Но чем я могла тебя привлечь? Я же была обыкновенной девчонкой, а вокруг тебя всегда увивались красивые, эффектные женщины.
Люк с нежностью посмотрел в ее удивленно распахнутые глаза.
– Эмили, ты ни на кого не похожа, ты особенная, каждую минуту разная – то сама невинность, то роковая обольстительница.
– Ты шутишь? Я – обольстительница? Да я никогда в жизни не пыталась никого соблазнить… до прошлой ночи.
– Возможно, в этом как раз все дело. У тебя это получается естественно, ты соблазняешь мужчину уже тем, что просто живешь и дышишь, разговариваешь с ним, смотришь на него своими невинными глазами. Возможно, ты не замечала – во всяком случае, я старался этого не показывать, – но я всегда, с нашей первой встречи видел в тебе женщину, а не только дочь Росса Лэнсона.
Эмили покачала головой и вздохнула.
– Но, если бы я не приехала на виллу, если бы не соблазнила тебя сама, у меня не было бы никаких шансов. Тебя всегда окружали женщины, в конце концов ты меня забыл бы.
Люк улыбнулся.
– Забудешь тебя, как же! Да, меня окружали женщины, почему-то я пользуюсь у них успехом. Подозреваю, что причина вовсе не в моем неотразимом обаянии, а в состоянии моего банковского счета.
Эмили хотелось закричать: когда ты в последний раз смотрелся в зеркало? Но она промолчала и, затаив дыхание, слушала, что Люк скажет дальше.
– Возможно, именно поэтому ты меня так крепко зацепила, когда я узнал тебя получше. Ты совсем не похожа на всех этих знойных красоток.
– Ну спасибо, – пробурчала Эмили.
Люк улыбнулся.
– Не обижайся, ты отличаешься от них в лучшую сторону. В тебе нет ни капли манерности, жеманства, лицемерия… – Он замолчал, ища подходящие слова. – Сравнивать тебя с ними – все равно что сравнивать скромную маргаритку с пышной пластмассовой розой, выкрашенной анилиновыми красками. Издали роза выглядит шикарнее, но вблизи понимаешь, что она ненастоящая, а маргаритка – настоящая, живая. – Люк вдруг смутился и пробормотал: – Кажется, я заговорил высоким стилем. Между прочим, ты тоже не обделена вниманием. Вспомни вчерашний бал. Да и в Англии вокруг тебя крутились ровесники, этот Питер… как его…
– Реймси, – подсказала Эмили. Люк невесело усмехнулся.
– Если бы ты знала, как он меня раздражал! Наверное, я уже ревновал тебя, только сам еще этого не осознавал. Но твой приезд на мою виллу подстегнул развитие событий. – Люк помолчал, на его лице появилось немного виноватое выражение. – Между прочим, должен тебе кое в чем признаться. Завещание Росса… – Люк замялся, Эмили едва ли не впервые в жизни видела, как он с трудом подбирает слова. – Это по моему настоянию Росс внес туда некоторые пункты. Когда очередной медосмотр показал, что у него не благополучно с сердцем, что он может умереть до того, как ты станешь взрослой, я испугался, что ты попадешь в лапы к какому-нибудь охотнику за приданым. После смерти Росса я мог бы приехать в Лестер и уладить все дела с завещанием через поверенного, но я этого не сделал. Я повел себя как последний эгоист и заставил тебя прилететь в Италию. А все потому, что втайне я надеялся, что если ты узнаешь меня поближе, то со временем полюбишь.
Эмили боялась поверить своим ушам. Случилось то, о чем она мечтала, но не надеялась услышать.
Люк вдруг снова нахмурился.
– Но, если все так, как ты говоришь, если ты действительно меня любишь, тогда почему ты вчера сбежала от меня? Почему ты настойчиво подталкиваешь меня к Орнелле и почему торопишься в Англию?
– Ты и Бруно сцепились из-за Орнеллы, как два льва из-за львицы, и мне была невыносима эта сцена. К тому же я совсем запуталась в своих чувствах, мне нужно было побыть одной, подумать. Этот тип чуть тебя не убил, а потом вдруг перестал с тобой бороться – вот я и подумала: наверное, ты ему сказал, что у него нет надежды, что вы с Орнеллой любите друг друга, и Бруно смирился с судьбой.
Люк в который раз покачал головой.
– Эмили, ты меня удивляешь. Как тебе такое только в голову могло прийти? Неужели я мог целовать тебя так… так, как целовал, если бы моё сердце принадлежало Орнелле?
– Я думала… Тонино говорил, что ты любил Орнеллу.
– Ох уж этот Тонино, доберусь я когда-нибудь до него! Лет в семнадцать я действительно был увлечен Орнеллой, но, когда она вышла за Челлини, можно сказать, продала себя старику, у меня открылись глаза и я понял, что она собой представляет.
– Но почему тогда Бруно сник? Я видела, он повел себя как человек, который потерял надежду.
– Почему сник, спрашиваешь? Да потому, что я открыл ему глаза. Я ему объяснил, что у меня и в мыслях не было жениться на Орнелле, так что если вдовушка не проявляет к нему того интереса, о котором он мечтает, то это не из-за меня, и, убрав меня с дороги, он ничего не добьется. Эх, сколько же времени мы потеряли зря!
Эмили отрицательно покачала головой.
– Нет, Люк, не зря. Твой расчет оказался верным. Я действительно полюбила тебя, когда узнала получше. Раньше, когда ты приезжал к нам в Лестер, меня к тебе влекло, но я восхищалась тобой издали, немного побаивалась и тебя, и собственных чувств. Ты был таким взрослым… настоящим мужчиной. Мои ровесники по сравнению с тобой казались незрелыми и глуповатыми, но с ними мне было спокойно и безопасно, я знала, чего от них ждать и как себя с ними вести. Ты же оставался для меня загадкой, хотя меня к тебе влекло. Недели, которые я провела на вилле Пинья, помогли мне не только узнать тебя, но и разобраться в собственных чувствах. Теперь я тебя не боюсь, я хочу жить с тобой в одном доме, спать в одной постели…
Люк поднял руку, обрывая монолог Эмили.
– Стоп-стоп, мисс Лэнсон, так дело не пойдет. Я не потерплю разврата в моем доме.
Эмили даже не успела испугаться, как Люк пояснил свою мысль:
– То, чего ты хочешь, возможно только при одном условии.
– При каком же?
– Что ты выйдешь за меня замуж, на меньшее я не согласен.
Люк замолчал, и Эмили с удивлением поняла, что он ждет ее ответа с волнением. Неужели он еще сомневается?
– Я принимаю ваши условия, синьор Фарсатти. Люк, я буду счастлива выйти за тебя замуж!
– А как же твоя мечта? Ты хотела открыть фитнес-отель.
– Одно другому не мешает. Я подумала и решила, что для моих целей климат севера Италии подходит даже лучше, чем английский. Мы можем построить отель где-нибудь не слишком далеко от виллы Пинья. Что ты об этом думаешь?
Люк нежно улыбнулся.
– Думаю, что у тебя все получится. Ты горы свернешь, если захочешь. И как я мог принять тебя за хрупкий изнеженный цветок, выросший в тепличных условиях?
Эмили вдруг встревожилась.
– Люк, ты разочарован? Ты хотел видеть жену хрупкой и изнеженной?
– Ни в коем случае! – шутливо ужаснулся он. – Когда мы с тобой впервые встретились, я был уже не мальчиком, и, как ты сама упомянула, недостатка в женщинах у меня не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Люк с нежностью посмотрел в ее удивленно распахнутые глаза.
– Эмили, ты ни на кого не похожа, ты особенная, каждую минуту разная – то сама невинность, то роковая обольстительница.
– Ты шутишь? Я – обольстительница? Да я никогда в жизни не пыталась никого соблазнить… до прошлой ночи.
– Возможно, в этом как раз все дело. У тебя это получается естественно, ты соблазняешь мужчину уже тем, что просто живешь и дышишь, разговариваешь с ним, смотришь на него своими невинными глазами. Возможно, ты не замечала – во всяком случае, я старался этого не показывать, – но я всегда, с нашей первой встречи видел в тебе женщину, а не только дочь Росса Лэнсона.
Эмили покачала головой и вздохнула.
– Но, если бы я не приехала на виллу, если бы не соблазнила тебя сама, у меня не было бы никаких шансов. Тебя всегда окружали женщины, в конце концов ты меня забыл бы.
Люк улыбнулся.
– Забудешь тебя, как же! Да, меня окружали женщины, почему-то я пользуюсь у них успехом. Подозреваю, что причина вовсе не в моем неотразимом обаянии, а в состоянии моего банковского счета.
Эмили хотелось закричать: когда ты в последний раз смотрелся в зеркало? Но она промолчала и, затаив дыхание, слушала, что Люк скажет дальше.
– Возможно, именно поэтому ты меня так крепко зацепила, когда я узнал тебя получше. Ты совсем не похожа на всех этих знойных красоток.
– Ну спасибо, – пробурчала Эмили.
Люк улыбнулся.
– Не обижайся, ты отличаешься от них в лучшую сторону. В тебе нет ни капли манерности, жеманства, лицемерия… – Он замолчал, ища подходящие слова. – Сравнивать тебя с ними – все равно что сравнивать скромную маргаритку с пышной пластмассовой розой, выкрашенной анилиновыми красками. Издали роза выглядит шикарнее, но вблизи понимаешь, что она ненастоящая, а маргаритка – настоящая, живая. – Люк вдруг смутился и пробормотал: – Кажется, я заговорил высоким стилем. Между прочим, ты тоже не обделена вниманием. Вспомни вчерашний бал. Да и в Англии вокруг тебя крутились ровесники, этот Питер… как его…
– Реймси, – подсказала Эмили. Люк невесело усмехнулся.
– Если бы ты знала, как он меня раздражал! Наверное, я уже ревновал тебя, только сам еще этого не осознавал. Но твой приезд на мою виллу подстегнул развитие событий. – Люк помолчал, на его лице появилось немного виноватое выражение. – Между прочим, должен тебе кое в чем признаться. Завещание Росса… – Люк замялся, Эмили едва ли не впервые в жизни видела, как он с трудом подбирает слова. – Это по моему настоянию Росс внес туда некоторые пункты. Когда очередной медосмотр показал, что у него не благополучно с сердцем, что он может умереть до того, как ты станешь взрослой, я испугался, что ты попадешь в лапы к какому-нибудь охотнику за приданым. После смерти Росса я мог бы приехать в Лестер и уладить все дела с завещанием через поверенного, но я этого не сделал. Я повел себя как последний эгоист и заставил тебя прилететь в Италию. А все потому, что втайне я надеялся, что если ты узнаешь меня поближе, то со временем полюбишь.
Эмили боялась поверить своим ушам. Случилось то, о чем она мечтала, но не надеялась услышать.
Люк вдруг снова нахмурился.
– Но, если все так, как ты говоришь, если ты действительно меня любишь, тогда почему ты вчера сбежала от меня? Почему ты настойчиво подталкиваешь меня к Орнелле и почему торопишься в Англию?
– Ты и Бруно сцепились из-за Орнеллы, как два льва из-за львицы, и мне была невыносима эта сцена. К тому же я совсем запуталась в своих чувствах, мне нужно было побыть одной, подумать. Этот тип чуть тебя не убил, а потом вдруг перестал с тобой бороться – вот я и подумала: наверное, ты ему сказал, что у него нет надежды, что вы с Орнеллой любите друг друга, и Бруно смирился с судьбой.
Люк в который раз покачал головой.
– Эмили, ты меня удивляешь. Как тебе такое только в голову могло прийти? Неужели я мог целовать тебя так… так, как целовал, если бы моё сердце принадлежало Орнелле?
– Я думала… Тонино говорил, что ты любил Орнеллу.
– Ох уж этот Тонино, доберусь я когда-нибудь до него! Лет в семнадцать я действительно был увлечен Орнеллой, но, когда она вышла за Челлини, можно сказать, продала себя старику, у меня открылись глаза и я понял, что она собой представляет.
– Но почему тогда Бруно сник? Я видела, он повел себя как человек, который потерял надежду.
– Почему сник, спрашиваешь? Да потому, что я открыл ему глаза. Я ему объяснил, что у меня и в мыслях не было жениться на Орнелле, так что если вдовушка не проявляет к нему того интереса, о котором он мечтает, то это не из-за меня, и, убрав меня с дороги, он ничего не добьется. Эх, сколько же времени мы потеряли зря!
Эмили отрицательно покачала головой.
– Нет, Люк, не зря. Твой расчет оказался верным. Я действительно полюбила тебя, когда узнала получше. Раньше, когда ты приезжал к нам в Лестер, меня к тебе влекло, но я восхищалась тобой издали, немного побаивалась и тебя, и собственных чувств. Ты был таким взрослым… настоящим мужчиной. Мои ровесники по сравнению с тобой казались незрелыми и глуповатыми, но с ними мне было спокойно и безопасно, я знала, чего от них ждать и как себя с ними вести. Ты же оставался для меня загадкой, хотя меня к тебе влекло. Недели, которые я провела на вилле Пинья, помогли мне не только узнать тебя, но и разобраться в собственных чувствах. Теперь я тебя не боюсь, я хочу жить с тобой в одном доме, спать в одной постели…
Люк поднял руку, обрывая монолог Эмили.
– Стоп-стоп, мисс Лэнсон, так дело не пойдет. Я не потерплю разврата в моем доме.
Эмили даже не успела испугаться, как Люк пояснил свою мысль:
– То, чего ты хочешь, возможно только при одном условии.
– При каком же?
– Что ты выйдешь за меня замуж, на меньшее я не согласен.
Люк замолчал, и Эмили с удивлением поняла, что он ждет ее ответа с волнением. Неужели он еще сомневается?
– Я принимаю ваши условия, синьор Фарсатти. Люк, я буду счастлива выйти за тебя замуж!
– А как же твоя мечта? Ты хотела открыть фитнес-отель.
– Одно другому не мешает. Я подумала и решила, что для моих целей климат севера Италии подходит даже лучше, чем английский. Мы можем построить отель где-нибудь не слишком далеко от виллы Пинья. Что ты об этом думаешь?
Люк нежно улыбнулся.
– Думаю, что у тебя все получится. Ты горы свернешь, если захочешь. И как я мог принять тебя за хрупкий изнеженный цветок, выросший в тепличных условиях?
Эмили вдруг встревожилась.
– Люк, ты разочарован? Ты хотел видеть жену хрупкой и изнеженной?
– Ни в коем случае! – шутливо ужаснулся он. – Когда мы с тобой впервые встретились, я был уже не мальчиком, и, как ты сама упомянула, недостатка в женщинах у меня не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40