Иначе для нас самих от производимого нами не будет никакой пользы, но оно будет приносить нам только вред.
Кроме того, как мы уже упоминали, пользой для нас, когда мы производим на свет нечто красивое, может являться определенный психотерапевтический эффект от созидания красоты, поскольку, приводя в мир красоту, мы, таким образом, гармонизируем и себя, отвлекаемся от страстей, упорядочиваем собственные душевные движения и продвигаемся к правильному устроению нашего естества, если, конечно, созидание красоты не связывается у нас с тщеславием и самопревозношением.
9б. Плоды труда: социальный аспект
С другой стороны, необходимость созидания красоты как результата нашего труда связана с социальным аспектом трудовой деятельности. Ведь истинная конечная цель любого труда заключается не в зарабатывании денег человеком, производящим труд, но в созидании общей пользы для всех людей, составляющих общество. Именно в этом видят отцы Церкви смысл труда в его социальном (а не аскетическом) измерении. Когда смысл и цель труда таковы, тогда устраняется какая-либо вражда между теми, кто трудятся на одном поприще, о чем и говорит святитель Григорий Богослов: «Не хвалю Гесиода, который занимающихся одним ремеслом назвал противниками по ремеслу, говоря: “И горшечник косо смотрит на горшечника, и плотник - на плотника”. Ибо, по-моему мнению, не столько ненавидят они друг друга, сколько бегут друг к другу, взаимно лобзаются и обнимаются, как родные».
Человек, не вредящий обществу своей деятельностью, но лишь не вносящий вклада в общее дело, при том, что он поставлен выполнять ту или иную функцию, святителем Иоанном Златоустом серьезно порицается: «Возьмем в пример земледельца: пусть он нисколько не причиняет ущерба нашему имуществу, не клевещет, не ворует, а только, сложа руки, сидит дома, - не сеет, не проводить борозд, не запрягает волов, не ухаживает за виноградником, вообще не прилагает никакого попечения о земле. Разве мы не накажем такого? И, однако, он не сделал никакой неправды, и нам не в чем обвинить его. Но этим самым [бездействием] он и совершил неправду, потому что, по общему понятию, неправедно поступает тот, кто не принимает со своей стороны участия в общем деле».
Человек же, который в качестве цели своего труда - так же как в качестве цели своей духовной жизни - видит только собственную пользу, согласно святителю Иоанну Златоусту, и не может называться человеком: «Если в житейских делах никто не живет только сам для себя, а все - и ремесленник, и воин, и земледелец, и купец - все трудятся на общую пользу и благо ближнего, то гораздо более должно делать то же в делах духовных, в этом ведь и состоит главным образом жизнь; а кто живет только для себя одного, всех же других презирает, тот напрасно и существует, и даже не человек он, и не нашего рода. Итак, кто хочет стать богатым, пусть станет бедным, чтобы сделаться богатым; пусть тратит, чтобы получить; пусть расточает, чтобы собрать. Если это кажется странным и невероятным, то посмотри на сеющего и размысли, что и он не может иначе собрать большего, если не посеет того, что имеет, и не расточит готового запаса».
Таким образом, можно сказать, что необходимость созидания красоты в качестве плодов нашего труда связана именно с тем, что в социальном плане цель и смысл человеческого труда, как об этом однозначно говорят отцы Церкви, заключается в общественной пользе. Однако если человек трудится не ради чистой прибыли, но ради пользы общества, в котором он живет, то он будет стремиться производить изделия не одинаковые и штампованные, как детали на заводе, но вкладывая в них или в процесс их изготовления свою душу и желая принести людям наибольшую пользу, он станет и плоды своего труда делать причастными к красоте. Поэтому там, где эстетический фактор, может быть, не совпадает вполне с экономическими интересами, то хотя бы из соображений общественной пользы следует иметь его в виду и быть готовым поступиться в определенной мере интересами прибыли.
При этом следует иметь в виду, что отцы Церкви выступали против окружающей людей излишней роскоши. Ведь эстетически совершенные вещи не являются роскошными, но представляют собой соединение практической полезности для человека и красоты. Бессмысленные украшения, посредством которых человек хочет продемонстрировать (не важно, себе или окружающим людям) свое могущество или положение в этом мире, при том, что средства, потраченные на роскошь, могли бы быть пущены на благотворительные нужды, - однозначно осуждаются отцами Церкви.
Святитель Василий Великий пишет об этом следующим образом: «Когда вхожу случайно в дом человека глупого и некстати богатого, и вижу, что дом испещрен всякого рода цветами, тогда узнаю, что у этого человека нет других драгоценностей, кроме видимых, что он украшает бездушные вещи, а душа у него не украшена. Скажи мне, к какому выгоднейшему употреблению служат серебряные ложа и серебряные столы, постели и седалища из слоновой кости, между тем как ради их богатство не переходит к бедным, хотя они тысячами стоят у дверей и оглашают их всяким жалобным голосом?». Ему вторит святитель Иоанн Златоуст: «Не будем считать богатство чем-либо великим и не станем думать, будто золото лучше грязи; достоинство вещества зависит не от естественных свойств его, но от нашего мнения о нем. Кто тщательно будет исследовать, тот найдет, что железо гораздо необходимее золота, так как последнее не имеет никакого приложения к жизни, а первое доставляет нам много пользы, помогая в бесчисленных ремеслах. Но для чего я делаю сравнение между железом и золотом? Даже и простые камни нужнее драгоценных, так как из последних не может быть ничего полезного, а из первых сделаны и дома, и стены, и города. Покажи мне, какая может быть польза от жемчужин, или лучше, какого не может быть от них вреда? Чтобы тебе носить одно такое зерно [жемчуга], тысячи бедных томятся голодом; какое же ты найдешь оправдание, какое прощение?».
Итак, связанная с властью страстей над человеческой душою роскошь, которая необходимым образом приводит к духовной расслабленности, по общему мнению отцов Церкви, - является злом. Однако, как мы видели, стремление производить плоды труда красивыми, при надлежащем устроении души делателя, есть благо, и представляет собой следование Божиему замыслу о человеке и его труде.
10. Красота и обожение
Однако высшее предназначение человека, согласно православному вероучению, это обожение - непосредственная причастность и видение Бога христианином, результатом чего является усвоение обоживаемым человеком Божественных свойств. И в рамках церковного предания разработано цельное учение о красоте в контексте темы обожения человека, о чем мы сейчас и будем вести речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Кроме того, как мы уже упоминали, пользой для нас, когда мы производим на свет нечто красивое, может являться определенный психотерапевтический эффект от созидания красоты, поскольку, приводя в мир красоту, мы, таким образом, гармонизируем и себя, отвлекаемся от страстей, упорядочиваем собственные душевные движения и продвигаемся к правильному устроению нашего естества, если, конечно, созидание красоты не связывается у нас с тщеславием и самопревозношением.
9б. Плоды труда: социальный аспект
С другой стороны, необходимость созидания красоты как результата нашего труда связана с социальным аспектом трудовой деятельности. Ведь истинная конечная цель любого труда заключается не в зарабатывании денег человеком, производящим труд, но в созидании общей пользы для всех людей, составляющих общество. Именно в этом видят отцы Церкви смысл труда в его социальном (а не аскетическом) измерении. Когда смысл и цель труда таковы, тогда устраняется какая-либо вражда между теми, кто трудятся на одном поприще, о чем и говорит святитель Григорий Богослов: «Не хвалю Гесиода, который занимающихся одним ремеслом назвал противниками по ремеслу, говоря: “И горшечник косо смотрит на горшечника, и плотник - на плотника”. Ибо, по-моему мнению, не столько ненавидят они друг друга, сколько бегут друг к другу, взаимно лобзаются и обнимаются, как родные».
Человек, не вредящий обществу своей деятельностью, но лишь не вносящий вклада в общее дело, при том, что он поставлен выполнять ту или иную функцию, святителем Иоанном Златоустом серьезно порицается: «Возьмем в пример земледельца: пусть он нисколько не причиняет ущерба нашему имуществу, не клевещет, не ворует, а только, сложа руки, сидит дома, - не сеет, не проводить борозд, не запрягает волов, не ухаживает за виноградником, вообще не прилагает никакого попечения о земле. Разве мы не накажем такого? И, однако, он не сделал никакой неправды, и нам не в чем обвинить его. Но этим самым [бездействием] он и совершил неправду, потому что, по общему понятию, неправедно поступает тот, кто не принимает со своей стороны участия в общем деле».
Человек же, который в качестве цели своего труда - так же как в качестве цели своей духовной жизни - видит только собственную пользу, согласно святителю Иоанну Златоусту, и не может называться человеком: «Если в житейских делах никто не живет только сам для себя, а все - и ремесленник, и воин, и земледелец, и купец - все трудятся на общую пользу и благо ближнего, то гораздо более должно делать то же в делах духовных, в этом ведь и состоит главным образом жизнь; а кто живет только для себя одного, всех же других презирает, тот напрасно и существует, и даже не человек он, и не нашего рода. Итак, кто хочет стать богатым, пусть станет бедным, чтобы сделаться богатым; пусть тратит, чтобы получить; пусть расточает, чтобы собрать. Если это кажется странным и невероятным, то посмотри на сеющего и размысли, что и он не может иначе собрать большего, если не посеет того, что имеет, и не расточит готового запаса».
Таким образом, можно сказать, что необходимость созидания красоты в качестве плодов нашего труда связана именно с тем, что в социальном плане цель и смысл человеческого труда, как об этом однозначно говорят отцы Церкви, заключается в общественной пользе. Однако если человек трудится не ради чистой прибыли, но ради пользы общества, в котором он живет, то он будет стремиться производить изделия не одинаковые и штампованные, как детали на заводе, но вкладывая в них или в процесс их изготовления свою душу и желая принести людям наибольшую пользу, он станет и плоды своего труда делать причастными к красоте. Поэтому там, где эстетический фактор, может быть, не совпадает вполне с экономическими интересами, то хотя бы из соображений общественной пользы следует иметь его в виду и быть готовым поступиться в определенной мере интересами прибыли.
При этом следует иметь в виду, что отцы Церкви выступали против окружающей людей излишней роскоши. Ведь эстетически совершенные вещи не являются роскошными, но представляют собой соединение практической полезности для человека и красоты. Бессмысленные украшения, посредством которых человек хочет продемонстрировать (не важно, себе или окружающим людям) свое могущество или положение в этом мире, при том, что средства, потраченные на роскошь, могли бы быть пущены на благотворительные нужды, - однозначно осуждаются отцами Церкви.
Святитель Василий Великий пишет об этом следующим образом: «Когда вхожу случайно в дом человека глупого и некстати богатого, и вижу, что дом испещрен всякого рода цветами, тогда узнаю, что у этого человека нет других драгоценностей, кроме видимых, что он украшает бездушные вещи, а душа у него не украшена. Скажи мне, к какому выгоднейшему употреблению служат серебряные ложа и серебряные столы, постели и седалища из слоновой кости, между тем как ради их богатство не переходит к бедным, хотя они тысячами стоят у дверей и оглашают их всяким жалобным голосом?». Ему вторит святитель Иоанн Златоуст: «Не будем считать богатство чем-либо великим и не станем думать, будто золото лучше грязи; достоинство вещества зависит не от естественных свойств его, но от нашего мнения о нем. Кто тщательно будет исследовать, тот найдет, что железо гораздо необходимее золота, так как последнее не имеет никакого приложения к жизни, а первое доставляет нам много пользы, помогая в бесчисленных ремеслах. Но для чего я делаю сравнение между железом и золотом? Даже и простые камни нужнее драгоценных, так как из последних не может быть ничего полезного, а из первых сделаны и дома, и стены, и города. Покажи мне, какая может быть польза от жемчужин, или лучше, какого не может быть от них вреда? Чтобы тебе носить одно такое зерно [жемчуга], тысячи бедных томятся голодом; какое же ты найдешь оправдание, какое прощение?».
Итак, связанная с властью страстей над человеческой душою роскошь, которая необходимым образом приводит к духовной расслабленности, по общему мнению отцов Церкви, - является злом. Однако, как мы видели, стремление производить плоды труда красивыми, при надлежащем устроении души делателя, есть благо, и представляет собой следование Божиему замыслу о человеке и его труде.
10. Красота и обожение
Однако высшее предназначение человека, согласно православному вероучению, это обожение - непосредственная причастность и видение Бога христианином, результатом чего является усвоение обоживаемым человеком Божественных свойств. И в рамках церковного предания разработано цельное учение о красоте в контексте темы обожения человека, о чем мы сейчас и будем вести речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20