Йейт согласно кивнул:
– Да. И позволю себе надеяться, никто не подумает, что я решил сыграть роль Лохинвара и похитил вас?
Ирония, содержавшаяся в последней фразе, уязвила Лиз. С той же интонацией она ответила доктору:
– Поскольку вы – это вы, а я – это я, трудно ожидать, что подобные мысли придут кому-либо в голову, не так ли?
Йейт расхохотался:
– Возможно, и не придут. Насколько я помню ту историю, как сам Лохинвар, так и дама его сердца, оба желали этого похищения. Однако давайте прекратим разговор на эту тему, не доходя до печального окончания повести. Финал может поставить нас в неловкое положение.
– Давайте прекратим, – согласилась Лиз. Неужели ему так уж необходимо подчеркнуть, что он вынужденно выступает в роли Лохинвара и что, если не считать его профессионального долга по отношению к ней, она для него не более чем досадная помеха. Но в следующую минуту, когда девушка вздрогнула от боли, доктор Йейт до основания разрушил все ее обиды своей улыбкой.
– Скоро вам станет гораздо легче, – пообещал он. – Однако на всю оставшуюся часть вечера вам уготована роль стоика-наблюдателя. Боюсь, что у вас не будет столь любезного девичьему сердцу «последнего вальса», а также прощальных поцелуев с пожеланием спокойной ночи.
Лиз смотрела прямо перед собой в бархатную темноту ночи.
– Веселее, Лиз! Будут другие ночи, другие звезды и другие рассветы, а злой рок не всегда будет преследовать вас. Не надо, не шевелитесь, я отнесу вас.
Во второй раз за последние несколько минут оказавшись у него на руках, девушка была рада, что он не может догадаться, как ей хочется, чтобы этот миг длился вечно. Ведь именно это и был тот ответ, которого она избегала ранее, – Лиз страстно и больше всего на свете хотелось почувствовать его нежность.
Глава 5
Травма оказалась простым растяжением связок, и через пару дней Лиз снова смогла ходить как ни в чем не бывало. Но вынужденное безделье предоставило ей возможность заняться анализом ситуации, в которую она сама завела себя, рассмотреть положение вещей и прийти в ужас. Как можно постоянно ссориться с кем-то и одновременно чувствовать, что влюбилась в него? С Робином все было совершенно не так. У нее не было никаких сомнений, что с первой минуты встречи они почувствовали волнующее влечение друг к другу. Или взять Криса Соупера, он ей сразу же понравился, с ним было легко и просто. Опять же, если ей кто-нибудь не нравился, она старалась с ним не общаться и совершенно не интересовалась, как этот человек к ней относится.
Так как же случилось, что она стала постоянно думать о Роджере Йейте, бесконечно дорожить знаками его внимания и испытывать мучительную боль от всех его ошибочных представлений о ней, постоянно переживать из-за его равнодушия и даже холодности?
Может быть, все началось с того, что она обиделась на него тогда, в самолете, когда Роджер не проявил к ней ни капли сострадания, которого она вполне заслуживала? Эта обида оказалась настолько сильной, что сразу же настроила ее против Бет, еще до того, как они познакомились.
А может, в этом-то и есть вся причина? Врожденная честность Лиз заставляла ее размышлять над этим вопросом снова и снова. Потому что если ее ничем не обоснованное враждебное отношение к Бет назвать ревностью, то это будет означать, что она, Лиз, влюбилась в Роджера, еще не сознавая того. Это многое объясняет. А если девушка смогла заметить то, в чем Лиз не признавалась даже себе самой, тогда, наверное, не нужно удивляться, что Бет тоже постаралась отгородиться барьером враждебности. Более того, она перешла в атаку: ее невинные на первый взгляд замечания, колкости и странное поведение в присутствии Роджера таили в себе скрытую угрозу. Бет намекала конкурентке, чтобы та держалась подальше от ее собственности.
Сцена, разыгравшаяся, когда Роджер привез Лиз из больницы, рассеяла последние сомнения.
Хотя их отсутствие и было замечено, оно никому не показалось странным, и в ответ на выражение сочувствия девушка сумела убедить всех, что ничего серьезного не произошло. Вечеринка продолжилась, гости приходили и уходили, и спокойствие Лиз смущала только Бет, отказавшаяся от танцев ради того, чтобы побыть с ней.
В это время у Лиз была масса поводов не желать общества Бет. Однако Бет затараторила:
– Нет, я настаиваю. Если я буду знать, что ты сидишь здесь в одиночестве, умру от жалости. Кроме того, я устала. И потом, должна же я продемонстрировать Роджеру, что скучала по нему, пока он бегал куда-то вместе с тобой. Ведь он ждет, что я скажу ему что-нибудь нежное, понимаешь? Хотя на самом деле я была все время в центре внимания, и на каждый танец меня приглашали, как минимум, двое кавалеров… Послушай, может, принести тебе чего-нибудь попить?
Изо всех сил стараясь не выглядеть неблагодарной, Лиз отказалась, добавив при этом:
– Роджер вовсе не «бегал куда-то» со мной. Он просто предложил отвезти меня в больницу, потому что мне не хотелось портить настроение гостям, к тому же мне в любом случае нужно было сделать рентгеновский снимок ноги.
– Конечно, Роджер был обязан исполнить свой профессиональный долг по отношению к тебе.
Чувствуя себя уязвленной, Лиз парировала этот выпад:
– А что, если бы это была прогулка с отнюдь не профессиональными целями, у тебя было бы право возражать?
В ответ на это Бет рассмеялась:
– Разумеется, только неофициально. В наших отношениях нет ничего определенного. Так что Роджер волен ходить с кем и куда угодно. Но я не была бы женщиной, если бы меня все это не беспокоило. Видишь ли, он приучил меня до такой степени полагаться на него, что, боюсь, я даже представить себе не могу, что он посмотрит на кого-то еще. В определенном смысле посмотрит, я хочу сказать. Что касается вопросов профессии – это совсем другое. И уж конечно, это совсем другое во всем, что касается тебя, Лиз.
Лиз нашла спасение в иронии:
– Значит, ты говоришь, совсем другое. И как же это тебе удалось установить?
– Как? Да очень просто – для хороших отношений между тобой и Роджером вы слишком часто находитесь друг с другом на ножах. Позволю предположить, ты и сегодня тоже не вызвала у него симпатии, из-за того что часами ходила и танцевала с этой своей больной ногой. И я знаю тебя, Лиз. Для того чтобы постараться и использовать с целью увеличить свои шансы свалившуюся на вас обоих долгую встречу один на один, ты слишком уравновешенна. Я знаю девушек, которым это по плечу. Но у тебя слишком развито чувство собственного достоинства, тебя испугает вероятность получить от Роджера щелчок по носу. Да и зачем тебе Роджер, когда всего за пару свиданий ты превратила в своего раба Криса Соупера? Кстати, вот он идет сюда, и чем еще это может быть, как не намеком для Бет, что ей пора уходить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48