей. Фактически, уже прошло пять месяцев, как от сыновей не было никаких известий. Но их это не волновало. Дома с ними оставалась Роза, самая младшая, а Лазарь, по всей видимости, тоже скоро съедет. Втроём они проживут. Зачем покидать нажитое добро, даже если дети куда-то уехали? Наоборот, дети будут знать, что у них есть дом, и если им понадобиться, они всегда могут в него вернуться. Пусть дом в их сознании навсегда останется путеводной звездой. И они всё время будут помнить о нём.
Лазаря ничего не держало в Кабанах. Ему надо было быстро расти. Если он ничего не предпримет сейчас, то навеки погребёт себя в этих Кабанах. Его членство в большевистской партии многое значило для Лазаря. Это была партия горстки интеллигентов, боровшихся за «правду». И он заставит себя бороться со всеми другими группировками, включая социал-революционеров, меньшевиков, бундистов, и даже если необходимо – сионистов, хотя все они были представлены преимущественно евреями. Это была борьба за мировое идеологическое лидерство между еврейскими фракциями. Его ничто не сможет остановить. Лазарь был уверен, что готов к этой борьбе, но для начала он должен уехать из Кабанов. Только уехать надо быстро, не распускать нюни, как он уже однажды сделал при отъезде дяди Лёвика и Морриса. Но на этот раз прощаться вообще не надо. Ему не нужны укоризненные материнские взгляды и осуждающие рассуждения отца. Не нужно ему и высокомерного взгляда шестнадцатилетней Розы, смотрящего на него как на преступника. Он любил сестру, особенно восхищаясь её красотой: чёрными, как смоль, глазами и подстать им чёрными волосами. Она вообще выглядела так, как никто среди многочисленной родни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75