Ни за какие коврижки. Сколько времени, а все без толку... Вася, Вася...
- Может, стоит рыбу в кусты поставить? Он и возьмет.
- Может, - неуверенно отозвалась девушка, - только...
- Что только?
- Только я его погладить хочу... Не знаю, как бы вам сказать... Вроде как прощения попросить...
- Может тебе лучше подальше чуть отойти, тогда он и выйдет. А потом...
- Да нет, Сергей Петрович. Я пробовала. Вон собаки бегают, наверно рыбу учуяли; я отойду, а они в момент все утащат.
Мужчина задумался.
- Или на крыльцо дома положить. Собаки там не тронут.
- Я боюсь, он уйдет.
- Так ведь голод не тетка.
Мимо них проехала машина, кот проводил ее долгим взглядом и снова принялся изучать лежащие на газете кильки.
- Есть ему очень хочется, - медленно произнес мужчина. - Ты попробуй все же.
- Вася, Васенька, - девушка сделала шаг к газете, но кот уже принял решение за нее и полез в кусты.
- Давай я, - мужчина поднял рыбу и перенес ее на крылечко подъезда. Разложи тут, а то он по старости может и не учуять, подумает, что эксперимент закончился. От меня еще и машинным маслом несет, я вчера...
- Он тут, - склонившись над рыбой, девушка замерла.
Кот и в самом деле сидел подле крыльца, внимательно изучая пару. Нерешительно сделал шаг вперед.
- Совсем, бедняга, оголодал. И покормить, выходит дело, некому. Что ж, небось, и не смотрит за ним никто. Не до него, стало быть, нынче.
Девушка распрямилась и взглянула на собеседника.
- Летом-то он и сам неплохо пробавлялся. Потому и не видно его было. А сейчас... вы правы, забыли, наверное, о нем. Сколько времени прошло. Да и сам Васька гордый - лишний раз никогда не попросит. Дали - съест, а не дали - промолчит.
- Теперь гордость не в цене.
- Вы так говорите, будто...
- Да подожди, стой так, - неожиданно шепотом произнес Сергей Петрович. - Он уже ест вашу рыбу.
- Где?
- Осторожно, поворачивайся тихонько. А то он снова убежит. Вдруг еще подумает, будто ты опять...
- Да что вы, в самом деле. Теперь никогда. Жалко вот его только, совсем без хозяйки, без Марьи Гавриловны, зачах. Кожа да кости остались. Пропадет ведь.
Мужчина пожал плечами. И снова зябко закутался в плащ.
- Может и так. Любовь кошки - она ведь на всю жизнь. Кроме Марьи Гавриловны ему больше никто и не нужен был. И теперь, наверное, точно не будет, уж помяни мое слово...
Девушка его не слушала. Она осторожно присела подле поглощенного едой кота, протянула вперед дрожащую от волнения руку и бережно коснулась редкой шерсти на кошачьей спине. Кот вздрогнул всем телом, поднял голову, но не убежал, а внимательно посмотрел на склонившуюся над ним девушку, будто заново знакомясь с ней. И одарив долгим взглядом, снова наклонился к рыбе и продолжил есть.
- Вася, Вася... - едва слышно прошептала девушка. - Васенька...
1 2
- Может, стоит рыбу в кусты поставить? Он и возьмет.
- Может, - неуверенно отозвалась девушка, - только...
- Что только?
- Только я его погладить хочу... Не знаю, как бы вам сказать... Вроде как прощения попросить...
- Может тебе лучше подальше чуть отойти, тогда он и выйдет. А потом...
- Да нет, Сергей Петрович. Я пробовала. Вон собаки бегают, наверно рыбу учуяли; я отойду, а они в момент все утащат.
Мужчина задумался.
- Или на крыльцо дома положить. Собаки там не тронут.
- Я боюсь, он уйдет.
- Так ведь голод не тетка.
Мимо них проехала машина, кот проводил ее долгим взглядом и снова принялся изучать лежащие на газете кильки.
- Есть ему очень хочется, - медленно произнес мужчина. - Ты попробуй все же.
- Вася, Васенька, - девушка сделала шаг к газете, но кот уже принял решение за нее и полез в кусты.
- Давай я, - мужчина поднял рыбу и перенес ее на крылечко подъезда. Разложи тут, а то он по старости может и не учуять, подумает, что эксперимент закончился. От меня еще и машинным маслом несет, я вчера...
- Он тут, - склонившись над рыбой, девушка замерла.
Кот и в самом деле сидел подле крыльца, внимательно изучая пару. Нерешительно сделал шаг вперед.
- Совсем, бедняга, оголодал. И покормить, выходит дело, некому. Что ж, небось, и не смотрит за ним никто. Не до него, стало быть, нынче.
Девушка распрямилась и взглянула на собеседника.
- Летом-то он и сам неплохо пробавлялся. Потому и не видно его было. А сейчас... вы правы, забыли, наверное, о нем. Сколько времени прошло. Да и сам Васька гордый - лишний раз никогда не попросит. Дали - съест, а не дали - промолчит.
- Теперь гордость не в цене.
- Вы так говорите, будто...
- Да подожди, стой так, - неожиданно шепотом произнес Сергей Петрович. - Он уже ест вашу рыбу.
- Где?
- Осторожно, поворачивайся тихонько. А то он снова убежит. Вдруг еще подумает, будто ты опять...
- Да что вы, в самом деле. Теперь никогда. Жалко вот его только, совсем без хозяйки, без Марьи Гавриловны, зачах. Кожа да кости остались. Пропадет ведь.
Мужчина пожал плечами. И снова зябко закутался в плащ.
- Может и так. Любовь кошки - она ведь на всю жизнь. Кроме Марьи Гавриловны ему больше никто и не нужен был. И теперь, наверное, точно не будет, уж помяни мое слово...
Девушка его не слушала. Она осторожно присела подле поглощенного едой кота, протянула вперед дрожащую от волнения руку и бережно коснулась редкой шерсти на кошачьей спине. Кот вздрогнул всем телом, поднял голову, но не убежал, а внимательно посмотрел на склонившуюся над ним девушку, будто заново знакомясь с ней. И одарив долгим взглядом, снова наклонился к рыбе и продолжил есть.
- Вася, Вася... - едва слышно прошептала девушка. - Васенька...
1 2