Отодвинула два засова и достала из кармана ключ, который вскоре отпер огромный замок. Пока она открывала дверь, ум ее ни на миг не оставлял слоновьей ноги для зонтиков – она пыталась припомнить, кого из людей эта стойка ей напоминает. Узнавание трепетало у самой кромки ее разума.
Она отодвинула первый засов на двери. Сделать это было трудновато, поэтому пришлось потянуть капельку сильнее.
Эта стойка для зонтиков – такая знакомая.
«Кто же это?»
Она отодвинула второй засов. Сдвинулся он гораздо легче первого. Едва ли вообще пришлось тянуть.
«Я видела эту стойку для зонтиков уже тысячи раз, но только не как стойку для зонтиков, – думала она, – а как человека знакомого».
Она вытащила большой ключ из кармана платья и вставила его в огромный висячий замок на двери, и повернула ключ, и замок распался, как сжатый кулак, и она сняла замок с двери и повесила его на щеколду.
И тут же завопила:
– ПАПА! – и повернулась, и бросилась через весь холл к слоновьей стойке для зонтиков.
Гарем теней
Чудище Хоклайнов отыскало себе хорошую незаметную позицию в лаборатории и теперь поджидало, когда Грир с Камероном и женщины Хоклайн вступят в его царство.
Чудище Хоклайнов было так уверено в их будущем, что ему даже не стало любопытно, почему это одна из сестер Хоклайн вдруг завопила и кинулась прочь от лабораторной двери через весь холл, а за нею – все остальные.
Какая разница, чем они там занимаются, ведь скоро они все равно возвратятся и спустятся по лестнице, и Чудище Хоклайнов немножко с ними поиграет. А затем превратит всех в тени, после чего за Чудищем будет таскаться пять теней, а не одна тень-неумеха.
Быть может, эти четыре новые тени будут искуснее в той роли, которую Чудище Хоклайнов для них придумало. Да, размышляло Чудище, немного мастерства с теневой стороны не помешает.
Чудище Хоклайнов затаилось под прикрытием пробирок, полных химикатов – отброшенной возможности обеззлобить «Химикалии», над которыми профессор работал много месяцев, пока не счел их неудачными и не отбросил.
Тень же затаилась под прикрытием часов на верстаке возле этих пробирок. Как только в лаборатории зажжется свет, проявится вся корявость подобного прикрытия.
Ничего не получалось у тени как полагается.
– Скоро тебе будет с кем играть, – сказало ей Чудище.
А тень не поняла, о чем это, блядь, Чудище Хоклайнов говорит.
Отец и дочери воссоединились (ну вроде)
Мисс Хоклайн стояла на коленях, обвив руками слоновью ногу для зонтиков, и неудержимо рыдала, повторяя снова и снова:
– Папа! Папа!
Другая мисс Хоклайн стояла рядом и смотрела на сестру, пытаясь сообразить, что происходит.
Грир с Камероном же деловито озирались, разыскивая чудище Хоклайнов. Неужели они его прохлопали, когда искали в прошлый раз? Или оно подкралось со спины в холле? Они осмотрели все, но чудища нигде не нашли.
Затем другая мисс Хоклайн склонилась чуть ближе и очень пристально посмотрела на слоновую стойку для зонтиков.
Вдруг лицо ее вспыхнуло взрывом чувств, она упала на колени рядом с сестрой и воскликнула:
– О, отец! Это наш отец! Папа!
Сестры Хоклайн были не так бесстрастны, как сами думали.
Грир с Камероном стояли и смотрели, как сестры Хоклайн обнимают стойку для зонтиков и называют ее «папой».
Брак
Грир с Камероном оставили женщин Хоклайн со слоновьей ногой для зонтиков и через весь холл вернулись к двери в лабораторию. Пора было что-то делать с Чудищем Хоклайнов – причем немедленно. Гриру с Камероном уже хватило его проказ.
Теперь Грир нес фонарь.
У Камерона в руке был стакан виски.
Грир по-прежнему не замечал ничего нового в Камероне со стаканом виски. Разум Грира вообще где-то витал, поскольку в любых других условиях стакан виски Грир бы заметил. Такое с ним было впервые. Вероятно, пора думать о том, чтобы отправиться на покой, повесить кобуру на гвоздик и найти себе хорошую женщину, с которой где-нибудь и осесть.
Да, пожалуй, это неплохая мысль. Может, с одной из женщин Хоклайн. Он, разумеется, никак не мог знать, что Чудище Хоклайнов уже спланировало для них нечто вроде группового брака.
Обиталище снов
Грир вошел первым. От открыл дверь лаборатории, и свет от фонаря высветил лестницу и часть подвала. Очень сложное место. Грир никогда раньше такого не видал. Верстаки уставлены тысячами пузырьков. Повсюду машины, которым место лишь во сне.
– Давай, Грир. Спустимся и осмотримся, – сказал Камерон.
– Ладно.
Чудище Хоклайнов за ними наблюдало. Его забавляла их беспомощность. Женщин рядом с мужчинами не было, но Чудище займется ими после того, как покончит с Гриром и Камероном. На всех времени хватит.
Чудище так злорадствовало, предвкушая, каких ужасов натворит, что не заметило, как некая странность зародилась в его тени.
Тень тоже наблюдала, как Грир с Камероном спускаются по лестнице, подходят и зажигают три-четыре лампы, чтобы лучше видеть, – но тень затем обратила внимание на Чудище Хоклайнов и уставилась на него, и странное чувство зародилось в тени, словно впервые, и она уже не отводила пристального взгляда от Чудища Хоклайнов.
Единственная в своем роде мысль билась в разуме тени – план непосредственных действий, едва чудище сделает свой следующий ход.
– Жуткое место у них тут, – сказал Грир.
– Не жутче Гавайев, – ответил Камерон.
Битва
Камерон заметил тайник чудища Хоклайнов, еще когда они с Гриром были на середине лестницы. Он увидел странные искры света на верстаке за какими-то смешными пузырьками. Он не знал, что такое пробирки.
– Может, зажжешь врн те лампы? – спросил он, махнув Гриру на верстак в дальнем углу лаборатории.
Чудище Хоклайнов развлекалось, наблюдая за ними. Чудище наслаждалось так сильно, что решило подождать еще несколько минут, а уж потом обратить Грира с Камероном в тени.
Истинное наслаждение для Чудища.
Тем временем его нынешняя и единственная тень ждала, когда Чудище сделает ход, чтобы привести в действие собственный план.
Еще Камерон заметил большую банку из освинцованного хрусталя на верстаке – в углу напротив того, куда он отправил Грира зажигать лампы.
От женщин Хоклайн он знал, что банка эта и есть источник Чудища Хоклайнов… «Химикалии». Он стоял шагах в десяти от банки. А Чудище «пряталось» в пяти.
Вдруг Камерон завопил:
– Оно тут! Я его вижу!
Грир обернулся туда, где вопил и куда тыкал Камерон. И даже не понял, что происходит. Почему Камерон вопит? На Камерона это совершенно не похоже, но Грир все равно обернулся.
Чудищу Хоклайнов тоже стало любопытно. Что, к чертовой матери, тут творится? Что это там, если это тут?
И Чудище шевельнулось… невольно… из любопытства.
Камерон же в промежутке нарочитого возбуждения перешел к тому верстаку, на котором покоилась банка, называемая «Химикалиями», и теперь стоял рядом с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Она отодвинула первый засов на двери. Сделать это было трудновато, поэтому пришлось потянуть капельку сильнее.
Эта стойка для зонтиков – такая знакомая.
«Кто же это?»
Она отодвинула второй засов. Сдвинулся он гораздо легче первого. Едва ли вообще пришлось тянуть.
«Я видела эту стойку для зонтиков уже тысячи раз, но только не как стойку для зонтиков, – думала она, – а как человека знакомого».
Она вытащила большой ключ из кармана платья и вставила его в огромный висячий замок на двери, и повернула ключ, и замок распался, как сжатый кулак, и она сняла замок с двери и повесила его на щеколду.
И тут же завопила:
– ПАПА! – и повернулась, и бросилась через весь холл к слоновьей стойке для зонтиков.
Гарем теней
Чудище Хоклайнов отыскало себе хорошую незаметную позицию в лаборатории и теперь поджидало, когда Грир с Камероном и женщины Хоклайн вступят в его царство.
Чудище Хоклайнов было так уверено в их будущем, что ему даже не стало любопытно, почему это одна из сестер Хоклайн вдруг завопила и кинулась прочь от лабораторной двери через весь холл, а за нею – все остальные.
Какая разница, чем они там занимаются, ведь скоро они все равно возвратятся и спустятся по лестнице, и Чудище Хоклайнов немножко с ними поиграет. А затем превратит всех в тени, после чего за Чудищем будет таскаться пять теней, а не одна тень-неумеха.
Быть может, эти четыре новые тени будут искуснее в той роли, которую Чудище Хоклайнов для них придумало. Да, размышляло Чудище, немного мастерства с теневой стороны не помешает.
Чудище Хоклайнов затаилось под прикрытием пробирок, полных химикатов – отброшенной возможности обеззлобить «Химикалии», над которыми профессор работал много месяцев, пока не счел их неудачными и не отбросил.
Тень же затаилась под прикрытием часов на верстаке возле этих пробирок. Как только в лаборатории зажжется свет, проявится вся корявость подобного прикрытия.
Ничего не получалось у тени как полагается.
– Скоро тебе будет с кем играть, – сказало ей Чудище.
А тень не поняла, о чем это, блядь, Чудище Хоклайнов говорит.
Отец и дочери воссоединились (ну вроде)
Мисс Хоклайн стояла на коленях, обвив руками слоновью ногу для зонтиков, и неудержимо рыдала, повторяя снова и снова:
– Папа! Папа!
Другая мисс Хоклайн стояла рядом и смотрела на сестру, пытаясь сообразить, что происходит.
Грир с Камероном же деловито озирались, разыскивая чудище Хоклайнов. Неужели они его прохлопали, когда искали в прошлый раз? Или оно подкралось со спины в холле? Они осмотрели все, но чудища нигде не нашли.
Затем другая мисс Хоклайн склонилась чуть ближе и очень пристально посмотрела на слоновую стойку для зонтиков.
Вдруг лицо ее вспыхнуло взрывом чувств, она упала на колени рядом с сестрой и воскликнула:
– О, отец! Это наш отец! Папа!
Сестры Хоклайн были не так бесстрастны, как сами думали.
Грир с Камероном стояли и смотрели, как сестры Хоклайн обнимают стойку для зонтиков и называют ее «папой».
Брак
Грир с Камероном оставили женщин Хоклайн со слоновьей ногой для зонтиков и через весь холл вернулись к двери в лабораторию. Пора было что-то делать с Чудищем Хоклайнов – причем немедленно. Гриру с Камероном уже хватило его проказ.
Теперь Грир нес фонарь.
У Камерона в руке был стакан виски.
Грир по-прежнему не замечал ничего нового в Камероне со стаканом виски. Разум Грира вообще где-то витал, поскольку в любых других условиях стакан виски Грир бы заметил. Такое с ним было впервые. Вероятно, пора думать о том, чтобы отправиться на покой, повесить кобуру на гвоздик и найти себе хорошую женщину, с которой где-нибудь и осесть.
Да, пожалуй, это неплохая мысль. Может, с одной из женщин Хоклайн. Он, разумеется, никак не мог знать, что Чудище Хоклайнов уже спланировало для них нечто вроде группового брака.
Обиталище снов
Грир вошел первым. От открыл дверь лаборатории, и свет от фонаря высветил лестницу и часть подвала. Очень сложное место. Грир никогда раньше такого не видал. Верстаки уставлены тысячами пузырьков. Повсюду машины, которым место лишь во сне.
– Давай, Грир. Спустимся и осмотримся, – сказал Камерон.
– Ладно.
Чудище Хоклайнов за ними наблюдало. Его забавляла их беспомощность. Женщин рядом с мужчинами не было, но Чудище займется ими после того, как покончит с Гриром и Камероном. На всех времени хватит.
Чудище так злорадствовало, предвкушая, каких ужасов натворит, что не заметило, как некая странность зародилась в его тени.
Тень тоже наблюдала, как Грир с Камероном спускаются по лестнице, подходят и зажигают три-четыре лампы, чтобы лучше видеть, – но тень затем обратила внимание на Чудище Хоклайнов и уставилась на него, и странное чувство зародилось в тени, словно впервые, и она уже не отводила пристального взгляда от Чудища Хоклайнов.
Единственная в своем роде мысль билась в разуме тени – план непосредственных действий, едва чудище сделает свой следующий ход.
– Жуткое место у них тут, – сказал Грир.
– Не жутче Гавайев, – ответил Камерон.
Битва
Камерон заметил тайник чудища Хоклайнов, еще когда они с Гриром были на середине лестницы. Он увидел странные искры света на верстаке за какими-то смешными пузырьками. Он не знал, что такое пробирки.
– Может, зажжешь врн те лампы? – спросил он, махнув Гриру на верстак в дальнем углу лаборатории.
Чудище Хоклайнов развлекалось, наблюдая за ними. Чудище наслаждалось так сильно, что решило подождать еще несколько минут, а уж потом обратить Грира с Камероном в тени.
Истинное наслаждение для Чудища.
Тем временем его нынешняя и единственная тень ждала, когда Чудище сделает ход, чтобы привести в действие собственный план.
Еще Камерон заметил большую банку из освинцованного хрусталя на верстаке – в углу напротив того, куда он отправил Грира зажигать лампы.
От женщин Хоклайн он знал, что банка эта и есть источник Чудища Хоклайнов… «Химикалии». Он стоял шагах в десяти от банки. А Чудище «пряталось» в пяти.
Вдруг Камерон завопил:
– Оно тут! Я его вижу!
Грир обернулся туда, где вопил и куда тыкал Камерон. И даже не понял, что происходит. Почему Камерон вопит? На Камерона это совершенно не похоже, но Грир все равно обернулся.
Чудищу Хоклайнов тоже стало любопытно. Что, к чертовой матери, тут творится? Что это там, если это тут?
И Чудище шевельнулось… невольно… из любопытства.
Камерон же в промежутке нарочитого возбуждения перешел к тому верстаку, на котором покоилась банка, называемая «Химикалиями», и теперь стоял рядом с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23