У него отобрали весь груз. Добравшись кое-как до родины, купец просил королеву разрешить ему грабеж испанских судов в море. И королева выдала специальное свидетельство, разрешавшее пострадавшему и его потомкам в течение пяти лет «забирать, арестовывать и присваивать» испанцев и их имущество везде, где он найдет их.
Пиратством занимались все, кто плавал.
Через несколько дней палуба и трюмы стотонного «Пеликана» были забиты разнообразными грузами, оснащение и вооружение приведены в походную готовность. И тогда Вильям впервые увидел Дрейка.
Но вначале на корабле появился оркестр. Когда музыканты, рассевшись, оглушительно и не очень стройно заиграли бравурную мелодию, на берегу появился среднего роста богато одетый человек в широкополой шляпе. Его сопровождали несколько морских офицеров.
Он взошел на судно, где выстроилась вся команда, и Вильям близко увидел жестокое, энергичное лицо с узкой темной бородкой, быстрые, все замечающие глаза. Это и был адмирал Дрейк.
Осмотрев корабль, он скомандовал поднять паруса, и флотилия медленно двинулась в открытое море, взяв курс на юго-запад.
За несколько дней до того капитан Джон Винтер, который, как потом оказалось, командовал «Елизаветой» и лишь временно распоряжался на «Пеликане», назначил Вильяма помощником канонира. Капитан прослышал, что Вильям работал в деревне кузнецом, и эти два дела ему показались схожими. Для обучения к Вильяму приставили «няньку» – могучего, заросшего черным волосом канонира.
Вильям внимательно слушал пояснения наставника, как чистить и заряжать пушки, наводить на цель, поджигать порох. Скоро он заслужил похвалу за сметливость и сноровку.
«Пеликан» был великолепным судном. Две высокие мачты, гибкие и прочные, имели по два круговых марса. Каждая мачта несла по три квадратных паруса. На палубе и на корме стояло двенадцать пушек. Кроме того, в носовой части находилась огромная двухжерловая пушка с двумя запалами, с казенной частью посредине. Она могла одновременно стрелять в противоположные стороны.
Обшивка корпуса из толстых дубовых досок надежно защищала корабль от грозных ударов морской волны.
Не уставая дивился Вильям неоглядным просторам моря, то гладким, как родное поле в Баскервиле, то мерно колышущимся, то бурным, страшным.
А буря не заставила себя долго ждать. Она началась в четвертую ночь плавания. Она налетела внезапно. Луна и звезды, только что ярко светившие, исчезли, появились пологие водяные валы. Они все увеличивались, набегали на судно с растущей силой, то закрывая его тяжелой завесой, то подбрасывая к черному небу. Свистел порывистый ветер, что-то скрипело и стонало в трюме.
Стоя на коленях, застыв в ужасе, Вильям шептал молитву. Он не слышал команды, звавшей наверх всех – от баталера до трубача оркестра, и только чей-то крепкий удар по шее вывел его из оцепенения.
Далеко позади остались холодные воды и промозглые туманы. Солнце сияло высоко в небе. Океан отливал голубизной. Иногда в прозрачной глубине показывалась спина огромной рыбы. Летучие рыбы выпрыгивали из воды и мелькали над палубой.
Стаи диковинных птиц проносились мимо, когда флотилия приближалась к земле.
Но удивительней всего оказались люди, населявшие эти земли. Они мало походили на европейцев. Их обнаженные смуглые тела украшали цветные полосы, круги, пятна. Одни продевали в нос палочки и кольца, у других деревянные диски распирали мочки ушей.
Не было счета ожерельям, надетым на шею, из ракушек, камней, зубов и костей животных и рыб. Украшения в виде колец бряцали на запястьях, на щиколотках.
Вильяма вначале удивляла детская доверчивость туземцев, но вскоре она стала казаться смешной, люди – глупыми, и он научился пользоваться их наивностью.
Особенно щедрая пожива выпала в Перу.
Когда корабли пристали к берегам этой страны и моряки высадились на сушу, они заметили у самого моря какого-то европейца, по чертам лица и одежде – испанца. Он спал на песке, и рядом, небрежно сложенные, лежали тринадцать слитков серебра, стоимость которых составляла по крайней мере тысячи четыре испанских дукатов.
Испанец спал спокойно, не ожидая, что на этой отдаленной от морских путей земле, населенной миролюбивым народом, кто-то покусится на его сокровища.
Англичане, не сговариваясь, набросились на спящего, связали, заткнули рот кляпом и ушли, забрав серебро.
Это было только началом. Скоро они встретили еще одного испанца. Он шел пешком и гнал перед собой восемь неизвестного вида животных, покрытых густой мохнатой шерстью. Они походили на баранов, но размером были чуть меньше коровы. Позже Вильям узнал, что это ламы. Каждое животное несло на себе по два туго набитых кожаных мешка.
Заметив моряков, испанец тотчас понял их намерения и, не произнося ни звука, бросился бежать. Смирные животные спокойно позволили снять мешки. В них оказалось 800 фунтов серебра.
Местные жители – индейцы – уже знали недобрые повадки белых. Завидев отряд Дрейка, они попрятались. Но адмирал приказал принести с кораблей побольше блестящих, ярких вещей – бусы, красную материю, шерстяные крашеные нити – и разложить в ряд на земле. Расчеты оказались правильными – любопытство превозмогло страх, и индейцы небольшими группами стали подходить к приманке.
Скоро закипела торговля. За глоток вина, кусочек материи, за три гвоздя англичане выменивали у индейцев крупные куски серебра. Его было вдоволь на этой земле.
Жадность пришельцев не знала границ. В разгар обмена по приказу Дрейка они внезапно схватили четырех индейцев и дали понять остальным, что заложники будут убиты, если за них но дадут столько серебра, сколько весит каждый.
Пленников пришлось продержать ночь, но наутро англичане получили требуемое.
В тот же день на «Пеликане» состоялся дележ добычи. Вильяму досталось около десяти фунтов серебра.
В Перу Дрейк узнал, что несколько дней назад из гавани Лимы вышел испанский корабль «Какафуэго» С грузом золота и серебра, взяв курс на Панаму. Он решил во что бы то ни стало настигнуть испанцев. Первому, кто заметит «Какафуэго», Дрейк обещал в награду золотую цепь.
Через шесть дней пути пересекли экватор, и вскоре с грот-мачты послышался крик: «Парус!» Опытный глаз Дрейка по силуэту узнал «Какафуэго».
Но добыча может ускользнуть, если испанцы заметят преследование: у «Какафуэго» великолепный ход. Нужно подкрасться незаметно.
Дрейк решил дождаться вечера, когда навстречу испанцам подует ветер и помешает идти к берегу.
Выждав удобный час, англичане быстро пошли наперерез «Какафуэго». На расстоянии в один кабельтов дали залп по реям и приказали остановиться.
Схватка была короткой, испанцы скоро сдались. Оказавшие сопротивление по приказу Дрейка были связаны, зашиты в паруса и брошены в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Пиратством занимались все, кто плавал.
Через несколько дней палуба и трюмы стотонного «Пеликана» были забиты разнообразными грузами, оснащение и вооружение приведены в походную готовность. И тогда Вильям впервые увидел Дрейка.
Но вначале на корабле появился оркестр. Когда музыканты, рассевшись, оглушительно и не очень стройно заиграли бравурную мелодию, на берегу появился среднего роста богато одетый человек в широкополой шляпе. Его сопровождали несколько морских офицеров.
Он взошел на судно, где выстроилась вся команда, и Вильям близко увидел жестокое, энергичное лицо с узкой темной бородкой, быстрые, все замечающие глаза. Это и был адмирал Дрейк.
Осмотрев корабль, он скомандовал поднять паруса, и флотилия медленно двинулась в открытое море, взяв курс на юго-запад.
За несколько дней до того капитан Джон Винтер, который, как потом оказалось, командовал «Елизаветой» и лишь временно распоряжался на «Пеликане», назначил Вильяма помощником канонира. Капитан прослышал, что Вильям работал в деревне кузнецом, и эти два дела ему показались схожими. Для обучения к Вильяму приставили «няньку» – могучего, заросшего черным волосом канонира.
Вильям внимательно слушал пояснения наставника, как чистить и заряжать пушки, наводить на цель, поджигать порох. Скоро он заслужил похвалу за сметливость и сноровку.
«Пеликан» был великолепным судном. Две высокие мачты, гибкие и прочные, имели по два круговых марса. Каждая мачта несла по три квадратных паруса. На палубе и на корме стояло двенадцать пушек. Кроме того, в носовой части находилась огромная двухжерловая пушка с двумя запалами, с казенной частью посредине. Она могла одновременно стрелять в противоположные стороны.
Обшивка корпуса из толстых дубовых досок надежно защищала корабль от грозных ударов морской волны.
Не уставая дивился Вильям неоглядным просторам моря, то гладким, как родное поле в Баскервиле, то мерно колышущимся, то бурным, страшным.
А буря не заставила себя долго ждать. Она началась в четвертую ночь плавания. Она налетела внезапно. Луна и звезды, только что ярко светившие, исчезли, появились пологие водяные валы. Они все увеличивались, набегали на судно с растущей силой, то закрывая его тяжелой завесой, то подбрасывая к черному небу. Свистел порывистый ветер, что-то скрипело и стонало в трюме.
Стоя на коленях, застыв в ужасе, Вильям шептал молитву. Он не слышал команды, звавшей наверх всех – от баталера до трубача оркестра, и только чей-то крепкий удар по шее вывел его из оцепенения.
Далеко позади остались холодные воды и промозглые туманы. Солнце сияло высоко в небе. Океан отливал голубизной. Иногда в прозрачной глубине показывалась спина огромной рыбы. Летучие рыбы выпрыгивали из воды и мелькали над палубой.
Стаи диковинных птиц проносились мимо, когда флотилия приближалась к земле.
Но удивительней всего оказались люди, населявшие эти земли. Они мало походили на европейцев. Их обнаженные смуглые тела украшали цветные полосы, круги, пятна. Одни продевали в нос палочки и кольца, у других деревянные диски распирали мочки ушей.
Не было счета ожерельям, надетым на шею, из ракушек, камней, зубов и костей животных и рыб. Украшения в виде колец бряцали на запястьях, на щиколотках.
Вильяма вначале удивляла детская доверчивость туземцев, но вскоре она стала казаться смешной, люди – глупыми, и он научился пользоваться их наивностью.
Особенно щедрая пожива выпала в Перу.
Когда корабли пристали к берегам этой страны и моряки высадились на сушу, они заметили у самого моря какого-то европейца, по чертам лица и одежде – испанца. Он спал на песке, и рядом, небрежно сложенные, лежали тринадцать слитков серебра, стоимость которых составляла по крайней мере тысячи четыре испанских дукатов.
Испанец спал спокойно, не ожидая, что на этой отдаленной от морских путей земле, населенной миролюбивым народом, кто-то покусится на его сокровища.
Англичане, не сговариваясь, набросились на спящего, связали, заткнули рот кляпом и ушли, забрав серебро.
Это было только началом. Скоро они встретили еще одного испанца. Он шел пешком и гнал перед собой восемь неизвестного вида животных, покрытых густой мохнатой шерстью. Они походили на баранов, но размером были чуть меньше коровы. Позже Вильям узнал, что это ламы. Каждое животное несло на себе по два туго набитых кожаных мешка.
Заметив моряков, испанец тотчас понял их намерения и, не произнося ни звука, бросился бежать. Смирные животные спокойно позволили снять мешки. В них оказалось 800 фунтов серебра.
Местные жители – индейцы – уже знали недобрые повадки белых. Завидев отряд Дрейка, они попрятались. Но адмирал приказал принести с кораблей побольше блестящих, ярких вещей – бусы, красную материю, шерстяные крашеные нити – и разложить в ряд на земле. Расчеты оказались правильными – любопытство превозмогло страх, и индейцы небольшими группами стали подходить к приманке.
Скоро закипела торговля. За глоток вина, кусочек материи, за три гвоздя англичане выменивали у индейцев крупные куски серебра. Его было вдоволь на этой земле.
Жадность пришельцев не знала границ. В разгар обмена по приказу Дрейка они внезапно схватили четырех индейцев и дали понять остальным, что заложники будут убиты, если за них но дадут столько серебра, сколько весит каждый.
Пленников пришлось продержать ночь, но наутро англичане получили требуемое.
В тот же день на «Пеликане» состоялся дележ добычи. Вильяму досталось около десяти фунтов серебра.
В Перу Дрейк узнал, что несколько дней назад из гавани Лимы вышел испанский корабль «Какафуэго» С грузом золота и серебра, взяв курс на Панаму. Он решил во что бы то ни стало настигнуть испанцев. Первому, кто заметит «Какафуэго», Дрейк обещал в награду золотую цепь.
Через шесть дней пути пересекли экватор, и вскоре с грот-мачты послышался крик: «Парус!» Опытный глаз Дрейка по силуэту узнал «Какафуэго».
Но добыча может ускользнуть, если испанцы заметят преследование: у «Какафуэго» великолепный ход. Нужно подкрасться незаметно.
Дрейк решил дождаться вечера, когда навстречу испанцам подует ветер и помешает идти к берегу.
Выждав удобный час, англичане быстро пошли наперерез «Какафуэго». На расстоянии в один кабельтов дали залп по реям и приказали остановиться.
Схватка была короткой, испанцы скоро сдались. Оказавшие сопротивление по приказу Дрейка были связаны, зашиты в паруса и брошены в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67