– Почему у тебя включен автоответчик, раз ты дома?
– Потому что я занята и не хочу отвлекаться по пустякам, – объяснила Карен. – Но ты никогда не звонишь просто так, вот я и взяла трубку. Я привыкла не обращать внимания на ненужные звонки, и автоответчик мне в этом помогает.
– Я польщен, – хмуро сказал Брэд. – Но если уж ты соизволила ради меня оторваться от своих важных дел, то расскажи, где искать более ранние документы.
– Они в шкафу, в самой маленькой комнате архива, во втором ящике, – сказала Карен. – На нем все написано. Там дела всех сотрудников с самого первого дня работы предприятия, но в них может не быть адресов этих людей. Надеюсь, они тебе не понадобятся.
– Нет, спасибо. Кстати, ты знаешь, что нашу малышку по-прежнему за уши не оттащишь от романов, которые кажутся мне слишком уж откровенными? Но я не очень-то протестую. Не отнимать же их у нее силой, – сказал Брэд, внезапно меняя тему разговора.
Карен засмеялась, а потом сказала:
– Прямо не верится, с каким нетерпением она ждет каникул. Как здорово, что вы едете в Диснейленд! Наконец-то у меня появится немного свободного времени.
Брэд хотел было сказать, что везет туда девочку вовсе не для того, чтобы доставить удовольствие Карен, но неожиданно для самого себя произнес:
– Она молодец! Ты не представляешь, с каким увлечением она разрабатывает маршрут! Турагент ей одно, а она ему – другое. Обо всем думает – и о билетах, и о гостинице, и о прокате машины. Тут недавно призналась мне, что мечтает открыть собственное турбюро.
Карен опять засмеялась.
– Ты ей не очень-то верь, – предупредила она бывшего супруга. – Девочка уже перебрала целую кучу профессий. Слава Богу, у нее еще есть время, чтобы окончательно определиться. Ладно, Брэд, мне и впрямь сейчас некогда. Дай знать, если с архивом возникнут какие-нибудь сложности.
Брэд сам отыскал нужный ящик и за несколько часов просмотрел его содержимое. К сожалению, это ему ничего не дало. В его фирме никогда не работала ни Лидия Браун, ни женщина с похожим именем. Он смял бумажный стаканчик, из которого только что пил кофе, и метнул его через всю комнату в мусорную корзину. Метнул – и тут же чертыхнулся, потому что промазал.
Глава 2
Мартине приснился сон, после которого она почувствовала себя совершенно разбитой. Жара, настоящая жара, как в Мексике или на Гавайях. Белый песок, слепящие солнечные лучи, бесконечная водная гладь. Пляж безлюден, только они двое. Большой цветастый зонт отбрасывает спасительную тень, но они предпочитают не валяться на полотенцах, а плескаться в воде. Они весело хохочут, вместе ныряют и вместе выныривают, крепко держась за руки. Очень романтичный и очень сексуальный сон.
Пушистая голова толкнула ее в бок, и она обиженно проговорила:
– Мисти, ну чего ты пихаешься? У тебя нос холодный. Я и так знаю, что пора вставать.
Мартина спустила с кровати одну ногу, нащупала ею тапочку и внезапно осознала, что мужчина из ее сна был не кто иной, как Брэд Макинтош. М-да, хорошее начало дня.
Радио-будильник еще не сработало. Оно выкрикнуло заголовки утренних новостей как раз в тот момент, когда Мартина вылезла из постели и надела вторую тапочку.
О Господи, только этого ей не хватало! Сексуальные сны о типе, против которого она почти наверняка будет выступать в суде…
Мартина выключила радио и подошла к окну. Солнце по утрам почти всегда заглядывало к ней в комнату, и потому она повесила рядом с окном несколько хрустальных ограненных шариков. Солнечные лучи, преломляясь в них, ложились радужными полосами на потолок, пол и стены. Разноцветные полоски украшали ее письменный стол, кровать, гравюры в рамках, полки с книгами…
Вот и разгадка сна. Наверное, один из лучей упал ей на лицо, когда она спала, и потому ей привиделся песчаный пляж и голубые волны. Романа у нее сейчас ни с кем не было, так что вполне естественно, что ей приснился тот человек, о котором она думала в последнее время, хотя он занимал ее ничуть не больше, чем любой другой посетитель их бюро. Это, конечно, не слишком вяжется с фрейдизмом, но ее подобное объяснение вполне удовлетворило.
Она ополоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в зеркало. По утрам ее глаза были не серыми, а скорее черными. Мартина не относилась к числу жаворонков, и ей требовалось не менее получаса, чтобы окунуться в новый день. Для этого она непременно должна была выпить стакан ледяного грейпфрутового сока, съесть несколько вафель с кленовым сиропом и закончить трапезу чашкой горячего кофе. Мартине никогда не нравилось готовить, и многих ее знакомых шокировало то количество полуфабрикатов, которое она потребляла, разогрев в микроволновке. Она обожала посещать маленькие мексиканские, китайские или индонезийские ресторанчики. Да, она тратила много денег на еду, но на что же еще их тратить?
Кухня находилась в дальнем конце квартиры, куда солнце никогда не заглядывало по утрам, и потому Мартина частенько, прихватив с собой поднос с завтраком, поднималась по ступенькам на террасу Джима. Там, в самом углу, стоял стол красного дерева и скамья.
Хотя дом принадлежал им обоим, терраса была собственностью Джима, который построил ее на свои деньги. Он великодушно позволял Мартине иногда понежиться на солнышке – но только в будни, потому что в выходные он приводил к себе какую-нибудь очередную подружку и не хотел, чтобы Мартина портила им романтическое настроение своими, как он выражался, «жалкими одеждами».
Но неделя только началась, и потому Мартина аккуратно поставила на поднос все необходимое и направилась на террасу. Она очень надеялась, что ничего не забыла, потому что Джим утверждал, что его страшно раздражает, когда она то и дело карабкается вверх-вниз по лестнице, прихватив с собой то стакан, то вилку, которые она опять забыла на кухне. Мартине, правда, казалось, что рассеянность – это ее личная беда, но Джим считал иначе. Он вообще был другой – хозяйственный, домовитый. Он, например, всегда сам готовил себе еду и с гордостью демонстрировал ей свой холодильник, где не было ни замороженной пиццы, ни купленных в супермаркете жареных куриных ножек. «Ну и что с того?» – мрачно думала Мартина, тщетно пытаясь изобразить восхищение.
Вот и сейчас он со счастливым видом расхаживал по своей кухне, поглядывая на жарящуюся на сковороде ветчину и взбивая в медной посудине яйца для омлета. Он знал, что Мартина смотрит на него, однако не удостоил ее даже взглядом. Джим утверждал, что у него может на целый день испортиться настроение, если он хотя бы несколько минут понаблюдает за своей забывчивой соседкой. Испортится настроение! О Господи, да оно у него всегда хорошее! Мартина была уверена, что во всем городе не сыщешь более уравновешенного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61