– Последние две цифры образуют число 31…
– На три тоже не делится, – продолжал я. – И на 9 тоже. Ведь сумма его цифр 8. А 8 ни на три, ни на 9 не делится…
– Может быть, оно вообще ни на что не делится? – пошутил Главный терятель.
– Не надейтесь, – возразил я. – Оно делится на 11. Почему я так думаю? Да потому, что сумма его цифр, стоящих на нечётных местах, равна сумме цифр, стоящих на чётных: 1+3 = 3+1. И это частный случай делимости на 11.
– А общий какой?
– Число делится на 11, если разность тех же сумм тоже делится на 11.
– Давайте проверим, – предложила девочка. – Обе суммы равны четырём, 4 минус 4 равно нулю… Постойте, как же так? Выходит, признак у вас неправильный…
– Но почему? – не согласился я. – Кто сказал, что нуль не делится на 11? Он делится на любое натуральное число, хоть и без всякой для себя перемены.
– Всё равно, – заупрямилась девочка. – Давайте другой пример.
– Другой так другой. Возьмём число 132649. Сумма его цифр, стоящих на нечётных местах, равна семи (1+2+4 = 7), сумма цифр, стоящих на чётных, равна восемнадцати (3+6+9 = 18). Вычтем из большей суммы меньшую: 18–7 = 11. А уж 11 на 11 как-нибудь разделится! Значит, и всё число тоже…
Мы увлеклись и чуть было не прошли мимо лаборатории. К счастью, этому помешало Пусино тявканье, не то пришлось бы нам шагать обратно.
ЛАБОРАТОРИЯ НЕПРОЯВЛЕННЫХ АССОЦИАЦИЙ
Я уж говорил: лаборатория работала год. По моему совету здесь перебывали многие посетители Стола находок, но сам я – ещё ни разу. Тем сильнее оказалось моё удивление. Если б не вывеска, можно бы подумать, что мы ошиблись адресом – так не похоже это было на лабораторию. Никаких пробирок, никаких реторт. Рояль. Камин. Причудливые керамические вазочки на каминной полке. Гостиная, да. и только!
В довершение сходства, на пороге гостиной появилась дама в длинном вечернем платье, с белым кружевным платком в руке. Войдя, она поклонилась так низко, что коснулась платком паркета, потом подошла к открытому роялю, словно собираясь спеть, слегка кивнула незримому аккомпаниатору и лишь тогда с достоинством осведомилась, что нам угодно.
– Эээ… – начал я, окончательно сбитый с толку, – эээ… Мы хотели бы…
– Мы хотели бы видеть Главную проявительницу, – пришла мне на помощь девочка.
Вот как! – усмехнулась дама, явно польщённая. – К вашим услугам.
– Очень, очень приятно, – расшаркался Главный терятель. – Видите ли, уважаемая… ммм… уважаемая Главная проявительница, я потерял одно важное число, и мы его разыскиваем с помощью ассоциаций. Так вот, среди прочих появилась у меня одна… как бы это сказать… ускользающая. Дразнит, понимаете, а в руки не даётся.
– Неприрученная, – уточнила девочка.
Главная проявительница задумчиво побарабанила пальцами по крышке рояля.
– Н-да, с такими сложнее. Но ничего, не унывайте. В нашем распоряжении полный набор проявителей и закрепителей на все случаи жизни.
Тут она подошла к камину и стала одну за другой показывать нам керамические вазочки, где хранились, оказывается, лабораторные реактивы. Один из них – «детса?дий натура?лис» – проявлял воспоминания раннего детства. Другой, так называемый «а?ква старика?лий», применялся уже в тех случаях, когда не можешь вспомнить, что было вчера…
Девочка перетрогала все вазочки на камине, а потом вздохнула и сказала, что проявлять чужие мысли, должно быть, непросто.
– Непросто?! – повторила Главная проявительница с горькой усмешкой. – Скажите лучше, адски непросто! Иной раз не знаешь, с какой стороны взяться за дело. Недавно пришлось снимать мыслеграфию с затылка: у человека всё шиворот-навыворот. А бывает, и сбоку приходится. Когда мозги набекрень. Но всё это ничто перед тем, когда в голове пусто. Не смотрите на меня недоверчивыми глазами: к сожалению, так бывает! Не считать же содержанием чепуху, которой забиты головы иных молодых модников. Хорошо ещё, что у нас в Энэмске таких нет. Но нельзя же думать только о себе! Надо позаботиться и о других людях…
– А вы о собаках не заботитесь? – неожиданно поинтересовалась девочка и, подхватив на руки Пусю, поднесла его к самому носу Главной проявительницы.
– Какая прелесть! – восхитилась та. – Почему я сразу не заметила? Да такого красивого скоч-терьера во всём Энэмске не найти!
– И такого умного, – добавила девочка.
– В самом деле? – загадочно прищурилась Главная проявительница. – Сейчас мы это проверим. Если не ошибаюсь, вы хотели знать, снимаю ли я мыслеграфии у собак? До сих пор не снимала. Но сегодня начну.
Не в пример девочке, мы с Главным терятелем не очень обрадовались. Но возражать не имело смысла. Судя по всему, Главная проявительница была дама с причудами. Сейчас ей пришла в голову очередная фантазия, и, поколдовав над Пусей в соседней комнате, она объявила, что содержания Пусиной головы на десятерых взрослых собак хватит. Не говоря уже о некоторых людях. Хотя бы о том любителе путешествий, который недавно очутился в Энэмске проездом из Италии и потерял ключ от номера гостиницы. Как показала мыслеграфия, ключ благополучно пребывал в скважине замка. Но что она показала ещё! Глаза бы не глядели. Человек только что посетил Флоренцию, Рим, Милан – города, где шагу ни ступить, чтобы не наткнуться на творение кого-либо из великих художников. Но осталось ли у него в памяти хоть что-нибудь от этого великолепия? Ничего. Ворох модного тряпья… Не то – Пуся! Этот малыш далеко пойдёт. И не только потому, что даровит. У него уже есть цель в жизни! А жизнь без цели, без любви – цветок, лишённый аромата. Так, кажется, поётся в старинном романсе?
В этом месте рассказа я позволил себе снисходительно улыбнуться и сказал, что Пусину цель мы и без мыслеграфии знаем. Нет никакого сомнения, что он хочет стать настоящей сыскной собакой.
– Ошибаетесь, – возразила Главная проявительница. – С недавнего времени Пуся мечтает выступать в цирке. И не один – вместе со своей хозяйкой. В его мыслеграфии обнаружен плакат, где девочка дрессирует собаку…
Так вот что было на уме у нашей ищейки! А я-то полагал…
Но пора было перейти к делу, которое, собственно, и привело нас в лабораторию. Правда, к тому времени Главный терятель начисто забыл, с каким числом связана его ускользающая ассоциация. Хорошо ещё, что мы с девочкой это запомнили. То было 22 – число игроков на футбольном поле.
На сей раз Главная проявительница работала прямо при нас. Она усадила Главного терятеля спиной к камину, где, оказывается, находилось мыслеграфическое устройство, и попросила его сделать как можно более осмысленное лицо. Главный терятель отчаянно заморгал и, как всегда, приложил палец к носу. Её это почему-то не устроило. Тогда он вытаращил глаза и почесал за ухом. Это её не устроило ещё больше. Отчаявшись, он махнул рукой и уставился в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– На три тоже не делится, – продолжал я. – И на 9 тоже. Ведь сумма его цифр 8. А 8 ни на три, ни на 9 не делится…
– Может быть, оно вообще ни на что не делится? – пошутил Главный терятель.
– Не надейтесь, – возразил я. – Оно делится на 11. Почему я так думаю? Да потому, что сумма его цифр, стоящих на нечётных местах, равна сумме цифр, стоящих на чётных: 1+3 = 3+1. И это частный случай делимости на 11.
– А общий какой?
– Число делится на 11, если разность тех же сумм тоже делится на 11.
– Давайте проверим, – предложила девочка. – Обе суммы равны четырём, 4 минус 4 равно нулю… Постойте, как же так? Выходит, признак у вас неправильный…
– Но почему? – не согласился я. – Кто сказал, что нуль не делится на 11? Он делится на любое натуральное число, хоть и без всякой для себя перемены.
– Всё равно, – заупрямилась девочка. – Давайте другой пример.
– Другой так другой. Возьмём число 132649. Сумма его цифр, стоящих на нечётных местах, равна семи (1+2+4 = 7), сумма цифр, стоящих на чётных, равна восемнадцати (3+6+9 = 18). Вычтем из большей суммы меньшую: 18–7 = 11. А уж 11 на 11 как-нибудь разделится! Значит, и всё число тоже…
Мы увлеклись и чуть было не прошли мимо лаборатории. К счастью, этому помешало Пусино тявканье, не то пришлось бы нам шагать обратно.
ЛАБОРАТОРИЯ НЕПРОЯВЛЕННЫХ АССОЦИАЦИЙ
Я уж говорил: лаборатория работала год. По моему совету здесь перебывали многие посетители Стола находок, но сам я – ещё ни разу. Тем сильнее оказалось моё удивление. Если б не вывеска, можно бы подумать, что мы ошиблись адресом – так не похоже это было на лабораторию. Никаких пробирок, никаких реторт. Рояль. Камин. Причудливые керамические вазочки на каминной полке. Гостиная, да. и только!
В довершение сходства, на пороге гостиной появилась дама в длинном вечернем платье, с белым кружевным платком в руке. Войдя, она поклонилась так низко, что коснулась платком паркета, потом подошла к открытому роялю, словно собираясь спеть, слегка кивнула незримому аккомпаниатору и лишь тогда с достоинством осведомилась, что нам угодно.
– Эээ… – начал я, окончательно сбитый с толку, – эээ… Мы хотели бы…
– Мы хотели бы видеть Главную проявительницу, – пришла мне на помощь девочка.
Вот как! – усмехнулась дама, явно польщённая. – К вашим услугам.
– Очень, очень приятно, – расшаркался Главный терятель. – Видите ли, уважаемая… ммм… уважаемая Главная проявительница, я потерял одно важное число, и мы его разыскиваем с помощью ассоциаций. Так вот, среди прочих появилась у меня одна… как бы это сказать… ускользающая. Дразнит, понимаете, а в руки не даётся.
– Неприрученная, – уточнила девочка.
Главная проявительница задумчиво побарабанила пальцами по крышке рояля.
– Н-да, с такими сложнее. Но ничего, не унывайте. В нашем распоряжении полный набор проявителей и закрепителей на все случаи жизни.
Тут она подошла к камину и стала одну за другой показывать нам керамические вазочки, где хранились, оказывается, лабораторные реактивы. Один из них – «детса?дий натура?лис» – проявлял воспоминания раннего детства. Другой, так называемый «а?ква старика?лий», применялся уже в тех случаях, когда не можешь вспомнить, что было вчера…
Девочка перетрогала все вазочки на камине, а потом вздохнула и сказала, что проявлять чужие мысли, должно быть, непросто.
– Непросто?! – повторила Главная проявительница с горькой усмешкой. – Скажите лучше, адски непросто! Иной раз не знаешь, с какой стороны взяться за дело. Недавно пришлось снимать мыслеграфию с затылка: у человека всё шиворот-навыворот. А бывает, и сбоку приходится. Когда мозги набекрень. Но всё это ничто перед тем, когда в голове пусто. Не смотрите на меня недоверчивыми глазами: к сожалению, так бывает! Не считать же содержанием чепуху, которой забиты головы иных молодых модников. Хорошо ещё, что у нас в Энэмске таких нет. Но нельзя же думать только о себе! Надо позаботиться и о других людях…
– А вы о собаках не заботитесь? – неожиданно поинтересовалась девочка и, подхватив на руки Пусю, поднесла его к самому носу Главной проявительницы.
– Какая прелесть! – восхитилась та. – Почему я сразу не заметила? Да такого красивого скоч-терьера во всём Энэмске не найти!
– И такого умного, – добавила девочка.
– В самом деле? – загадочно прищурилась Главная проявительница. – Сейчас мы это проверим. Если не ошибаюсь, вы хотели знать, снимаю ли я мыслеграфии у собак? До сих пор не снимала. Но сегодня начну.
Не в пример девочке, мы с Главным терятелем не очень обрадовались. Но возражать не имело смысла. Судя по всему, Главная проявительница была дама с причудами. Сейчас ей пришла в голову очередная фантазия, и, поколдовав над Пусей в соседней комнате, она объявила, что содержания Пусиной головы на десятерых взрослых собак хватит. Не говоря уже о некоторых людях. Хотя бы о том любителе путешествий, который недавно очутился в Энэмске проездом из Италии и потерял ключ от номера гостиницы. Как показала мыслеграфия, ключ благополучно пребывал в скважине замка. Но что она показала ещё! Глаза бы не глядели. Человек только что посетил Флоренцию, Рим, Милан – города, где шагу ни ступить, чтобы не наткнуться на творение кого-либо из великих художников. Но осталось ли у него в памяти хоть что-нибудь от этого великолепия? Ничего. Ворох модного тряпья… Не то – Пуся! Этот малыш далеко пойдёт. И не только потому, что даровит. У него уже есть цель в жизни! А жизнь без цели, без любви – цветок, лишённый аромата. Так, кажется, поётся в старинном романсе?
В этом месте рассказа я позволил себе снисходительно улыбнуться и сказал, что Пусину цель мы и без мыслеграфии знаем. Нет никакого сомнения, что он хочет стать настоящей сыскной собакой.
– Ошибаетесь, – возразила Главная проявительница. – С недавнего времени Пуся мечтает выступать в цирке. И не один – вместе со своей хозяйкой. В его мыслеграфии обнаружен плакат, где девочка дрессирует собаку…
Так вот что было на уме у нашей ищейки! А я-то полагал…
Но пора было перейти к делу, которое, собственно, и привело нас в лабораторию. Правда, к тому времени Главный терятель начисто забыл, с каким числом связана его ускользающая ассоциация. Хорошо ещё, что мы с девочкой это запомнили. То было 22 – число игроков на футбольном поле.
На сей раз Главная проявительница работала прямо при нас. Она усадила Главного терятеля спиной к камину, где, оказывается, находилось мыслеграфическое устройство, и попросила его сделать как можно более осмысленное лицо. Главный терятель отчаянно заморгал и, как всегда, приложил палец к носу. Её это почему-то не устроило. Тогда он вытаращил глаза и почесал за ухом. Это её не устроило ещё больше. Отчаявшись, он махнул рукой и уставился в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24