– Лавджой считает, что имело место еще одно убийство. Оно могло произойти в период между апрелем и июнем, но каким-то образом осталось неизвестным.
– Ты с ним не согласен?
– Я не знаю, что и думать.
Кэт тихо сидела у ног Себастьяна, успокаивающими движениями лаская его. Затем отвернула голову к камину и задумчиво стала глядеть в огонь. Мысли ее устремились к несчастному сыну эйверского священника, строчки стиха скользили и скользили у нее в памяти. Затем она принялась думать о собственных проблемах, об угрозах Джарвиса, о предстоящей на следующий день встрече с О'Коннеллом.
Девлин погладил ее волосы, коснувшись рукой подбородка, приподнял лицо.
– Что с тобой? – тихо спросил он.
Издав смущенный смешок, Кэт покачала головой.
– Почему ты спрашиваешь?
– Я вижу, тебя что-то тревожит. И это «что-то» ты пытаешься утаить от меня.
Она накрыла его ладонь своею, подняла и прикоснулась губами к его пальцам. Голос ее звучал все так же беззаботно, улыбка оставалась сияющей.
– Ты хочешь сказать, что актриса из меня никудышная?
– Я хочу сказать, что знаю тебя достаточно хорошо.
– Уверен? – Она положила его ладонь себе на грудь. – Знаешь меня всю?
Его пальцы мягко сомкнулись, сквозь тонкий муслин платья она чувствовала его нежную ласку, видела всплеск желания в его глазах. Ее веки медленно опустились, голова стала клониться, дыхание вырывалось из полураскрывшихся губ быстрыми взволнованными вздохами.
Себастьян соскользнул с кресла, опустился на колени рядом с ней. Теплые губы прижались к ее шее. Пальцы отыскали завязки пояса под грудью, распустили их. Платье скользнуло с ее плеч, следом шемизетка, надетая под ним.
Ставший жадным рот припал к ее губам. Прильнув обнаженным телом к возлюбленному, Кэт усилием воли гнала от себя прочие мысли – только этот мужчина, эта любовь, этот поцелуй – и наконец полностью подчинилась моменту.
Позже, когда они обнаженные лежали в постели, Себастьян, лаская ее лицо, вдруг сказал:
– Выходи за меня, Кэт.
Боль наполнила ее сердце, боль сожалений о том желанном, что навсегда останется неисполнимым. Но она была актрисой и поэтому сумела обратить ее в улыбку. Только голос чуть дрогнул, когда она сказала:
– Ты же знаешь, я не могу стать твоей женой.
Он приподнялся на локте, и Кэт увидела, как светятся в потухающих сполохах огня в камине его странные глаза.
– Тетушка нашла для меня невесту. Некая леди Джулия. Не помню, как ее фамилия. – Он переплел свои пальцы с ее, продолжал говорить сделанной беззаботностью, но она знала, как важно для него это. – Если ты вправду любишь меня, то спасешь от матримониальных планов моих родственников. Согласись выйти за меня замуж, Кэт.
– Леди Джулия, или как ее там, будет для тебя более подходящей женой.
– Нет. Мне нужна только ты.
– Никогда. Я погублю твою жизнь.
Ее голос превратился в шепот. Себастьян обнял Кэт, погрузил лицо в ее волосы.
– Не погубишь, – прошептал он. Все следы беззаботности исчезли из его голоса. – Погубишь, если не станешь мне женой.
ГЛАВА 25
Среда, 18 сентября 1811 года
На следующее утро, в тот ранний час, когда Генри Лавджой едва успел расстаться с постелью, один из констеблей уже барабанил в его входную дверь.
– В чем дело, Бернард? – спросил его магистрат, ежась от напущенного вошедшим констеблем холода раннего утра.
– Помните, сэр, вы нам вчера рассказывали об одном происшествии? О том, которое считаете связанным со стишком про русалок и мандрагору какую-то?
Генри Лавджой почувствовал, как тяжесть глубокого беспокойства заворочалась у него в груди.
– Конечно, помню.
Рука Бернарда поскребла подбородок, поросший бородой.
– Сэр, в порту у доков обнаружено кое-что. Думаю, вам следовало бы на это посмотреть.
В тусклом предрассветном зареве лес мачт выступал над рекой, словно привидение, бесформенное и беспредметное. Магистрат засунул руки в карманы пальто и нахохлился, стараясь подавить дрожь. Туман клубился над водой, наступал на него со всех сторон, неся с собой промозглый холод, дыхание влаги, сильный запах пеньки, смолы, тухлой рыбы.
– Эй, вы там! Стойте, дальше нельзя. – Внушительного облика констебль проявился из тумана. – Никому не позволено сюда проходить. Приказ с Боу-стрит.
– Генри Лавджой, полицейский участок на Куин-сквер, – бросил магистрат.
Констебль посторонился. Лавджой зашагал по деревянному настилу дока, эхо его шагов гулко звучало в воздухе.
Впереди можно было уже различить небольшую группу людей, собравшихся возле старого пакгауза. Генри помедлил, стараясь подавить то отвратительное ощущение в горле, которое не давало ему дышать. Зрелище насильственной смерти всегда болезненно воспринималось им. Ему приходилось предварительно готовить себя к нему, и только самообладание помогало магистрату перенести вид человеческой плоти, изувеченной так, что она скорее напоминала разделанную на отбивные тушу.
При его приближении один из мужчин отделился от толпы и направился к нему. Грузный, с выпуклыми, водянистого цвета глазами и мясистыми влажными губами, Джеймс Рид был одним из трех служащих магистратов главного полицейского суда на Боу-стрит. Этот узколобый чиновник принадлежал к числу людей, которых отличали бешеное честолюбие и зависть.
– Мистер Лавджой, – начал он с напускной доброжелательностью, – вам совсем не обязательно находиться здесь, рискуя к тому ж заполучить простуду. Утро сегодня до крайности промозглое. Этого парня укокошили достаточно далеко от Куин-сквер.
Доки на Темзе располагались на территории, подпадавшей под юрисдикцию Боу-стрит, и коротенькая речь мистера Джеймса достаточно ясно показала магистрату, что в его присутствии здесь совсем нет необходимости, более того, оно даже нежелательно. Генри перевел взгляд с чиновника дальше, туда, где на землю падала тень здания склада.
– Я слышал, что во рту обнаруженной сегодня жертвы оказался корень мандрагоры.
Все деланое дружелюбие чиновника вмиг улетучилось.
– Ну так что из того? Вам эта деталь о многом говорит?
– О многом. Сегодняшнее происшествие может быть связано с недавними убийствами мистера Барклея Кармайкла и юного Доминика Стентона.
– Вы говорите о Потрошителе Пижонов? – Джеймс Рид хрипло рассмеялся. – Маловероятно. Этого никто не потрошил.
Генри на мгновение сконфузился, озадаченный.
– Тело жертвы не было изуродовано?
– Нет. Всего лишь пырнули в бок ножом… Ну и потом сунули ему в рот этот салат.
Генри взглядом обежал представшую картину. В свете наступающего дня теперь легко различались темные громады судов, стоявших на якорях вдоль русла реки. Он оторвал от них глаза и принудил себя смотреть на распростертую на земле у здания склада фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70