Ведь она была слабой девушкой. Я почувствовал к ней жалость.
– Я прошу вашей благосклонности, – сказала она.
– Что вам надо?
– Я голодна.
– Я тоже, – рассмеялся я, вспомнив, что ничего не ел с предыдущей ночи. – Там есть ка-ла-на. Подождите меня здесь, я соберу немного фруктов.
– Нет, я пойду с вами, если позволите, – сказала она.
Я был удивлен таким превращением, но вспомнил, что она подчинилась.
– Конечно. Я буду рад такой компании.
Я взял ее за руку, но она отпрянула:
– Подчинив себя, я должна следовать за вами.
– Глупости, – сказал я, – идите рядом.
– Нет, – покачала она головой, – я не могу.
– Как вам угодно, – рассмеялся я и пошел к деревьям ка-ла-на. Она следовала за мной.
Мы были уже около деревьев, когда я услышал легкий шорох одежды. Я повернулся, и как раз вовремя, чтобы увидеть руку, замахивающуюся длинным острым кинжалом. Она рычала от бешенства, когда я вышиб оружие из ее рук.
– Животное! – воскликнул я в ярости. – Грязное вонючее, неблагодарное животное!
В бешенстве я схватил кинжал и около секунды боролся с желанием вонзить его в сердце вероломной девушки. Но вместо этого сунул его за пояс.
Несмотря на то, что я крепко держал ее за запястье, дочь Марленуса выпрямилась и надменно промолвила:
– Тарларион! Ты думаешь, что дочь убара всего Гора подчиниться такому, как ты?
Я бросил ее на колени перед собой.
– Вы подчинились, – сказал я.
Она прокляла меня, ее зеленоватые глаза горели ненавистью.
– Так-то вы обращаетесь с дочерью убара? – кричала она.
– Я покажу вам, как я обращаюсь с самой вероломной женщиной Гора, – воскликнул я, отпустив ее запястье. Сорвав с ее головы покрывало, схватив за волосы, как публичную девку, я поволок дочь убара всего Гора к роще ка-ла-на. Там я бросил ее к своим ногам. Она пыталась прикрыться остатками покрывала, но я не позволил ей сделать это, и она оказалась, как говорят на Горе, с обнаженным лицом. Великолепная копна волос, черных, как оперение моего тарна, освобожденных от ткани, хлынула на землю. Ее оливковая кожа, зеленые глаза и все черты лица были прекрасны. Красивый рот был искажен яростью.
– Я предпочитаю видеть лицо своего врага, – сказал я.
В бешенстве она смотрела, как я разглядываю ее лицо, но не надела покрывала.
– Ты понимаешь, что я не могу больше доверять тебе, – сказал я.
– Нет, конечно, я – ваш враг.
– Поэтому я не могу дать тебе еще один шанс.
– Я не боюсь смерти, – сказала она, но губы ее слегка вздрогнули.
– Сними одежду, – приказал я.
– Нет! – крикнула она и встала на колени передо мной, склонив голову.
– От всего сердца, воин, – сказала она, – дочь убара на коленях просит вашей милости. Пусть это будет только меч и скорее.
Я откинул голову назад и рассмеялся. Она боялась, что я попытаюсь насладиться ею – я, обычный солдат. Впрочем, не могу отрицать, такое желание приходило мне в голову, пока я тащил ее за волосы в рощу, и если бы не ее красота, мне, наверное пришлось причинить вред тому, кого Нар называл разумным существом. Я устыдился и решил не причинять вреда этой девушке, хотя она была злобной и вероломной, как тарларион.
– Я не собираюсь ни насиловать, ни убивать тебя.
Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня.
Затем, к моему изумлению, она встала и презрительно произнесла:
– Если бы ты был настоящим воином, то унес бы меня на спине своего тарна выше облаков, и едва миновав заставы Ара, сбросил бы мои одежды на улицы города, чтобы люди знали, какая судьба постигла дочь убара.
Очевидно, она считала, что я испугался ее и что она, дочь убара, не имеет отношения к обязанностям обычной рабыни. И теперь она была рассержена тем, что стояла на коленях перед трусом.
– Ну, воин, – сказала она, – и что же ты хотел от меня?
– Чтобы ты сняла одежду.
Ответом был яростный взгляд.
– Я повторяю, что не могу дать тебе еще один шанс. Значит я должен убедиться, что у тебя нет больше оружия.
– Мужчина не может смотреть на дочь убара.
– Либо ты снимешь одежду, либо я сделаю это сам.
Она стала расстегивать крючки своего тяжелого платья.
Но едва она сняла первую петлю с крючка, как ее глаза загорелись торжеством, а из уст вырвался крик радости.
– Не двигайся, – приказал кто-то за моей спиной. – Ты на прицеле.
– Хорошо сделано, люди Ара, – воскликнула девушка.
Я медленно повернулся и обнаружил за своей спиной двух арских солдат, офицера и рядового. Последний направил мне в грудь арбалет. На таком расстоянии он не мог промахнуться, и если он выстрелит, то стрела, пробив меня насквозь, улетит в лес. Начальная скорость стрелы около пасанга в секунду.
Офицер, здоровый детина, со шлемом, хоть и отполированным, но носящим следы боев, с мечом в руке подошел ко мне и обезоружил меня. Взглянув на символ на рукоятке ножа он, казалось, обрадовался. Затем, повесив его себе на пояс, он вынул из сумки пару наручников, застегнул их на мне и обернулся к девушке.
– Вы – Талена, дочь Марленуса?
– Вы видите – на мне одежды дочери убара, – сказала девушка, не придавая никакого значения вопросу. Она вообще не слишком много уделяла внимания своим спасителям, ценя их не больше, чем пыль под ногами. Она повернулась ко мне с торжествующим лицом, видя меня в оковах и в своей власти. она злобно плюнула мне в лицо, но я даже не пошевелился. Затем девушка правой рукой изо всей силы ударила меня по щеке.
– Так вы Талена? – терпеливо переспросил офицер. – Дочь Марленуса?
– Конечно, герои Ара, – гордо ответила она. – Я Талена, дочь Марленуса – убара всего Гора.
– Хорошо, – офицер кивнул своему подчиненному, – раздень ее и одень рабский ошейник.
8. Я ПРИОБРЕТАЮ СПУТНИКА
Я рванулся вперед, но наткнулся на кончик меча офицера. Солдат, положив арбалет на землю, шагнул к застывшей от изумления дочери убара и начал расстегивать крючки на ее платье. Через несколько секунд она стояла совершенно нагая, а грязная одежда лежала около ее ног. Хотя ее кожа была запачкана болотной жижей, это не могло уменьшить ее красоту.
– Почему вы это сделали? – спросил я.
– Марленус бежал, – ответил офицер. – В городе хаос. Посвященные взяли правление в свои руки и приказали публично заколоть Марленуса и членов его семьи на стенах Ара.
Девушка простонала.
Офицер между тем продолжал:
– Марленус утратил Домашний Камень, счастье Ара. Вместе с пятьюдесятью тарнсменами он захватил сколько мог из сокровищницы Ара и скрылся. На улицах идет гражданская война между различными группировками.
Девушка безвольно протянула свои запястья и рядовой защелкнул на них рабские наручники, сделанные из золота и украшенные голубыми камнями. Они могли бы быть украшением, если бы не их функция. Талена молчала. Ее мир рухнул в одно мгновение. Она стала ничем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Я прошу вашей благосклонности, – сказала она.
– Что вам надо?
– Я голодна.
– Я тоже, – рассмеялся я, вспомнив, что ничего не ел с предыдущей ночи. – Там есть ка-ла-на. Подождите меня здесь, я соберу немного фруктов.
– Нет, я пойду с вами, если позволите, – сказала она.
Я был удивлен таким превращением, но вспомнил, что она подчинилась.
– Конечно. Я буду рад такой компании.
Я взял ее за руку, но она отпрянула:
– Подчинив себя, я должна следовать за вами.
– Глупости, – сказал я, – идите рядом.
– Нет, – покачала она головой, – я не могу.
– Как вам угодно, – рассмеялся я и пошел к деревьям ка-ла-на. Она следовала за мной.
Мы были уже около деревьев, когда я услышал легкий шорох одежды. Я повернулся, и как раз вовремя, чтобы увидеть руку, замахивающуюся длинным острым кинжалом. Она рычала от бешенства, когда я вышиб оружие из ее рук.
– Животное! – воскликнул я в ярости. – Грязное вонючее, неблагодарное животное!
В бешенстве я схватил кинжал и около секунды боролся с желанием вонзить его в сердце вероломной девушки. Но вместо этого сунул его за пояс.
Несмотря на то, что я крепко держал ее за запястье, дочь Марленуса выпрямилась и надменно промолвила:
– Тарларион! Ты думаешь, что дочь убара всего Гора подчиниться такому, как ты?
Я бросил ее на колени перед собой.
– Вы подчинились, – сказал я.
Она прокляла меня, ее зеленоватые глаза горели ненавистью.
– Так-то вы обращаетесь с дочерью убара? – кричала она.
– Я покажу вам, как я обращаюсь с самой вероломной женщиной Гора, – воскликнул я, отпустив ее запястье. Сорвав с ее головы покрывало, схватив за волосы, как публичную девку, я поволок дочь убара всего Гора к роще ка-ла-на. Там я бросил ее к своим ногам. Она пыталась прикрыться остатками покрывала, но я не позволил ей сделать это, и она оказалась, как говорят на Горе, с обнаженным лицом. Великолепная копна волос, черных, как оперение моего тарна, освобожденных от ткани, хлынула на землю. Ее оливковая кожа, зеленые глаза и все черты лица были прекрасны. Красивый рот был искажен яростью.
– Я предпочитаю видеть лицо своего врага, – сказал я.
В бешенстве она смотрела, как я разглядываю ее лицо, но не надела покрывала.
– Ты понимаешь, что я не могу больше доверять тебе, – сказал я.
– Нет, конечно, я – ваш враг.
– Поэтому я не могу дать тебе еще один шанс.
– Я не боюсь смерти, – сказала она, но губы ее слегка вздрогнули.
– Сними одежду, – приказал я.
– Нет! – крикнула она и встала на колени передо мной, склонив голову.
– От всего сердца, воин, – сказала она, – дочь убара на коленях просит вашей милости. Пусть это будет только меч и скорее.
Я откинул голову назад и рассмеялся. Она боялась, что я попытаюсь насладиться ею – я, обычный солдат. Впрочем, не могу отрицать, такое желание приходило мне в голову, пока я тащил ее за волосы в рощу, и если бы не ее красота, мне, наверное пришлось причинить вред тому, кого Нар называл разумным существом. Я устыдился и решил не причинять вреда этой девушке, хотя она была злобной и вероломной, как тарларион.
– Я не собираюсь ни насиловать, ни убивать тебя.
Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня.
Затем, к моему изумлению, она встала и презрительно произнесла:
– Если бы ты был настоящим воином, то унес бы меня на спине своего тарна выше облаков, и едва миновав заставы Ара, сбросил бы мои одежды на улицы города, чтобы люди знали, какая судьба постигла дочь убара.
Очевидно, она считала, что я испугался ее и что она, дочь убара, не имеет отношения к обязанностям обычной рабыни. И теперь она была рассержена тем, что стояла на коленях перед трусом.
– Ну, воин, – сказала она, – и что же ты хотел от меня?
– Чтобы ты сняла одежду.
Ответом был яростный взгляд.
– Я повторяю, что не могу дать тебе еще один шанс. Значит я должен убедиться, что у тебя нет больше оружия.
– Мужчина не может смотреть на дочь убара.
– Либо ты снимешь одежду, либо я сделаю это сам.
Она стала расстегивать крючки своего тяжелого платья.
Но едва она сняла первую петлю с крючка, как ее глаза загорелись торжеством, а из уст вырвался крик радости.
– Не двигайся, – приказал кто-то за моей спиной. – Ты на прицеле.
– Хорошо сделано, люди Ара, – воскликнула девушка.
Я медленно повернулся и обнаружил за своей спиной двух арских солдат, офицера и рядового. Последний направил мне в грудь арбалет. На таком расстоянии он не мог промахнуться, и если он выстрелит, то стрела, пробив меня насквозь, улетит в лес. Начальная скорость стрелы около пасанга в секунду.
Офицер, здоровый детина, со шлемом, хоть и отполированным, но носящим следы боев, с мечом в руке подошел ко мне и обезоружил меня. Взглянув на символ на рукоятке ножа он, казалось, обрадовался. Затем, повесив его себе на пояс, он вынул из сумки пару наручников, застегнул их на мне и обернулся к девушке.
– Вы – Талена, дочь Марленуса?
– Вы видите – на мне одежды дочери убара, – сказала девушка, не придавая никакого значения вопросу. Она вообще не слишком много уделяла внимания своим спасителям, ценя их не больше, чем пыль под ногами. Она повернулась ко мне с торжествующим лицом, видя меня в оковах и в своей власти. она злобно плюнула мне в лицо, но я даже не пошевелился. Затем девушка правой рукой изо всей силы ударила меня по щеке.
– Так вы Талена? – терпеливо переспросил офицер. – Дочь Марленуса?
– Конечно, герои Ара, – гордо ответила она. – Я Талена, дочь Марленуса – убара всего Гора.
– Хорошо, – офицер кивнул своему подчиненному, – раздень ее и одень рабский ошейник.
8. Я ПРИОБРЕТАЮ СПУТНИКА
Я рванулся вперед, но наткнулся на кончик меча офицера. Солдат, положив арбалет на землю, шагнул к застывшей от изумления дочери убара и начал расстегивать крючки на ее платье. Через несколько секунд она стояла совершенно нагая, а грязная одежда лежала около ее ног. Хотя ее кожа была запачкана болотной жижей, это не могло уменьшить ее красоту.
– Почему вы это сделали? – спросил я.
– Марленус бежал, – ответил офицер. – В городе хаос. Посвященные взяли правление в свои руки и приказали публично заколоть Марленуса и членов его семьи на стенах Ара.
Девушка простонала.
Офицер между тем продолжал:
– Марленус утратил Домашний Камень, счастье Ара. Вместе с пятьюдесятью тарнсменами он захватил сколько мог из сокровищницы Ара и скрылся. На улицах идет гражданская война между различными группировками.
Девушка безвольно протянула свои запястья и рядовой защелкнул на них рабские наручники, сделанные из золота и украшенные голубыми камнями. Они могли бы быть украшением, если бы не их функция. Талена молчала. Ее мир рухнул в одно мгновение. Она стала ничем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43