Чтение прерывалось смехом и темпераментными возгласами: «Здорово! Так его и надо, подлеца! Круто написано».
«Да ведь это, кажется, моя жена читает», – подумал фельетонист и спрятался за деревом.
Его жена читала тот самый фельетон, который он писал с пылом, с жаром и бросил на столе, послушав осторожного мышиного совета.
Слушатели щедро выражали свое одобрение, а жена явно гордилась и читала взволнованно и с чувством.
– Ну, знаете, вот это по-настоящему! – сказал один из студентов. – Интересно, где это будет напечатано?
Фельетон был напечатан. Но не в той газете, где редактор страдал застарелым катаром, а ответственный секретарь маялся воспоминаниями о перенесенных ожогах. Впрочем, при встрече с фельетонистом они слегка пожурили его:
– Что ж вы, голубчик, нам-то не отдали? Мы бы не отказались. Хотя, конечно, следовало бы немножко поубавить пылу-жару, написать построже, посуше, поделовитее, покороче. Потому что наш читатель не любит…
А серую осторожную мышь фельетонист, говорят, пристукнул. Или она сгорела. Или ушла к другому. Да, кажется, именно так оно и было – ушла к другому. Потому что она хоть и труслива, но живуча, подлая.

1 2