Однажды, проснувшись с первыми лучами солнца, он заметил нечто удивительное. На самой вершине одной из ближних гор стояло настоящее каменное кресло. Как оно могло сюда попасть, кто и с какой целью сделал это? Будучи любознательным и жадным до всего нового и неизведанного, Конан не мог пройти мимо этой диковины. Потратив почти целый день, он наконец достиг вершины горы и оказался возле каменного кресла.
Он несколько раз обошел вокруг него, пытаясь определить, что же такое перед ним — работа дождя и ветра, неведомый каприз богов или нечто, сделанное человеческими руками? Кусок скалы, стоящий на самой вершине, действительно напоминал грубо сработанное кресло или, скорее, трон.
Там были сиденье, спинка, даже подлокотники и ступенька для ног. Фиолетовый трон, который варвар для сравнения поставил рядом с каменным креслом, выглядел рядом с ним как-то легковесно. Наверно, так же смотрелись бы позолоченные стульчики и столики на тонких изогнутых ножках, которые недавно вошли в моду среди офирских богачей, рядом с табуретами и столом из цельного ствола дерева, который стоял в доме его отца.
От каменного кресла веяло каким-то спокойствием, уверенной мудрой силой, как будто старый убеленный сединами воин протягивал ему руку для приветствия. Повинуясь внезапно возникшему порыву, варвар сел на темное каменное сиденье, откинувшись на спинку и положив руки на подлокотники.
Отсюда, с вершины горы, открывался вид, от которого захватывало дух. Перед Конаном расстилалась целая горная страна. Ему казалось, что он вдыхает запах моря, находящегося в нескольких месяцах пути отсюда, слышит шум городов, хотя до ближайшего города идти нужно было не менее недели. Сидя здесь, он как будто находился в центре мира и сам был его центром.
Оставшийся путь до Шадизара не был отмечен особенными событиями, и вот около десяти дней спустя ранним утром Конан снова отворил дверь «Выщербленной монеты». Там за это время практически ничего не изменилось, разве что мрачного бродягу заменила компания неряшливо одетых юношей, да в углу наливался дешевым вином какой-то старик, по виду, вышедший на пенсию стражник.
Конан небрежным жестом бросил на стойку несколько серебряных монет и заказал самую лучшую комнату и ужин. Он никого не предупреждал о своем появлении и должно пройти несколько дней, прежде чем заказчик узнает, что он вместе с фиолетовым троном уже здесь. После такого путешествия неплохо будет передохнуть… Но, не успел Конан растянуться во весь свой громадный рост на кровати, занимающей собой большую часть комнаты, как в дверь осторожно постучали. Что там еще; он больше ничего не заказывал и желает отдохнуть!
— Извините, господин Конан, человек, которого вы ожидаете, просит передать, что ждет вас в той же самой комнате.
С недовольным ворчанием поднявшись и кое-как натянув на себя одежду, он направился вслед за служанкой, не забыв прихватить с собой добычу из подземного города. Что такое Шадизар, он знал намного лучше многих и немало ценных вещей, чьи размеры не уступали фиолетовому трону, исчезло с его помощью из сокровищниц, которые охранялись гораздо лучше, чем номер в подозрительной таверне. А то, что однажды удалось одному человеку, вполне может получиться и у другого…
Заказчик ждал его, сидя за тем же самым столом, изо всех сил стараясь сохранить видимость невозмутимого спокойствия. Но от Конана не укрылось, что тот едва сдерживается, чтобы не вскочить ему навстречу. Ну, что же, аристократ, неизвестно когда в последний раз выезжавший за городские стены без сопровождения целого отряда и привыкший, что все нужное доставляется тебе и подается с низким поклоном, посмотрим, насколько хватит твоей выдержки! И Конан нарочито медленно, даже немного неуклюже, вышел на середину комнаты, поставил на пол фиолетовый трон и начал, не торопясь, освобождать его от тряпок и шкур, в которые тот был завернут. На лице аристократа не дрогнул ни один мускул и только учащенное дыхание и лихорадочно блестящие глаза говорили о том, в каком страшном волнении он пребывает.
Наконец находка из подземного города предстала во всей красе. Даже Конан, который видел эту вещь много раз, невольно залюбовался искусной работой. А ведь, если бы не он, произведение древних мастеров так и осталось бы в пещере, где, в конце концов, бесславно прекратило бы свое существование. А красивая вещь это все равно, что красивая женщина… Но усилием воли варвар заставил себя обратить внимание на более насущные заботы:
— Вот ваш фиолетовый трон. Где мое золото?
— Вы получите его, как только я смогу удостовериться, что передо мной та самая вещь, о которой мы договаривались. Кстати, где ваш проводник?
— Погиб… во время обвала — недовольно буркнул Конан. Отчего-то ему не захотелось, чтобы его хозяин узнал, что маленький иранистанец на самом деле служил двум господам и готовился его предать. Он уже получил по заслугам, незачем лишний раз позорить его. Но на заказчика эта новость, казалось, не произвела никакого впечатления.
— Что ж, в горах такое иногда случается. Прошу вас! — Он махнул рукой куда-то в глубину комнаты и из темноты появилась высокая худая фигура в темном балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. Конан почувствовал, что рука его помимо воли устремляется к поясу, где обычно висит оружие. Чародей! Неужели его присутствие настолько необходимо и вообще, договор был лишь о том, чтобы доставить требуемую вещь и получить за нее золото. Ни о какой проверке подлинности речь не шла, к тому же, как понял киммериец из предыдущих разговоров, фиолетовый трон был единственным в своем роде и вряд ли у кого-нибудь получилось бы сработать достаточно убедительную подделку.
Тем временем чародей вышел на середину комнаты, остановился напротив резного кресла, расставил руки, как будто хотел обнять кого-то очень большого, стоящего перед ним и произнес несколько слов на непонятном певучем языке. Голос его с одинаковым успехом мог быть высоким мужским или низким женским, маленькие изящные руки, виднеющиеся из рукавов балахона, так же могли принадлежать и чародею и чародейке. А, впрочем, какая разница: там, где прибегают к помощи колдовства, не остается места для честности.
Колдун очертил в воздухе контуры фиолетового трона, не касаясь его, снова что-то произнес и наконец сказал, обращаясь в основном к заказчику:
— Это не то кресло.
— Как, не то?!! — возмутился Конан. — Никто и никогда не посмеет меня обвинить в нарушении сделки! Этот тот самый трон из дворца в подземном городе или вы хотите сказать, что я собираюсь подсунуть вам поделку?
— Это не тот трон — снова повторил человек в балахоне. — В нем нет никакой силы.
— Какая еще, к Эрлику, сила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16