Судно должно было пройти совсем близко от Энкантадас. Маленькая экспедиция ставила себе целью заняться там выгонкой черепахового масла — жидкости настолько чистой и обладающей таким тонким привкусом, что высоко ценится повсюду, где только известна, особенно вдоль всей восточной части Тихоокеанского побережья. Хунилла и ее спутники благополучно высадились в избранном месте со всеми пожитками: платяным сундуком, инструментами, кухонной утварью, примитивным аппаратом для топления масла, несколькими бочонками сухарей и прочим имуществом, включая двух любимых собак, которых чоло просто обожают. Француз же, согласно контракту, подписанному перед отплытием, обязался подобрать их на обратном пути по возвращении из четырехмесячного плавания в западных водах — этот отрезок времени рассматривался нашими искателями приключений как более чем достаточный для осуществления своих намерений.
Там же, на пустынном пляже, они расплатились серебром за доставку, то есть выполнили условие, без которого китобой вообще не соглашался принять их на борт, хотя в дальнейшем обещал всячески до конца выполнить все обязательства. Фелипп с жаром старался добиться отсрочки платежа до возвращения судна, но тщетно. Тем не менее они были уверены, что француз сдержит слово. Оплату обратного проезда было оговорено произвести не серебром, а черепахами-сотня животных должна была стать собственностью капитана. Добытчики собирались их поймать после окончания основной работы, ко времени вероятного возвращения китобойца. Ввиду такой перспективы эти черепахи, тогда еще преспокойно бродившие в глубине острова, как бы превратились в сотню заложников. Однако хватит об этом. Корабль уплыл. Трое людей, не сводивших с него глаз, криками ответили на развеселое матросское шанти, и до наступления сумерек корпус судна погрузился в океан, а затем его мачты превратились в три едва различимые черточки, которые на глазах Хуниллы вскоре растворились в воздухе.
Французский капитан надавал радужных обещаний и закрепил их клятвами с такой же уверенностью, с какой ставил на якорь свой китобоец. Однако как сами клятвы, так и якоря оказываются одинаково ненадежными — зыбкая почва не может удержать ничего, кроме несбыточных мечтаний. То ли противные ветры, посланные неустойчивыми небесами, то ли непостоянство капитанских намерений, то ли кораблекрушение или внезапная смерть посреди водной пустыни послужили тому причиной, но, какой бы она ни была, разудалый китобой исчез навеки.
Однако, несмотря на ужасные испытания, которые были им уготованы, вплоть до наступления этих испытаний никакие опасения не закрадывались в головы чоло, усердно занятых своим хлопотливым делом, приведшем их в эти края. К тому же по спешному приговору, вынесенному злым роком, нагрянувшим словно ночной тать, на исходе седьмой недели двое из нашей троицы были L навсегда освобождены как от земных, так и от морских треволнений. Этим двоим не пришлось больше со страхом и надеждой лихорадочно заглядывать за земной горизонт, потому что их безгласые души сами отплыли к более дальним берегам. После упорного труда под палящим солнцем Фелиппу и Трухильо удалось накопить около хижины немалое число черепах и вытопить из них масло. Чрезвычайно довольные своими успехами, они решили вознаградить себя за труды: поспешно, на скорую руку, соорудили катамаран — индейское суденышко, популярное на испанском побережье. На этой скорлупке отправились ловить рыбу как раз напротив длинного пилообразного рифа, расположенного параллельно берегу, в полумиле от него. То ли из-за неблагоприятного течения, то ли чисто случайно либо по небрежности, часто сопутствующей слишком веселому настроению (судя по их жестам, поскольку услышать их на таком расстоянии было невозможно, они распевали во все горло), так или иначе катамаран, прижатый на глубокой воде к железной ограде рифа, опрокинулся и развалился на части. Оба авантюриста, швыряемые широкогрудой зыбью между обломками судна и острыми каменными зубьями, погибли на глазах Хуниллы.
Да, они утонули у нее на глазах! Это скорбное событие разыгралось перед ней, словно сцена из дурной трагедии. Хунилла сидела в примитивной беседке, образованной густыми ветвями сухого кустарника, венчавшего высокий утес, нависавший над пляжем. Эти ветки торчали таким образом, что, глядя сквозь них на море, она как бы смотрела с высокого решетчатого балкона. В тот самый день, о котором идет речь, она раздвинула кусты, чтобы лучше видеть деяния двух родственных душ, составлявших предмет ее неустанной любви. Ветки кустарника согнулись наподобие овальной рамы, в которую была вправлена, словно написанная маслом, безграничная, волнующаяся голубизна моря. Внезапно невидимый живописец изобразил перед Хуниллой расчлененный и пляшущий на волнах кораблик, его бревна, ставшие торчком, на манер наклоненных мачт, и четыре едва различимые руки, цеплявшиеся за обломки, а затем все это погрузилось в гладкие маслянистые волны, лениво толкавшие перед собой жалкие останки катамарана. И с начала до самого конца — ни единого звука. Сцена немой смерти, кошмарный сон… Такими исчезающими формами может дразнить только мираж.
Эта изящно исполненная картина оказала настолько парализующее воздействие, сцена была разыграна настолько быстро, все случилось так далеко от проклятой беседки, что Хунилла неотрывно смотрела и смотрела, не пошевелив пальцем и не испуская крика. Сидеть в оцепенении, бессмысленно созерцая немое представление, или суетиться — все едино. Не могли же ее зачарованные руки вытянуться на полмили, чтобы помочь тем, схваченным судьбой. Даль есть даль, а времени — всего несколько песчинок. Какой дурак, увидев молнию, станет дожидаться грома? Труп Фелиппа был вынесен на берег, тело Трухильо — никогда. Только его лихая, украшенная орнаментом шляпа из золотистой соломы (этим подсолнухом он помахал ей, когда столкнул катамаран в воду), оставаясь галантной до конца, и сейчас приветствовала Хуниллу. Тело Фелиппа плавало у кромки песка — одна рука была откинута в сторону и согнута дугой. Накрепко запертый в пасти угрюмой смерти, муж-любовник нежно обнимал свою подругу, верный ей даже в последнем сне. О небо, неужели при виде такой исключительной преданности ты оставишь ту, которая была причиной?! Ибо сдержавший слово, уже не нарушит его.
Не стоит и говорить, какое не поддающееся описанию отчаяние охватило одинокую вдову! Рассказывая собственную историю, она поведала все это, механически перечисляя события. Можно было как угодно истолковывать выражения ее лица, но из простых слов женщины едва ли удалось бы уяснить, что она сама героиня повествования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Там же, на пустынном пляже, они расплатились серебром за доставку, то есть выполнили условие, без которого китобой вообще не соглашался принять их на борт, хотя в дальнейшем обещал всячески до конца выполнить все обязательства. Фелипп с жаром старался добиться отсрочки платежа до возвращения судна, но тщетно. Тем не менее они были уверены, что француз сдержит слово. Оплату обратного проезда было оговорено произвести не серебром, а черепахами-сотня животных должна была стать собственностью капитана. Добытчики собирались их поймать после окончания основной работы, ко времени вероятного возвращения китобойца. Ввиду такой перспективы эти черепахи, тогда еще преспокойно бродившие в глубине острова, как бы превратились в сотню заложников. Однако хватит об этом. Корабль уплыл. Трое людей, не сводивших с него глаз, криками ответили на развеселое матросское шанти, и до наступления сумерек корпус судна погрузился в океан, а затем его мачты превратились в три едва различимые черточки, которые на глазах Хуниллы вскоре растворились в воздухе.
Французский капитан надавал радужных обещаний и закрепил их клятвами с такой же уверенностью, с какой ставил на якорь свой китобоец. Однако как сами клятвы, так и якоря оказываются одинаково ненадежными — зыбкая почва не может удержать ничего, кроме несбыточных мечтаний. То ли противные ветры, посланные неустойчивыми небесами, то ли непостоянство капитанских намерений, то ли кораблекрушение или внезапная смерть посреди водной пустыни послужили тому причиной, но, какой бы она ни была, разудалый китобой исчез навеки.
Однако, несмотря на ужасные испытания, которые были им уготованы, вплоть до наступления этих испытаний никакие опасения не закрадывались в головы чоло, усердно занятых своим хлопотливым делом, приведшем их в эти края. К тому же по спешному приговору, вынесенному злым роком, нагрянувшим словно ночной тать, на исходе седьмой недели двое из нашей троицы были L навсегда освобождены как от земных, так и от морских треволнений. Этим двоим не пришлось больше со страхом и надеждой лихорадочно заглядывать за земной горизонт, потому что их безгласые души сами отплыли к более дальним берегам. После упорного труда под палящим солнцем Фелиппу и Трухильо удалось накопить около хижины немалое число черепах и вытопить из них масло. Чрезвычайно довольные своими успехами, они решили вознаградить себя за труды: поспешно, на скорую руку, соорудили катамаран — индейское суденышко, популярное на испанском побережье. На этой скорлупке отправились ловить рыбу как раз напротив длинного пилообразного рифа, расположенного параллельно берегу, в полумиле от него. То ли из-за неблагоприятного течения, то ли чисто случайно либо по небрежности, часто сопутствующей слишком веселому настроению (судя по их жестам, поскольку услышать их на таком расстоянии было невозможно, они распевали во все горло), так или иначе катамаран, прижатый на глубокой воде к железной ограде рифа, опрокинулся и развалился на части. Оба авантюриста, швыряемые широкогрудой зыбью между обломками судна и острыми каменными зубьями, погибли на глазах Хуниллы.
Да, они утонули у нее на глазах! Это скорбное событие разыгралось перед ней, словно сцена из дурной трагедии. Хунилла сидела в примитивной беседке, образованной густыми ветвями сухого кустарника, венчавшего высокий утес, нависавший над пляжем. Эти ветки торчали таким образом, что, глядя сквозь них на море, она как бы смотрела с высокого решетчатого балкона. В тот самый день, о котором идет речь, она раздвинула кусты, чтобы лучше видеть деяния двух родственных душ, составлявших предмет ее неустанной любви. Ветки кустарника согнулись наподобие овальной рамы, в которую была вправлена, словно написанная маслом, безграничная, волнующаяся голубизна моря. Внезапно невидимый живописец изобразил перед Хуниллой расчлененный и пляшущий на волнах кораблик, его бревна, ставшие торчком, на манер наклоненных мачт, и четыре едва различимые руки, цеплявшиеся за обломки, а затем все это погрузилось в гладкие маслянистые волны, лениво толкавшие перед собой жалкие останки катамарана. И с начала до самого конца — ни единого звука. Сцена немой смерти, кошмарный сон… Такими исчезающими формами может дразнить только мираж.
Эта изящно исполненная картина оказала настолько парализующее воздействие, сцена была разыграна настолько быстро, все случилось так далеко от проклятой беседки, что Хунилла неотрывно смотрела и смотрела, не пошевелив пальцем и не испуская крика. Сидеть в оцепенении, бессмысленно созерцая немое представление, или суетиться — все едино. Не могли же ее зачарованные руки вытянуться на полмили, чтобы помочь тем, схваченным судьбой. Даль есть даль, а времени — всего несколько песчинок. Какой дурак, увидев молнию, станет дожидаться грома? Труп Фелиппа был вынесен на берег, тело Трухильо — никогда. Только его лихая, украшенная орнаментом шляпа из золотистой соломы (этим подсолнухом он помахал ей, когда столкнул катамаран в воду), оставаясь галантной до конца, и сейчас приветствовала Хуниллу. Тело Фелиппа плавало у кромки песка — одна рука была откинута в сторону и согнута дугой. Накрепко запертый в пасти угрюмой смерти, муж-любовник нежно обнимал свою подругу, верный ей даже в последнем сне. О небо, неужели при виде такой исключительной преданности ты оставишь ту, которая была причиной?! Ибо сдержавший слово, уже не нарушит его.
Не стоит и говорить, какое не поддающееся описанию отчаяние охватило одинокую вдову! Рассказывая собственную историю, она поведала все это, механически перечисляя события. Можно было как угодно истолковывать выражения ее лица, но из простых слов женщины едва ли удалось бы уяснить, что она сама героиня повествования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20