Везде хозяйский глаз нужен, а пока я трюх-трюх, где-нибудь упущение.
– Ясно, – кивнул головой Федя и внезапно резко затормозил. – Эх, мостик, окаянная сила, весь исковерканный! Как бы нам не провалиться, Петр Никитич? Починить бы мостик-то…
– И мостик починим, не все сразу. А ты в объезд, через вавилинский мост.
– Вавилинский мост, конечно, не нашему чета, – говорит Федя, – да ведь крюку шесть километров.
– Авось, не пешком, на машине! Что значит – шесть километров!
И особенно приятно было Петру Никитичу, когда он через несколько дней катил в район. Из лесу, как в прошлый раз, вывернулась коричневая машина колхоза «Богатырь». Каруселин даже привстал на сиденье, как верховой на стременах.
– А ну, Федя, жми, давай!
И серая «Победа» рванула вперед. В район Петр Никитич примчался первым. С ухмылкой поглядел он в сторону коновязи, где стояла чья-то забрызганная грязью тележка, и бойко взбежал по ступенькам здания райкома.
«Видали меня из окна или не видали?» – прикидывал он мысленно, идя по коридору. Ему вспомнилось: это было как раз при нем, когда Вавилин впервые приехал в райком на новой машине. Второй секретарь поднялся ему навстречу и поздравил с приобретением. Вот и его сейчас, наверно, поздравит второй секретарь. И что бы такое ему ответить? «Помаленьку богатеем, Пал Семеныч…» Или так. Он спросит: «Как жизнь?» А я ему бодренько: «Лучше всех, Пал Семеныч!..» Ну, да там видно будет, Каруселин за словом в карман не полезет.
Второй секретарь не поднялся ему навстречу. Он как-то уж очень пристально поглядел на Каруселина и, поздоровавшись, протянул ему районную газету.
– Не читали?
– Нет еще, Пал Семеныч.
– Присядьте, прочтите.
Заметка была обведена синим карандашом.
Каруселин почувствовал, что присесть ему действительно необходимо: затосковали ноги, то ли от сидения в машине, то ли оттого, что второй секретарь непривычно обратился к нему на «вы».
За окном раздался гудок.
«Вавилин подъехал, – смекнул Петр Никитич. – Если что неприятное, нужно бы до него провернуть».
Он торопливо стал читать заметку и почувствовал озноб, хотя и ветром не обдувало и дождем не секло. В заметке говорилось о том, что председатель колхоза «Вперед» Каруселин П. Н. по-барски распорядился колхозными деньгами. Не посоветовавшись с колхозниками, уговорив правленцев, приобрел машину фактически для удовлетворения личной прихоти. В легковой машине особой нужды не было, есть нужды поважнее… И тут, конечно, перечислялись и недостроенные ясли, и коровники, и даже мостик через реку…
«Тов. Каруселин, – говорилось в газете, – спал и видел во сне «Победу» соседнего колхоза-миллионера, руководимого тов. Вавилиным. И этот осенний сон не давал ему покоя. А того не видал он ни наяву, ни во сне, как бы взять пример с колхоза-миллионера в работе…»
Заметка так и называлась: «Осенний сон тов. Каруселина».
В это время на пороге кабинета появился Вавилин.
– Входи, входи, Алексей Денисыч, – приветливо сказал второй секретарь. – А мы тут делом заняты, сны разбираем.
…По дороге домой Петр Никитич опустил стекло. Он уже настолько освоил машину, что знал, какие ручки к чему. Теперь ему хотелось, чтоб и дождь его промочил, и чтоб ветром прохватило насквозь, и чтоб захворать, а проснуться – и снова сесть на беговушку и работать, работать… И чтоб сегодняшнего дня вовсе не было.
Он молчал всю дорогу. Молчал и шофер Федя, а из кармана его бобриковой куртки торчал уголок районной газеты, той самой, с заметкой «Осенний сон…»
1 2
– Ясно, – кивнул головой Федя и внезапно резко затормозил. – Эх, мостик, окаянная сила, весь исковерканный! Как бы нам не провалиться, Петр Никитич? Починить бы мостик-то…
– И мостик починим, не все сразу. А ты в объезд, через вавилинский мост.
– Вавилинский мост, конечно, не нашему чета, – говорит Федя, – да ведь крюку шесть километров.
– Авось, не пешком, на машине! Что значит – шесть километров!
И особенно приятно было Петру Никитичу, когда он через несколько дней катил в район. Из лесу, как в прошлый раз, вывернулась коричневая машина колхоза «Богатырь». Каруселин даже привстал на сиденье, как верховой на стременах.
– А ну, Федя, жми, давай!
И серая «Победа» рванула вперед. В район Петр Никитич примчался первым. С ухмылкой поглядел он в сторону коновязи, где стояла чья-то забрызганная грязью тележка, и бойко взбежал по ступенькам здания райкома.
«Видали меня из окна или не видали?» – прикидывал он мысленно, идя по коридору. Ему вспомнилось: это было как раз при нем, когда Вавилин впервые приехал в райком на новой машине. Второй секретарь поднялся ему навстречу и поздравил с приобретением. Вот и его сейчас, наверно, поздравит второй секретарь. И что бы такое ему ответить? «Помаленьку богатеем, Пал Семеныч…» Или так. Он спросит: «Как жизнь?» А я ему бодренько: «Лучше всех, Пал Семеныч!..» Ну, да там видно будет, Каруселин за словом в карман не полезет.
Второй секретарь не поднялся ему навстречу. Он как-то уж очень пристально поглядел на Каруселина и, поздоровавшись, протянул ему районную газету.
– Не читали?
– Нет еще, Пал Семеныч.
– Присядьте, прочтите.
Заметка была обведена синим карандашом.
Каруселин почувствовал, что присесть ему действительно необходимо: затосковали ноги, то ли от сидения в машине, то ли оттого, что второй секретарь непривычно обратился к нему на «вы».
За окном раздался гудок.
«Вавилин подъехал, – смекнул Петр Никитич. – Если что неприятное, нужно бы до него провернуть».
Он торопливо стал читать заметку и почувствовал озноб, хотя и ветром не обдувало и дождем не секло. В заметке говорилось о том, что председатель колхоза «Вперед» Каруселин П. Н. по-барски распорядился колхозными деньгами. Не посоветовавшись с колхозниками, уговорив правленцев, приобрел машину фактически для удовлетворения личной прихоти. В легковой машине особой нужды не было, есть нужды поважнее… И тут, конечно, перечислялись и недостроенные ясли, и коровники, и даже мостик через реку…
«Тов. Каруселин, – говорилось в газете, – спал и видел во сне «Победу» соседнего колхоза-миллионера, руководимого тов. Вавилиным. И этот осенний сон не давал ему покоя. А того не видал он ни наяву, ни во сне, как бы взять пример с колхоза-миллионера в работе…»
Заметка так и называлась: «Осенний сон тов. Каруселина».
В это время на пороге кабинета появился Вавилин.
– Входи, входи, Алексей Денисыч, – приветливо сказал второй секретарь. – А мы тут делом заняты, сны разбираем.
…По дороге домой Петр Никитич опустил стекло. Он уже настолько освоил машину, что знал, какие ручки к чему. Теперь ему хотелось, чтоб и дождь его промочил, и чтоб ветром прохватило насквозь, и чтоб захворать, а проснуться – и снова сесть на беговушку и работать, работать… И чтоб сегодняшнего дня вовсе не было.
Он молчал всю дорогу. Молчал и шофер Федя, а из кармана его бобриковой куртки торчал уголок районной газеты, той самой, с заметкой «Осенний сон…»
1 2