Взгляд задержался на крышке отделения с надписью "Яды". Потом он повернул ключ, решительно выдернул его из дверцы и выбросил во все еще открытый выходной люк. Маленькая искорка сверкнула и пропала в темноте космоса.
Следующие несколько часов ушли на тяжелую работу.
Он заметил, что расстояние до звездного обломка увеличивается, поэтому, чтобы корабль и астероид постепенно не разошлись в пространстве, необходимо было спешить со швартовкой.
Масса всего корабля была слишком велика для слабых человеческих сил и, разыскав в аварийном комплекте аппарат плазменной сварки, Шаров принялся за дело. Используя аппарат как резак, он кромсал погнутые листы обшивки, отсекал пучки кабелей.
Когда он, наконец, выключил резак, оказалось, что прошло несколько часов.
Тогда он забрался в щель между кораблем и кабиной и только силой своих мускулов попытался оттолкнуть многотонную кабину от корабля. И это ему удалось!
...С полчаса он приходил в себя, но красный туман перед глазами полностью не исчез, наверное, лопнули кровеносные сосуды в сетчатке глаз.
С герметизацией кабины он справился быстрее - пришлось только заменить вакуумные прокладки.
Лишь после этого Шаров позволил себе отдохнуть и подкрепиться едой из аварийного запаса.
Глаза закрывались сами собой, но о сне и думать не приходилось. Было видно невооруженным глазом, что расстояние между кабиной и астероидом увеличивается.
К следующему этапу своей программы Шаров уже был готов. Снаружи к кабине были подвязаны несколько обрезков балок и вынутая из грузового отсека большая бухта кабеля, служившего им раньше для работ в открытом космосе.
К поясу Шаров прикрепил моток тонкой пластиковой лески, проверил, свободно ли она сматывается, привязал ее к одному из концов кабеля и принял стартовое положение.
Наступил еще один момент, когда приходилось надеяться только на свои собственные силы, потому что контейнер с лучеметами, находившийся в поврежденном отсеке, бесследно исчез.
Шаров низко присел, получше укрепил ноги на обшивке кабины и резко оттолкнулся, вытянув руки, как при прыжке с вышки.
Сопротивление его движению могла оказывать только сматывающаяся леска, и, если бы она запуталась, пришлось бы начинать все сначала, поэтому Шаров одной рукой виток за витком сбрасывал ее.
Когда до тёмной бесформенной глыбы осталось всего несколько метров, он снова выставил вперед руки и смягчил толчок. В луче его нашлемного фонаря мелькнули булыжники, вмороженные в темную, непрозрачную массу льда.
Зацепившись ногами за выступающий конец одного из этих камней, Шаров начал тянуть леску.
Вот таким же образом вытаскивали буксирный трос в любимых Шаровым в юности морских романах: сначала с корабля на корабль перебрасывалась тонкая бечева и затем уже с ее помощью вытягивали основной канат.
Закрепив кабель за камень. Шаров отправился назад к кабине. Изредка перехватываясь руками, он скользил вдоль кабеля и обдумывал пришедшую в голову мысль.
Лед и камень! Классический состав ядра кометы - вмороженные в лед обломки горной породы. Это давало пищу для размышлений.
На обратном пути грузом был" вязанка обрезков балок и плазменный резак.
Доставив их на астероид, Шаров принялся за работу. Поскольку основная масса астероида состояла изо льда, выполнение ее существенно облегчалось.
Резаком он вытаивал во льду яму, вставлял туда балку, вода мгновенно схватывалась, и, пожалуйста, готов причальный крюк.
Он чувствовал себя бесконечно усталым, когда добрался до кабины, и, проверив давление в ней, освободился от скафандра.
Сон его, несмотря на пережитое, был глубок и долог.
Пробудившись, он не стал терять ни минуты, наскоро позавтракал и, заправив кислородом баллоны скафандра, отправился к астероиду.
Предстояло еще раз применить физическую силу.
Он привязался к одной из балок, покрепче ухватился за кабель и стал тянуть. Вскоре снова перед глазами поплыли круги, он чувствовал, как из-под ногтей выступает кровь. От напряжения его стала бить дрожь...
Шаров попробовал взглянуть на себя со стороны. Кто бы мог подумать, что в космосе придётся выполнять такую работу.
Впрочем, ему приходилось читать, как в первые десятилетия космической эры космонавты руками пытались остановить вращение спутника, а одному из них однажды пришлось пинать не желавшую раскрыться конструкцию.
Наконец, кабель в его руках немного прослаб, значит, кабина стронулась с места. Он потянул еще немного и отпустил кабель - нельзя придавать кабине слишком большое ускорение, последствия столкновения ее с астероидом могли быть довольно неприятными.
Пока кабина медленно приближалась, можно было отдохнуть и обдумать мелькнувшую вчера мысль.
За то, что этот астероид является кометой, говорит и его движение в сторону Солнечной системы.
В памяти Шарова всплыли кадры старой хроники, рассказывавшие о совместных советско-американских исследованиях такой вот гостьи из космоса. В силу слабого еще развития техники к комете были посланы беспилотные корабли, чтобы провести наблюдения с достаточно близкого расстояния. В следующий визит на ее поверхность наверняка ступит нога человека.
Шаров вспомнил и период обращения той кометы - семьдесят шесть лет. Все верно: прошло уже более сорока лет и вот она по своей сильно вытянутой орбите возвращается к Солнцу.
"Но это может быть и не она, - подумал Шаров. - Есть много комет с другими, более длительными периодами обращения".
По крайней мере, шансы Шарова возрастали. Он лихорадочно прикинул в уме ресурсы систем кабины. Выходило, что к тому времени, когда комету начнут обследовать, он может еще оставаться а живых.
Прошло несколько часов, пока кабина соприкоснулась с ядром кометы.
За это время Шаров несколько раз отправляло, к кабине и подправлял ее медленный полет, чтобы удар не пришелся по отсеку с анабиозными камерами, где ему, возможно, придется квартировать еще несколько десятилетий.
"Скорей всего, эта комета станет для меня могилой", - подумал Шаров. Слишком невероятными казались его предположения.
В момент соприкосновения он был наготове. Как только кабина коснулась кометы, он тут же накинул на ближайшую из балок петлю из кабеля и затянул ее. Так же он закрепил кабину еще в нескольких местах
Еще через несколько часов была подготовлена и анабиозная камера. Он проверил электропитание, автоматику, действие системы жизнеобеспечения и решил, не откладывая, погрузиться в долгий сон.
Ему не хотелось зря расходовать запасы кислорода и рисковать мощностями регенерационной системы. Ведь в состоянии бодрствования его тело потребляет намного больше кислорода, чем в состоянии анабиотического сна, и лишние часы, проведенные в кабине, могут обернуться потерей месяцев жизни в анабиозе.
1 2 3