– Нет, точно наш, – подтвердил Шурка.
– Нет.
– Наш! – авторитетно заявил Гога. – Семерка.
Лешка улыбнулся.
– Не наш. Нам двенадцатый нужен.
– Нет, что ты, – махнул рукой Заяц. – Двенадцатый – это на вокзал.
– А нам и нужно на вокзал.
– Зачем? – робко спросил Алик.
– Мою бабку встречать. Понятно?
Лешка захохотал. Его маленькая не по возрасту голова в серой кепке моталась от хохота на тонкой шее так сильно, что Алик начал опасаться, как бы она у него не оторвалась.
– Зачем мы, по-вашему, целый день рвали подснежники? – спросил он наконец.
– Для гербария, – ответил Алик.
– «Для гербария»… Дурак! Продавать. За билеты можно срок получить. Вам-то ничего, а мне скоро паспорт дадут. А подснежники чьи?.. Ничьи. По двадцать копеек пучок, тридцать копеек пара. Деньги. Растут в лесу.
Лешка наклонил голову и посмотрел на мальчишек, приглашал их посмеяться над тем, что деньги растут в лесу и никто до них не догадался заняться их сбором. Первым засмеялся Заячья губа. Алик растерянно улыбнулся.
На привокзальной площади в скверике Лешка выбрал скамейку, скрытую от оживленного перехода фанерным павильоном, и приказал ссыпать цветы в кучу. Потом достал из кармана катушку ниток, похвастался:
– Все предусмотрено.
Алик нерешительно вышел из сквера. Он не знал, как это он будет продавать цветы.
– Мальчик, продаешь подснежники? – обратился к нему молодой лейтенант.
– Нет, – сказал Алик и покраснел.
– А чего ж ты их так держишь? – засмеялся лейтенант.
Алик торопливо спрятал подснежники в карман пальто, а когда проходил мимо урны, незаметно выбросил. У него был с собой рубль бумажкой, который мама ему дала, чтоб он купил себе красок. Сначала Алик хотел разменять рубль в газетном киоске и отдать Лешке шестьдесят копеек, вроде он продал три пучка, а потом решил отдать рубль целиком. Быстрее наберется на телевизор Уф Фимовне.
Алик походил по вокзалу, подождал, когда стрелка больших часов прыгнула на пятнадцать минут ниже, и только после этого вернулся в сквер.
– Рубль? – удивился Лешка. – За три пучка рубль?..
– Да.
– Жаль, мало нарвали.
Он спрятал деньги в карман, похлопал Алика по плечу:
– Далеко пойдешь. Клоун, учись у маменькиного сынка.
Алик скромно опустил глаза. «Надо будет выпросить у мамы еще рубль на кисточки», – подумал он.
8. Семь раз в неделю – неправда
В понедельник Евгения Викторовна спросила, зачем ему нужен еще один рубль?
– Кисточки купить, – соврал Алик.
– На рубль кисточек? Сколько же тебе их нужно? Одну или двадцать штук?
– И ластик, и мастихин, и новый альбом.
Мама поверила и дала деньги.
Во вторник Алика случайно встретил на улице худой и длинный Карандаш Петрович, художник, который вел кружок рисования в доме пионеров.
– Здравствуйте, молодой человек! – сказал он. – Это вы кому так торжественно несете подснежники?
Алик спрятал цветы за спину и пролепетал:
– Маме.
– Цветы маме – это хорошо. А почему ты не был прошлый раз на занятиях?
– Я болел.
– Что с тобой?
– Температура подскочила.
– Куда же это она подскочила? – недоверчиво улыбнулся художник.
– В градуснике.
– А потом назад отскочила?
– А потом отскочила.
– Ну, ну… В следующий раз не болеть.
– Постараюсь.
Карандаш Петрович, прямой и тонкий, зашагал по улице, а Алик осторожно уронил цветы под ноги около стенки и быстро пошел прочь, нащупывая в кармане мелочь, шестьдесят копеек, которые он сегодня выручил за продажу двух бразильских марок. Сашка Крачковский дал ему сорок копеек за Пеле, потому что это главный футболист, а за Амарильдо только двадцать, потому что он только один раз участвовал в мировом первенстве и забил всего два гола.
– И вообще, – сказал Сашка Крачковский, – если б Пеле не получил травму, то он сам бы забил эти два гола, а про Амарильдо тогда и марку бы не сделали.
Сашка хитрил. Амарильдо он считал таким же знаменитым футболистом, как Пеле, но сбивал цену, потому что у него не было еще двадцати копеек.
Конечно, Алик ни за что не расстался бы с бразильскими марками, если бы научился продавать подснежники как Гога, Шурка и Заяц. Он протягивал цветы прохожим, но так робко, что на него не обращали внимания.
Теперь самая полная коллекция футбольных марок была у Сашки Крачковского. А футбол в пятом «В» занимал не последнее место. У пионервожатого Кости был брат футболист. Когда избрали председателем совета отряда Сашку Крачковского, он сразу поставил вопрос ребром: Костя должен привести в школу своего брата. Сбор, посвященный встрече с центральным нападающим команды «Энергия», прошел так интересно, что тут же решили провести еще десять сборов, посвященных каждому игроку команды в отдельности. Уф Фимовна, узнав об этом, ужаснулась, но спорить с классом не стала.
Алик вспомнил, что послезавтра состоится третий футбольный сбор, посвященный встрече с вратарем команды, и вздохнул.
В среду Алик снова подошел к матери и подсунул ей голову, чтоб она его ласково потрепала за волосы. Евгения Викторовна потрепала и спросила:
– Ну, что тебе еще нужно?
– Мы идем сегодня в театр.
– Кто это мы?..
– Все пятые классы.
– И тебе нужны деньги?
– Да.
– Сколько?
– Рубль пятьдесят копеек.
– Так много?
– Билеты в театр теперь подорожали.
Евгения Викторовна покачала головой и полезла в сумочку.
– А какой спектакль? – спросила она.
– «Вовка на планете Ялмез».
В четверг Уф Фимовна, пионервожатый Костя и Петька Серебряков по очереди спрашивали у Алика: почему он не был в театре? Алик сказал, что был, только он сидел на галерке, чтобы виднее было.
В пятницу ему снова нужны были деньги. Он соврал матери, что пятый «В» решил сфотографироваться всем классом вместе со всеми учителями и Уф Фимовна собирает с каждого по рублю, чтобы отдать фотографу.
В субботу Алик просто взял со стола три рубля. Евгения Викторовна спросила, не видел ли он, куда она дела деньги, которые у нее остались от базара.
– Нет, – ответил Алик.
– Неужели я их потеряла, когда доставала квитанцию на ботинки? – огорчилась мама.
– Наверное, потеряла, – сказал Алик.
– Вот растяпа!
Мама еще долго ругала себя, а Алик опускал глаза и тихонько про себя вздыхал.
Он понимал, что совершил нехороший поступок, но решил все вытерпеть, потому что не для себя ведь старался, а для Уф Фимовны.
В воскресенье мама заняла у соседки до получки денег и дала Алику еще тридцать копеек, чтобы он мог сходить в кино. Ему и правда давно хотелось посмотреть «Дикую собаку Динго», но надо было идти к Лешке.
9. Рыжая Берта
Ободранная дверь Лешкиной квартиры никогда не запиралась. Алик осторожно открыл ее и спросил:
– Можно?
– Давай, чего спрашиваешь.
– Здравствуйте.
– Привет, – хмыкнул Лешка.
Он был не один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18