Она мигом смекнула, в чем дело, и, смеясь, подбежала к нему; но едва они занялись своим преступным делом, пастух обрушился на них, как снег на голову. Пуаро удрал вприпрыжку, волоча за собой штаны, а Гарган со звериным рыком принялся душить жену.
Прибежали люди, работавшие в поле, но было уже поздно: язык у женщины почернел, глаза вылезли из орбит, из носу текла кровь. Она была мертва.
Пастуха судили в Руане. Так как он был глухонемой, переводчиком ему служил Пико. Подробности процесса очень забавляли собравшуюся публику. Но у Пико была одна забота — добиться оправдания пастуха, и он ловко взялся за его защиту.
Прежде всего он рассказал всю историю глухонемого вплоть до его женитьбы; затем, дойдя до преступления, сам стал задавать вопросы убийце. Все затаили дыхание.
Пико спросил, медленно выговаривая слова:
— Знал ли ты, что она тебя обманывает? И тут же мимикой пояснил свой вопрос.
Подсудимый отрицательно покачал головой.
— Ты лежал в стогу, когда захватил ее с поличным?
И фермер жестом показал, будто увидел нечто отвратительное.
Гарган утвердительно кивнул.
Затем, подражая мэру, который скрепляет брак именем закона, и священнику, который соединяет брачущихся именем бога, он спросил своего работника, не потому ли он убил жену, что был связан с ней перед богом и людьми.
Пастух опять кивнул.
— Ну так покажи, как это было, — сказал ему фермер.
Тогда глухонемой разыграл всю сцену. Он изобразил, как спал в стогу и проснулся от того, что рядом с ним зашевелилась солома, он осторожно высунул голову и все увидел…
Тут он встал во весь рост между двумя стражниками и внезапно повторил непристойное движение лежавшей перед ним преступной четы.
Оглушительный хохот прокатился по залу и разом стих, ибо пастух, неистово поводя глазами, двигал челюстью и длинной бородой, словно собирался укусить кого-то, и, вытянув вперед руки и голову, изображал убийцу, который душит свою жертву.
Он дико рычал, настолько обезумев от гнева, что ему казалось, будто он все еще сжимает горло изменницы; стражникам пришлось схватить его и силой усадить на место, чтобы он успокоился.
Зал содрогнулся от ужаса. Тут дядюшка Пико положил руку на плечо своего работника, — У этого человека есть чувство чести, — сказал он.
И пастух был оправдан.
А я, дорогая, с большим волнением слушал конец этой истории, которую и поведал вам, не смягчая грубых словечек фермера, чтобы не слишком приглаживать его рассказ, когда раздался выстрел и ветер разнес по лесу мощный голос Гаспара, прозвучавший, как пушечный выстрел.
— Вальдшнеп! Готов!
Вот так-то я и провожу время, — бываю в лесу, стреляю вальдшнепов, а вы между тем бываете в Булонском лесу и смотрите на проезжающих дам в модных зимних туалетах.
1 2 3
Прибежали люди, работавшие в поле, но было уже поздно: язык у женщины почернел, глаза вылезли из орбит, из носу текла кровь. Она была мертва.
Пастуха судили в Руане. Так как он был глухонемой, переводчиком ему служил Пико. Подробности процесса очень забавляли собравшуюся публику. Но у Пико была одна забота — добиться оправдания пастуха, и он ловко взялся за его защиту.
Прежде всего он рассказал всю историю глухонемого вплоть до его женитьбы; затем, дойдя до преступления, сам стал задавать вопросы убийце. Все затаили дыхание.
Пико спросил, медленно выговаривая слова:
— Знал ли ты, что она тебя обманывает? И тут же мимикой пояснил свой вопрос.
Подсудимый отрицательно покачал головой.
— Ты лежал в стогу, когда захватил ее с поличным?
И фермер жестом показал, будто увидел нечто отвратительное.
Гарган утвердительно кивнул.
Затем, подражая мэру, который скрепляет брак именем закона, и священнику, который соединяет брачущихся именем бога, он спросил своего работника, не потому ли он убил жену, что был связан с ней перед богом и людьми.
Пастух опять кивнул.
— Ну так покажи, как это было, — сказал ему фермер.
Тогда глухонемой разыграл всю сцену. Он изобразил, как спал в стогу и проснулся от того, что рядом с ним зашевелилась солома, он осторожно высунул голову и все увидел…
Тут он встал во весь рост между двумя стражниками и внезапно повторил непристойное движение лежавшей перед ним преступной четы.
Оглушительный хохот прокатился по залу и разом стих, ибо пастух, неистово поводя глазами, двигал челюстью и длинной бородой, словно собирался укусить кого-то, и, вытянув вперед руки и голову, изображал убийцу, который душит свою жертву.
Он дико рычал, настолько обезумев от гнева, что ему казалось, будто он все еще сжимает горло изменницы; стражникам пришлось схватить его и силой усадить на место, чтобы он успокоился.
Зал содрогнулся от ужаса. Тут дядюшка Пико положил руку на плечо своего работника, — У этого человека есть чувство чести, — сказал он.
И пастух был оправдан.
А я, дорогая, с большим волнением слушал конец этой истории, которую и поведал вам, не смягчая грубых словечек фермера, чтобы не слишком приглаживать его рассказ, когда раздался выстрел и ветер разнес по лесу мощный голос Гаспара, прозвучавший, как пушечный выстрел.
— Вальдшнеп! Готов!
Вот так-то я и провожу время, — бываю в лесу, стреляю вальдшнепов, а вы между тем бываете в Булонском лесу и смотрите на проезжающих дам в модных зимних туалетах.
1 2 3