Потому и решил не рассказывать тебе про эти деньги.
– Пойми, я стараюсь помочь тебе, – сказал отец. – Все равно, украл ты пли нет, я постараюсь тебе помочь. Но для этого ты должен сказать мне правду. За что этот человек дал тебе деньги?
– Я не знаю.
– Боже мой, сын, подумай, что ты говоришь? Кто же этому поверит?
– Никто, конечно, но раз ты спрашиваешь, я должен отвечать.
– Да, но отвечать правду. Когда это произошло? Когда тот человек дал тебе деньги?
– С месяц тому назад.
– И только на другой день после того, как ты забыл отдать деньги кассирше, ты решил их потратить! Ни раньше ни позже!
– Но я вовсе не забыл отдать деньги кассирше.
– Где же твоя логика, сын! Неужели ты не в состоянии придумать ничего более убедительного? Я готов сквозь землю провалиться от стыда, что мой сын врет так примитивно!
– Я тоже пытался найти хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение, но у меня ничего не вышло.
– Вот видишь, ты уже сам признаешься, что все это сочинил.
– Нет, нет, как раз потому, что я не сумел ничего придумать, мне и пришлось сказать тебе правду.
– Сколько же он дал тебе? – вдруг спросил отец.
Мальчик замялся.
– Сто крон, – сказал он. – Он дал мне сто крон.
Еще через несколько дней полицейский позвонил в учреждение, где работал мальчик, и сказал, что намерен любой ценой докопаться до истины. Он попросил к телефону директора, и они договорились, что, как только полицейскому станет известна правда, он немедленно сообщит обо всем директору и они вместе решат, можно ли будет мальчику остаться в учреждении. Сыну полицейский ничего об этом не сказал, они теперь вообще почти не разговаривали друг с другом, но тем пристрастное он наблюдал за поведением мальчика в слабой надежде узнать что-нибудь дополнительно и либо выявить виновность сына, либо снять с него обвинение. Он теперь не стремился любой ценой доказать невиновность мальчика, да, по-видимому, это было уже невозможно, он просто хотел установить истину.
Пока продолжалось разбирательство, мальчик совсем сник, от былой живости и следа не осталось. Поручения он выполнял молча, почти не поднимая глаз, а все свободное время посвящал ремонту небольшого двухколесного велосипеда, принадлежавшего его закадычному приятелю Сигурдуру. Иногда он садился на этот велосипед и сломя голову носился по соседним улицам, но каждый раз находил какой-нибудь недочет и возился с починкой до глубокой ночи. Судя по всему, он избегал встречаться с отцом, лишь изредка, вернувшись с улицы, он заставал отца еще на ногах, тогда они сухо обменивались двумя-тремя словами, и тем все кончалось. Какая-то напряженность отравляла их отношения.
Лето меж тем стремительно близилось к концу. Раньше, по воскресеньям, когда полицейский не дежурил, они с сыном обычно с утра отправлялись на озеро, захватив с собой кораблики. Полицейский смастерил сыну два кораблика, и, едва мальчику исполнилось три года, оба увлеклись этой игрой. Сперва отцу приходилось самому крепить руль, управлять парусами и движением корабликов, но, как только мальчик подрос, он забрал инициативу в свои руки, и отцу осталось только наблюдать. Теперь отец изредка прохаживался по берегу озера, ? по всему было видно, что мысли его полны горечи. Мальчик же, казалось, не думал ни о чем, кроме этого злосчастного велосипеда, и озеро вообще перестало для него существовать.
Однажды воскресным утром, в один из первых дней сентября полицейский вышел на улицу, а сын в эту минуту как раз слезал с велосипеда, весь в грязи и в смазке.
– Конечно, весьма похвально, что ты помогаешь Сигги чинить велосипед, но все же почему он сам, его хозяин, никогда этим не занимается?
Мальчик потупился.
– У пего получается не так хорошо, как у меня.
– Ну ладно, приведи себя в порядок, и мы пойдем прогуляемся. Бог знает в кого ты превратился, от тебя за версту разит бензином и смазкой. Сбегай домой, соскреби с себя грязь и переоденься, я подожду.
Мальчик послушно ушел в дом ? через пять минут появился чисто вымытый, с аккуратно расчесанными ? приглаженными волосами. Шагали они молча – сколько ни пытался отец расшевелить сына, ответом ему было только «да» или «нет». Так они дошли до берега, и полицейский невольно погрузился в воспоминания – здесь однажды потерпел крушение катер, там шхуна застряла в камышах, и ему пришлось пуститься за ней вброд: он чуть не по горло увяз в трясине и едва не утонул. А что, если сбегать сейчас домой и принести сюда старые просмоленные лодочки с оцинкованным килем? Можно направить их к западному берегу, ветер отличный, лучше и пожелать трудно.
– Нет, – сказал мальчик.
Они опять долго шли молча. Вдруг полицейский спросил:
– Скажи мне, в каком месте ты вытащил из воды мальчика в красном комбинезоне?
– Какого мальчика?
– Маленького мальчика, который упал в полынью. Если я не ошибаюсь, это как будто было прошлой зимой?
– Ах, вот ты о чем! Это случилось задолго до рождества. Вон там, посередине южного затона.
Полицейский взглянул на сына. Втайне он очень гордился этим отважным поступком, возможно преувеличивая его значение, но теперь воспоминание словно подернулось тенью. Неужели сын все выдумал? Ведь спросил: какого мальчика? Он уже не помнил о своем геройском поступке, который так красочно описал отцу, когда явился домой весь мокрый, как щенок, которого вытащили из воды, дрожащий, закоченевший, без коньков – они остались на берегу озера, и потом их так и не нашли. Возможно, он все сочинил, чтобы замести следы собственного ротозейства? При мысли об этом у полицейского вырвался стон. Пройдя еще несколько шагов, он спросил:
– Скажи, ты был один, когда спасал того мальчика в красном комбинезоне?
– Один? – переспросил сын. – Почему один, на озере была масса народу, то есть, я хотел сказать, на большом озере.
– А на южном затоне, кроме вас двоих, стало быть, никого не было?
– Там было еще несколько малышей.
– А где был Сигги? Разве вы не вместе тогда катались?
– Вообще-то вместе, но в тот момент он был на большом озере.
– ? что же сталось с тем малышом в красном комбинезоне?
– Он пошел к себе домой.
– А где он живет?
– Я не знаю.
– Он пошел один?
– Нет, с ним был еще один маленький мальчик, они пошли вместе. Потом их догнала какая-то машина, и они уехали.
– И никто из твоих товарищей так ничего и не узнал об этом?
– Нет.
– Плохо.
Они уже обошли вокруг озера и возвращались домой, как вдруг навстречу им выскочил мальчик на подростковом велосипеде. Это был Сигги. Описав широкую дугу, он остановился рядом с ними. Полицейский тоже остановился, а сын его пошел дальше.
– Куда же ты? Почему ты не на велосипеде? – закричал Сигги и поехал за ним вдогонку. – Что с тобой? Ты на меня за что-нибудь дуешься?
1 2 3 4
– Пойми, я стараюсь помочь тебе, – сказал отец. – Все равно, украл ты пли нет, я постараюсь тебе помочь. Но для этого ты должен сказать мне правду. За что этот человек дал тебе деньги?
– Я не знаю.
– Боже мой, сын, подумай, что ты говоришь? Кто же этому поверит?
– Никто, конечно, но раз ты спрашиваешь, я должен отвечать.
– Да, но отвечать правду. Когда это произошло? Когда тот человек дал тебе деньги?
– С месяц тому назад.
– И только на другой день после того, как ты забыл отдать деньги кассирше, ты решил их потратить! Ни раньше ни позже!
– Но я вовсе не забыл отдать деньги кассирше.
– Где же твоя логика, сын! Неужели ты не в состоянии придумать ничего более убедительного? Я готов сквозь землю провалиться от стыда, что мой сын врет так примитивно!
– Я тоже пытался найти хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение, но у меня ничего не вышло.
– Вот видишь, ты уже сам признаешься, что все это сочинил.
– Нет, нет, как раз потому, что я не сумел ничего придумать, мне и пришлось сказать тебе правду.
– Сколько же он дал тебе? – вдруг спросил отец.
Мальчик замялся.
– Сто крон, – сказал он. – Он дал мне сто крон.
Еще через несколько дней полицейский позвонил в учреждение, где работал мальчик, и сказал, что намерен любой ценой докопаться до истины. Он попросил к телефону директора, и они договорились, что, как только полицейскому станет известна правда, он немедленно сообщит обо всем директору и они вместе решат, можно ли будет мальчику остаться в учреждении. Сыну полицейский ничего об этом не сказал, они теперь вообще почти не разговаривали друг с другом, но тем пристрастное он наблюдал за поведением мальчика в слабой надежде узнать что-нибудь дополнительно и либо выявить виновность сына, либо снять с него обвинение. Он теперь не стремился любой ценой доказать невиновность мальчика, да, по-видимому, это было уже невозможно, он просто хотел установить истину.
Пока продолжалось разбирательство, мальчик совсем сник, от былой живости и следа не осталось. Поручения он выполнял молча, почти не поднимая глаз, а все свободное время посвящал ремонту небольшого двухколесного велосипеда, принадлежавшего его закадычному приятелю Сигурдуру. Иногда он садился на этот велосипед и сломя голову носился по соседним улицам, но каждый раз находил какой-нибудь недочет и возился с починкой до глубокой ночи. Судя по всему, он избегал встречаться с отцом, лишь изредка, вернувшись с улицы, он заставал отца еще на ногах, тогда они сухо обменивались двумя-тремя словами, и тем все кончалось. Какая-то напряженность отравляла их отношения.
Лето меж тем стремительно близилось к концу. Раньше, по воскресеньям, когда полицейский не дежурил, они с сыном обычно с утра отправлялись на озеро, захватив с собой кораблики. Полицейский смастерил сыну два кораблика, и, едва мальчику исполнилось три года, оба увлеклись этой игрой. Сперва отцу приходилось самому крепить руль, управлять парусами и движением корабликов, но, как только мальчик подрос, он забрал инициативу в свои руки, и отцу осталось только наблюдать. Теперь отец изредка прохаживался по берегу озера, ? по всему было видно, что мысли его полны горечи. Мальчик же, казалось, не думал ни о чем, кроме этого злосчастного велосипеда, и озеро вообще перестало для него существовать.
Однажды воскресным утром, в один из первых дней сентября полицейский вышел на улицу, а сын в эту минуту как раз слезал с велосипеда, весь в грязи и в смазке.
– Конечно, весьма похвально, что ты помогаешь Сигги чинить велосипед, но все же почему он сам, его хозяин, никогда этим не занимается?
Мальчик потупился.
– У пего получается не так хорошо, как у меня.
– Ну ладно, приведи себя в порядок, и мы пойдем прогуляемся. Бог знает в кого ты превратился, от тебя за версту разит бензином и смазкой. Сбегай домой, соскреби с себя грязь и переоденься, я подожду.
Мальчик послушно ушел в дом ? через пять минут появился чисто вымытый, с аккуратно расчесанными ? приглаженными волосами. Шагали они молча – сколько ни пытался отец расшевелить сына, ответом ему было только «да» или «нет». Так они дошли до берега, и полицейский невольно погрузился в воспоминания – здесь однажды потерпел крушение катер, там шхуна застряла в камышах, и ему пришлось пуститься за ней вброд: он чуть не по горло увяз в трясине и едва не утонул. А что, если сбегать сейчас домой и принести сюда старые просмоленные лодочки с оцинкованным килем? Можно направить их к западному берегу, ветер отличный, лучше и пожелать трудно.
– Нет, – сказал мальчик.
Они опять долго шли молча. Вдруг полицейский спросил:
– Скажи мне, в каком месте ты вытащил из воды мальчика в красном комбинезоне?
– Какого мальчика?
– Маленького мальчика, который упал в полынью. Если я не ошибаюсь, это как будто было прошлой зимой?
– Ах, вот ты о чем! Это случилось задолго до рождества. Вон там, посередине южного затона.
Полицейский взглянул на сына. Втайне он очень гордился этим отважным поступком, возможно преувеличивая его значение, но теперь воспоминание словно подернулось тенью. Неужели сын все выдумал? Ведь спросил: какого мальчика? Он уже не помнил о своем геройском поступке, который так красочно описал отцу, когда явился домой весь мокрый, как щенок, которого вытащили из воды, дрожащий, закоченевший, без коньков – они остались на берегу озера, и потом их так и не нашли. Возможно, он все сочинил, чтобы замести следы собственного ротозейства? При мысли об этом у полицейского вырвался стон. Пройдя еще несколько шагов, он спросил:
– Скажи, ты был один, когда спасал того мальчика в красном комбинезоне?
– Один? – переспросил сын. – Почему один, на озере была масса народу, то есть, я хотел сказать, на большом озере.
– А на южном затоне, кроме вас двоих, стало быть, никого не было?
– Там было еще несколько малышей.
– А где был Сигги? Разве вы не вместе тогда катались?
– Вообще-то вместе, но в тот момент он был на большом озере.
– ? что же сталось с тем малышом в красном комбинезоне?
– Он пошел к себе домой.
– А где он живет?
– Я не знаю.
– Он пошел один?
– Нет, с ним был еще один маленький мальчик, они пошли вместе. Потом их догнала какая-то машина, и они уехали.
– И никто из твоих товарищей так ничего и не узнал об этом?
– Нет.
– Плохо.
Они уже обошли вокруг озера и возвращались домой, как вдруг навстречу им выскочил мальчик на подростковом велосипеде. Это был Сигги. Описав широкую дугу, он остановился рядом с ними. Полицейский тоже остановился, а сын его пошел дальше.
– Куда же ты? Почему ты не на велосипеде? – закричал Сигги и поехал за ним вдогонку. – Что с тобой? Ты на меня за что-нибудь дуешься?
1 2 3 4