Со времени ее потери он сделался человеком гораздо более смелым и предприимчивым, и соответственно возросли его популярность и влияние. Если раньше в политических кругах он считался сильной личностью, то теперь о нем отзывались как о единственной сильной личности. Он знал, что всем этим рискует, если снова займет общественное положение мужа миссис Амберли. Он был состоятельным человеком, и две тысячи фунтов в год – хотя и не скажешь, что это комариный укус, – не казались ему чрезмерной суммой, чтобы оплачивать проживание Криспины на стороне. Конечно же, он испытывал страшные угрызения совести по поводу подобного соглашения. Позднее, посвятив меня в это дело, он сказал, что, выплачивая выкуп, – я бы назвал это платой за молчание, – он исходил из опасения, что если откажется отсылать деньги, то похитители могут сорвать свою ярость и разочарование на пленнице. Он говорил, что лучше уж знать, что за ней хорошо ухаживают на одном из Лофотенских островов, почитая ее за дорогого гостя, который платит за себя сам, чем позволить ей вести дома жалкую борьбу за существование в убогих и стесненных условиях. Как бы там ни было, он отсылал ежегодную дань так же пунктуально, как оплачивают страховку на случай пожара, и с той же аккуратностью приходило подтверждение получения денег с кратким извещением на тот счет, что Криспина пребывает в добром здравии и бодром расположении духа. В одном сообщении даже упоминалось о том, что она занята подготовкой проекта предполагаемой реформы управления церковью, который намеревалась представить на рассмотрение местным пасторам. В другом говорилось, что с ней приключился приступ ревматизма и она предприняла путешествие на материк с целью излечения, и на этот случай были востребованы и получены дополнительно восемьдесят фунтов. Разумеется, в интересах похитителей было делать так, чтобы их подопечная пребывала в добром здравии, но тайна, в которую они умудрились облечь соглашение, обнаруживала поистине замечательную организацию дела. Если мой дядюшка и платил довольно высокую цену, он мог, во всяком случае, утешаться тем, что отсылал деньги мастерам своего дела.
– А что же полиция, отказалась ли она от всех попыток найти пропавшую женщину? – спросил журналист.
– Не совсем так. Время от времени полицейские приходили к моему дядюшке, чтобы сообщить, какие, по их мнению, сведения могли бы пролить свет на ее судьбу или местонахождение, однако я думаю, что у них были свои подозрения на тот счет, будто он обладает большей информацией, чем предоставляет в их распоряжение. И вот после почти восьмилетнего отсутствия Криспина с драматической неожиданностью возвратилась в дом, который столь загадочно покинула.
– Улизнула от своих похитителей?
– А ее и не похищали. Ее отлучка объяснялась внезапной и полной потерей памяти. Обыкновенно она одевалась так, будто была главной домашней работницей, и не так уж удивительно, что она вообразила, будто таковой и является, и вовсе неудивительно, что люди поверили ее заявлению и помогли ей найти работу. Добралась аж до Бирмингема и приискала там довольно хорошее место, притом ее энергия и энтузиазм в деле наведения порядка в комнатах компенсировали ее упрямство и властность. Для нее явилось шоком, когда викарий отечески обратился к ней со словами «милашка моя» – в ту минуту они спорили насчет того, где должна быть поставлена печь в приходском концертном зале, и память неожиданно к ней вернулась. «Мне кажется, вы забываете, с кем разговариваете», – сокрушительно заметила она, а это уже чересчур, если иметь в виду, что она и сама об этом только что вспомнила.
– А как же, – воскликнул журналист, – люди с Лофотенских островов? Кого же они у себя держали?
– Чисто мифического пленника. Кто-то из тех, кто кое-что знал об обстановке в доме. Скорее всего, это был уволенный слуга, который предпринял попытку обманным путем вытянуть из Эдварда Амберли кругленькую сумму, прежде чем исчезнувшая женщина объявится. Последующие ежегодные выплаты явились нежданной прибавкой к первоначальной добыче.
Криспина обнаружила, что вследствие ее восьмилетнего отсутствия влияние на теперь уже взрослых отпрысков существенно уменьшилось. Муж после ее возвращения так и не достиг сколько-нибудь значительных высот в политике. Все его душевные силы были употреблены на то, чтобы более или менее толково объяснить, на что ушли тысяча шестьсот фунтов, тратившихся с неизвестными целями в продолжение восьми лет. Но вот и Белград и еще одна таможня.
1 2
– А что же полиция, отказалась ли она от всех попыток найти пропавшую женщину? – спросил журналист.
– Не совсем так. Время от времени полицейские приходили к моему дядюшке, чтобы сообщить, какие, по их мнению, сведения могли бы пролить свет на ее судьбу или местонахождение, однако я думаю, что у них были свои подозрения на тот счет, будто он обладает большей информацией, чем предоставляет в их распоряжение. И вот после почти восьмилетнего отсутствия Криспина с драматической неожиданностью возвратилась в дом, который столь загадочно покинула.
– Улизнула от своих похитителей?
– А ее и не похищали. Ее отлучка объяснялась внезапной и полной потерей памяти. Обыкновенно она одевалась так, будто была главной домашней работницей, и не так уж удивительно, что она вообразила, будто таковой и является, и вовсе неудивительно, что люди поверили ее заявлению и помогли ей найти работу. Добралась аж до Бирмингема и приискала там довольно хорошее место, притом ее энергия и энтузиазм в деле наведения порядка в комнатах компенсировали ее упрямство и властность. Для нее явилось шоком, когда викарий отечески обратился к ней со словами «милашка моя» – в ту минуту они спорили насчет того, где должна быть поставлена печь в приходском концертном зале, и память неожиданно к ней вернулась. «Мне кажется, вы забываете, с кем разговариваете», – сокрушительно заметила она, а это уже чересчур, если иметь в виду, что она и сама об этом только что вспомнила.
– А как же, – воскликнул журналист, – люди с Лофотенских островов? Кого же они у себя держали?
– Чисто мифического пленника. Кто-то из тех, кто кое-что знал об обстановке в доме. Скорее всего, это был уволенный слуга, который предпринял попытку обманным путем вытянуть из Эдварда Амберли кругленькую сумму, прежде чем исчезнувшая женщина объявится. Последующие ежегодные выплаты явились нежданной прибавкой к первоначальной добыче.
Криспина обнаружила, что вследствие ее восьмилетнего отсутствия влияние на теперь уже взрослых отпрысков существенно уменьшилось. Муж после ее возвращения так и не достиг сколько-нибудь значительных высот в политике. Все его душевные силы были употреблены на то, чтобы более или менее толково объяснить, на что ушли тысяча шестьсот фунтов, тратившихся с неизвестными целями в продолжение восьми лет. Но вот и Белград и еще одна таможня.
1 2