Звезды уже стали гуще; по мере приближения к Ядру они будут все
сгущаться, пока на одну из них я в конце концов не нарвусь.
Идея! И управиться вовремя это тоже поможет.
Бархатный голос откликнулся незамедлительно:
- Беовульф Шеффер?
- Здесь нет никого другого, душенька. Слушайте, я кое о чем подумал.
Не могли бы вы...
- Беовульф Шеффер, какой-нибудь из ваших приборов плохо работает?
- Нет, все работает отлично, насколько может. Слушай...
- Тогда что вы можете сказать такого, что требовало бы моего
внимания?
- Душенька, пора решать. Вы хотите отомстить или вы хотите вернуть
свой корабль?
Недолгое молчание. Затем:
- Можете говорить.
- Я мог бы достигнуть Ядра намного быстрей, если перед этим выйду в
один из промежутков между рукавами. Достаточно ли мы знаем о Галактике,
чтобы определить, где кончается наш рукав?
- Я пошлю запрос в Институт Знаний, чтобы это выяснить.
- Хорошо.
Четыре часа спустя меня выхватил из подобного смерти сна звонок
гиперфона. Это был не президент, а какая-то мелкая сошка. Я припомнил, как
прошлым вечером, обманутый собственной немочью и этим влекущим голосом,
называл кукольника "душенькой", и задумался, не причинил ли я этим ущерба
кукольниковым чувствам. Он мог быть и самцом: пол кукольника - один из его
маленьких секретов. Мелкая сошка сообщила мне азимут и расстояние до
ближайшего промежутка в звездах.
Мне потребовались еще сутки, чтобы добраться туда. Когда звезды стали
редеть, я едва мог в это поверить. Я выключил гипердвигатель, и оказалось,
что это правда. Звезды отстояли друг от друга на десятки и сотни световых
лет. Я видел участок Ядра, маячивший ярким ободком над тусклым сплющенным
облаком звезд и всяческой пыли.
4
С этого момента дело пошло лучше. Я был в безопасности, поглядывая на
указатель масс каждые минут десять. Я мог урвать коротенький отдых, поесть
и провести изометрические наблюдения, одновременно следя за счетчиком.
Восемь часов в сутки я спал, но в течение остальных шестнадцати двигался.
Просвет в звездах протянулся к Ядру сужающейся кривой и я следовал ему.
Как исследовательская экспедиция, путешествие потерпело бы фиаско. Я
ничего не видел и держался в изрядном удалении от всего, что стоило бы
посмотреть. Звезды и пыль, ненормально рассеянные созвездия, сиявшие в
темноте щели. Показания-невидимки, которые могли быть звездами - мои
камеры ловили все это с чудесного безопасного расстояния, показывая
крошечные светящиеся пятнышки. За три недели я продвинулся почти на
семнадцать тысяч световых лет к Ядру.
Эти три недели кончились вместе с концом просвета. Передо мной было
безынтересное месиво звезд на фоне непрозрачных облаков пыли. Оставалось
пройти еще тринадцать тысяч световых лет, прежде чем я достигну центра
галактики.
Я сделал несколько снимков и двинулся в путь.
Десятиминутные передышки, перерывы на еду, становящиеся все длиннее и
длиннее из-за приносимого ими отдыха, периоды сна, после которых мои глаза
оставались горящими и покрасневшими. Звезды были густы, а пыль еще гуще,
так что указатель масс показывал синюю кляксу, прорезанную четкими синими
линиями. Линии постепенно становились менее четкими. Я делал перерывы
каждые полчаса...
Так прошло три дня.
Приближалось обеденное время четвертого дня. Я сидел, глядя на
указатель масс, и примечал неровности в синей кляксе, показывающие
перемены плотности в окружающей меня пыли. Внезапно оно совсем поблекло.
Здорово! Ну, не чудесно ли будет, если у меня забастует указатель масс? Но
четкие линии звезд были на месте, штук десять или двенадцать из них
торчало во всех направлениях. Я вернулся к управлению. Часы прозвенели,
указывая на время отдыха. Я счастливо вздохнул и вышел в обычное
пространство.
Часы показывали, что обеда мне ждать еще полчаса. Я поразмыслил, не
поесть ли мне тем не менее сейчас, но решил этого не делать. Только
однообразный распорядок заставлял меня двигаться дальше. Я размышлял, на
что похоже небо, машинально подняв взгляд, чтобы не смотреть на прозрачный
пол. Гиперпространство такой величины трудно вынести даже тренированному
взгляду. Я вспомнил, что уже не в гиперпространстве и посмотрел вниз.
Некоторое время я просто таращился. Потом, не отводя взгляд от пола,
потянулся к гиперфону.
- Беовульф Шеффер?
- Нет, это Альберт Эйнштейн. Я проник на "Далекий прицел" при
отправлении.
- Предоставление ложных сведений - грубое нарушение контракта. Почему
вы вышли на связь?
- Я вижу Ядро.
- Это не причина для связи. Ваш контракт подразумевает, что вы должны
увидеть Ядро.
- Черт подери, неужто вам дела нет? Вы не хотите знать, как оно
выглядит?
- Если вы хотите описать его теперь же в качестве предосторожности на
случай несчастья, я переключу вас на диктофон. Однако если ваша миссия не
окажется вполне успешной, мы не сможем воспользоваться этой записью.
Я придумывал по-настоящему убийственный ответ, когда услыхал щелчок.
Чудесно, мой наниматель подключил меня к диктофону. Я произнес одну
короткую фразу и повесил трубку.
Ядро.
Заслоняющие видимость массы пыли и газа исчезли. Миллиард лет назад,
должно быть, они были употреблены в топливо жадными, теснящими друг друга
звездами. Ядро лежало передо мной, словно огромная, усыпанная драгоценными
камнями сфера. Я ждал, что оно появится постепенно - как бы густая масса
звезд, истончающаяся и переходящая в рукава. Но никакого плавного перехода
не оказалось. Чистейший шар разноцветного сияния пяти или шести световых
лет в поперечнике угнездился в самом центре галактики, четко ограниченный
последними пылевыми облаками. Я находился в десяти тысячах четырехстах
световых годах от центра.
Красные звезды были самыми крупными и самыми яркими. Я буквально
видел некоторые из них в отдельности. Остальное было смесью синего и
зеленого света. Но эти красные звезды... Альдебаран перед ними был
сосунком.
И все это такое яркое. Мне понадобился бы телескоп, чтобы различить
черное пространство меж звезд.
Я помогу вам понять, как это было ярко.
Там, где вы находитесь, сейчас ночь? Выйдите наружу и посмотрите на
звезды. Какого они цвета? Антарес может вам показаться красным, если вы к
нему достаточно близко; в Солнечной Системе красным покажется еще Марс.
Сириус может смотреться голубоватым. Но все остальные - белые точки с
булавочный укол. Почему?
1 2 3 4 5 6 7
сгущаться, пока на одну из них я в конце концов не нарвусь.
Идея! И управиться вовремя это тоже поможет.
Бархатный голос откликнулся незамедлительно:
- Беовульф Шеффер?
- Здесь нет никого другого, душенька. Слушайте, я кое о чем подумал.
Не могли бы вы...
- Беовульф Шеффер, какой-нибудь из ваших приборов плохо работает?
- Нет, все работает отлично, насколько может. Слушай...
- Тогда что вы можете сказать такого, что требовало бы моего
внимания?
- Душенька, пора решать. Вы хотите отомстить или вы хотите вернуть
свой корабль?
Недолгое молчание. Затем:
- Можете говорить.
- Я мог бы достигнуть Ядра намного быстрей, если перед этим выйду в
один из промежутков между рукавами. Достаточно ли мы знаем о Галактике,
чтобы определить, где кончается наш рукав?
- Я пошлю запрос в Институт Знаний, чтобы это выяснить.
- Хорошо.
Четыре часа спустя меня выхватил из подобного смерти сна звонок
гиперфона. Это был не президент, а какая-то мелкая сошка. Я припомнил, как
прошлым вечером, обманутый собственной немочью и этим влекущим голосом,
называл кукольника "душенькой", и задумался, не причинил ли я этим ущерба
кукольниковым чувствам. Он мог быть и самцом: пол кукольника - один из его
маленьких секретов. Мелкая сошка сообщила мне азимут и расстояние до
ближайшего промежутка в звездах.
Мне потребовались еще сутки, чтобы добраться туда. Когда звезды стали
редеть, я едва мог в это поверить. Я выключил гипердвигатель, и оказалось,
что это правда. Звезды отстояли друг от друга на десятки и сотни световых
лет. Я видел участок Ядра, маячивший ярким ободком над тусклым сплющенным
облаком звезд и всяческой пыли.
4
С этого момента дело пошло лучше. Я был в безопасности, поглядывая на
указатель масс каждые минут десять. Я мог урвать коротенький отдых, поесть
и провести изометрические наблюдения, одновременно следя за счетчиком.
Восемь часов в сутки я спал, но в течение остальных шестнадцати двигался.
Просвет в звездах протянулся к Ядру сужающейся кривой и я следовал ему.
Как исследовательская экспедиция, путешествие потерпело бы фиаско. Я
ничего не видел и держался в изрядном удалении от всего, что стоило бы
посмотреть. Звезды и пыль, ненормально рассеянные созвездия, сиявшие в
темноте щели. Показания-невидимки, которые могли быть звездами - мои
камеры ловили все это с чудесного безопасного расстояния, показывая
крошечные светящиеся пятнышки. За три недели я продвинулся почти на
семнадцать тысяч световых лет к Ядру.
Эти три недели кончились вместе с концом просвета. Передо мной было
безынтересное месиво звезд на фоне непрозрачных облаков пыли. Оставалось
пройти еще тринадцать тысяч световых лет, прежде чем я достигну центра
галактики.
Я сделал несколько снимков и двинулся в путь.
Десятиминутные передышки, перерывы на еду, становящиеся все длиннее и
длиннее из-за приносимого ими отдыха, периоды сна, после которых мои глаза
оставались горящими и покрасневшими. Звезды были густы, а пыль еще гуще,
так что указатель масс показывал синюю кляксу, прорезанную четкими синими
линиями. Линии постепенно становились менее четкими. Я делал перерывы
каждые полчаса...
Так прошло три дня.
Приближалось обеденное время четвертого дня. Я сидел, глядя на
указатель масс, и примечал неровности в синей кляксе, показывающие
перемены плотности в окружающей меня пыли. Внезапно оно совсем поблекло.
Здорово! Ну, не чудесно ли будет, если у меня забастует указатель масс? Но
четкие линии звезд были на месте, штук десять или двенадцать из них
торчало во всех направлениях. Я вернулся к управлению. Часы прозвенели,
указывая на время отдыха. Я счастливо вздохнул и вышел в обычное
пространство.
Часы показывали, что обеда мне ждать еще полчаса. Я поразмыслил, не
поесть ли мне тем не менее сейчас, но решил этого не делать. Только
однообразный распорядок заставлял меня двигаться дальше. Я размышлял, на
что похоже небо, машинально подняв взгляд, чтобы не смотреть на прозрачный
пол. Гиперпространство такой величины трудно вынести даже тренированному
взгляду. Я вспомнил, что уже не в гиперпространстве и посмотрел вниз.
Некоторое время я просто таращился. Потом, не отводя взгляд от пола,
потянулся к гиперфону.
- Беовульф Шеффер?
- Нет, это Альберт Эйнштейн. Я проник на "Далекий прицел" при
отправлении.
- Предоставление ложных сведений - грубое нарушение контракта. Почему
вы вышли на связь?
- Я вижу Ядро.
- Это не причина для связи. Ваш контракт подразумевает, что вы должны
увидеть Ядро.
- Черт подери, неужто вам дела нет? Вы не хотите знать, как оно
выглядит?
- Если вы хотите описать его теперь же в качестве предосторожности на
случай несчастья, я переключу вас на диктофон. Однако если ваша миссия не
окажется вполне успешной, мы не сможем воспользоваться этой записью.
Я придумывал по-настоящему убийственный ответ, когда услыхал щелчок.
Чудесно, мой наниматель подключил меня к диктофону. Я произнес одну
короткую фразу и повесил трубку.
Ядро.
Заслоняющие видимость массы пыли и газа исчезли. Миллиард лет назад,
должно быть, они были употреблены в топливо жадными, теснящими друг друга
звездами. Ядро лежало передо мной, словно огромная, усыпанная драгоценными
камнями сфера. Я ждал, что оно появится постепенно - как бы густая масса
звезд, истончающаяся и переходящая в рукава. Но никакого плавного перехода
не оказалось. Чистейший шар разноцветного сияния пяти или шести световых
лет в поперечнике угнездился в самом центре галактики, четко ограниченный
последними пылевыми облаками. Я находился в десяти тысячах четырехстах
световых годах от центра.
Красные звезды были самыми крупными и самыми яркими. Я буквально
видел некоторые из них в отдельности. Остальное было смесью синего и
зеленого света. Но эти красные звезды... Альдебаран перед ними был
сосунком.
И все это такое яркое. Мне понадобился бы телескоп, чтобы различить
черное пространство меж звезд.
Я помогу вам понять, как это было ярко.
Там, где вы находитесь, сейчас ночь? Выйдите наружу и посмотрите на
звезды. Какого они цвета? Антарес может вам показаться красным, если вы к
нему достаточно близко; в Солнечной Системе красным покажется еще Марс.
Сириус может смотреться голубоватым. Но все остальные - белые точки с
булавочный укол. Почему?
1 2 3 4 5 6 7