!
- Вполне. Нам подсунули другую. Не знаю где, не знаю кто, но машина чужая... И хотел бы я знать, зачем все это...
- Мы под колпаком у Мюллера, - она заговорщицки подмигнула, заглянула в салон, приблизила лицо к радиоприемнику и сказала: - Товарищ майор, чаю пожалуйста.
Анатолий приложил ладонь ко лбу козырьком и стал осматриваться.
- Ждешь кого? - поинтересовалась Людмила.
- Майора с чаем... И инструкциями. На танке или на вертолете. А машина все-таки чужая, - добавил он серьезно.
- Да что тут чужого-то?! - не поверила она. - Вроде все наше. И цвет, и барахло, и даже царапины!
- Так-то оно так, но более мелкие детали не совпадают. Не всегда совпадают, скажем так. Там, где прежде было гладко, теперь шероховато, а там, где царапалось, сейчас почти блестит. Не совсем удачная замена; как они не понимали, что опытному водителю все это сразу бросится в глаза...
Людмила перестала скептически улыбаться и отошла от машины подальше.
- А может, она заминирована? У тебя есть враги, Толик?
Он усмехнулся.
- Для врагов я еще не слишком зрел, а недруги пока не доросли до того, чтобы мне вредить. И чушь все это - нет там ничего! Я облазил всю машину!
Людмила немного успокоилась и подошла ближе.
- И подслушивающих устройств тоже нет?
- Мы с тобой по ночам решаем стратегические проблемы...
- Глупо, конечно, - согласилась она. - Но я просто ума не приложу, кто это мог сделать? И главное, зачем? А может, это всего лишь чья-то шутка?
- Дороговата шуточка, - сказал Анатолий. - Такие деньги и только ради того, чтобы нас с тобою удивить? Я не понимаю самого смысла подмены, даже если это шедевр шпионской техники, испытываемой в боевых условиях. Раз уж по какой-то причине нельзя было нашпиговать аппаратурой нашу машину, следовало копию делать гораздо тщательнее. Не за дураков же они нас держат?!
- Чудеса! - сказала Людмила и вспомнила про черешню. - Кохта вевнемфя, - продолжила она с набитым ртом, - нато путет пфофефти ваффлетование. И выявить квук вовмовных футников...
- А зачем? - спросил он. - Дома-то кто при чем? Машина ВЧЕРА была нашей...
- Тогда где? На пляже? Около кафе? Заправочная? Где еще мы оставляли ее без присмотра? - ей уже совсем не хотелось черешни.
- Не знаю. Надо будет завтра заехать кое-куда.
- Куда?! - возмутилась она. - В милицию? В КГБ? В ЦРУ? И угробить наш медовый месяц?! А к чему такая спешка, Толик? Машина на ходу, бояться нам, вроде, некого и нечего. А остальное будет видно. И пусть подглядывают, если им так нравится!
- Лады, - сказал Анатолий, соглашаясь. - Спать пора ложиться. Через полчаса будет совсем темно. Утро, как известно, вечера сообразительнее...
- Не забудь про вампиров...
- Помню, помню. Сейчас разберусь с ними... А я буду спать снаружи, если ты не очень возражаешь. На всякий случай. Мало ли что...
Людмила молчала.
- А может, поедем к мотелю? Все ж люди рядом...
- Завтра, - сказал он. - Сегодня уже поздно. Только подъедем поближе к шоссе. На открытое место. Ночь лунная, видно далеко...
Анатолий проснулся, когда луна уже закатывалась за горный хребет. Оглушительно звенели цикады, но за неделю пребывания здесь он успел привыкнуть к ним. Разбудили не они, и пробуждение не было случайным память сохранила шелестящий, скрипучий звук, точно под днищем машины прополз дикобраз.
Анатолий осторожно повернул голову. Темный корпус автомобиля громоздился рядом, съедая кусочек Млечного Пути. Анатолий протянул руку...
Сердце остановилось в его похолодевшей груди. Под пальцами была жесткая звериная шерсть...
Точно катапультой Анатолия подбросило вверх. Он сам не понял, как в руке оказалась зажигалка. Вспыхнул пугливый трепещущий свет.
Вместо машины на траве стояла огромная, заросшая щетиной невероятная зверюга. Ее густая шерсть шевелилась, точно чудовище играло мускулами. Оно повторяло формами машину, только на месте боковых стекол были влажные зыбкие пластины, как будто страшилище смотрело на Анатолия своими огромными глазами.
Дикий ужас сжал ему горло; он готов был броситься прочь, но вдруг увидел сквозь мутные глаза зверя тело жены, распростертое в брюхе чудовища и опутанное темными подвижными щупальцами.
Из горла Анатолия вырвался сдавленный хрип. Не помня себя, он воткнул руку в шерсть в том месте, где у машины когда-то была ручка дверцы, нащупал что-то мягкое и податливое, как кожаный ремень, и изо всех сил рванул на себя.
Дверца не открылась: Ее попросту не было. Обезумев, Анатолий дергал и дергал за "ремень", пытаясь прорваться к жене; спазм, сжавший горло, ослабел, и звериный вой вырвался из груди, ошеломив цикад и заставив их ненадолго замолчать.
Что-то произошло... Анатолий вдруг почувствовал, что "ремень" под рукой начал твердеть, обретая форму и жесткость. "Глаза" чудовища прояснились, шерсть точно втягивалась, обнажая желтую автомобильную эмаль. Анатолий бешено рвал ручку, видя сквозь уже сформировавшееся стекло безвольное белое тело и выл на одной жуткой волчьей ноте. Ужас сковал ноги, но на его глазах гибла жена, и любовь к этой женщине, оказавшись сильнее страха за собственную жизнь, управляла сейчас им.
Под рукой металлически хрустнуло. Анатолий выронил тут же погасшую зажигалку и рванул обеими руками. Дверка с жутким скрежетом распахнулась. Оборвав вой, Анатолий нырнул в душное вонючее "брюхо", раздирая головой и плечами скользкую упругую паутину, обхватил руками холодеющее податливое тело и рванул его на себя, на свободу, на свежий воздух...
Он смутно видел тянувшиеся к Людмиле со стен "машины" жгуты, что-то рвалось и, шипя, брызгало на него теплым и липким, но он тянул и тянул ставшее невероятно тяжелым хрупкое тело, пока там, внутри, что-то с чавканьем не отстало. Он упал на спину, опрокинутый тяжестью тела жены, отпущенной, наконец, совсем...
Анатолий вскочил, схватил ее на руки и бросился прочь.
Сзади страшно зарычал двигатель, терзаемый стартером. Вспыхнули два кинжальных луча фар, рубанувших степь совсем рядом. Двигатель завелся; лучи, скользнув по полю, вонзились Анатолию в спину, отшвырнув его длинную пугливую тень далеко вперед.
Силы Анатолия были на исходе. Он бежал, задыхаясь и чувствуя, что слабеет, а сзади все громче рычал двигатель, и лучи фар хлестали его по спине, словно обжигая огнем. Он понимал безнадежность своей попытки спастись, и холод безысходности уже охватывал его.
Двигатель сзади чихнул раз... другой... Что-то толкнуло Анатолия в спину, прибавив сил. Он вдруг понял, что произошло чудо! Чудо, которое он совершил сам! Накануне вечером он не закончил регулировку карбюратора и теперь это был его единственный шанс. Он тяжело бежал, и сердце его давало болезненные сбои при каждом чихе двигателя.
Мотор все-таки заглох, и свет фар ушел в сторону. Анатолий не мог да и не хотел оборачиваться.
1 2 3 4 5