А вот что я слыхал — это как людей высаживали на планеты, если они устраивали неприятности.
— Я тоже об этом подумал, — вставил Али, чуть криво улыбнувшись. — Я уверен, что мы защищены законом любой системы. Согласятся ли с этим те добрые люди снаружи и подчинятся ли решению Совета Торговли — это как раз то, что должны выяснить Дэйн и Рип. Хотя я и не завидую их работе.
— Пойди отоспись, — сказал Тау, ткнув пальцем себе за спину. — Когда проснешься, опять будет что-нибудь интересное.
Али вышел фланирующей походкой.
Рип вздохнул.
— Посмотрю я, не услышал ли чего-нибудь Штотц, а потом мы с тобой, Торсон, займемся этим делом, когда доешь. Солнце только что село.
Дэйн кивнул, и Рип вышел — с осторожностью, как отметил про себя Дэйн.
Фрэнк Мура ушел к себе на камбуз и загремел там посудой. Дэйн повернулся к медику, который как раз допивал кофе.
— Туи не хочет есть, — сказал он. Тау нахмурился:
— Ты ей сказал, что если не будет есть, не восстановит силы?
— Она знает. Она говорит, что еда ее задушит. Даже жидкость ее душит.
Лицо Тау вдруг прояснилось, и он чуть не засмеялся.
— Вес!
Дэйн посмотрел на него озадаченно.
— Что? — И вдруг понял:
— Я же никогда не видел, чтобы она ела в периоды гравитационной адаптации к Гесперидам! Конечно! Ее горло привыкло к массе, но не к весу. Я никогда не спрашивал, но могу поставить свое жалованье за будущий год, что Туи только работала в зонах гравитации, но никогда там не ела. Я сам точно ничего не ел на шверской территории Биржи — не мог привыкнуть, что еда весит на шестьдесят процентов больше обычного. А она должна перейти фактически от нуля до ноль восемьдесят пять — до восьмидесяти пяти процентов терранской гравитации!
— Я знаю, что делать, — сказал Тау. — Будем приучать ее постепенно. Я поговорю с Фрэнком, и мы будем аэрировать для нее жидкости. Тогда она сможет глотать — а может быть, снова играть с едой. Если я правильно понимаю, ей понравится, как ведет себя вода в условиях гравитации. А когда она как следует проголодается, то перестанет брызгать себе в рот и начнет экспериментировать с маленькими кусочками.
Дэйн с облегчением посмотрел на часы, и медик сказал:
— Вы с Рипом собирайтесь на свою встречу. А это дело оставьте мне.
Дэйн с удовольствием послушался. На самом деле, хоть он только что проснулся, он бы не отказался вернуться к себе в койку и растянуться еще на пару часов. Неослабная тяжесть вызывала постоянную боль в суставах, но по-настоящему болела голова. То ли это его воображение, то ли Рип действительно, напрягаясь, выкачивал из него энергию? Такого раньше он никогда не чувствовал, и это было подозрительно. С тех самых пор, как Тау им сказал о возможной пси-связи, сны Дэйна стали шутить с ним шутки вроде извлечения воспоминаний о виденном в дурацких трехмерных фильмах насчет пси-возможностей и сил разума.
Он знал, что Рип нервничает. Все это видели. Все нервничали не меньше.
Когда они с Рипом встретились возле узкого коридора к шлюзу, астрогатор-пилот молча протянул ему слипрод.
— Этого хватит? — спросил Дэйн.
— Надеюсь, мы этого не узнаем, — ответил Рип. И показал на шлюз:
— Пошли.
Они снова опустили крышку-пандус. Дэйн понюхал наружный воздух, такой же холодный.
Потом он забыл о холоде, запахах и всем остальном, когда увидел четыре фигуры, стоящие плечом к плечу на краю светового круга. Дэйн привык, что нависает почти над всеми людьми, с которыми встречается, но при виде этих четверых он почувствовал себя коротышкой.
Он услышал, как Рип чуть набрал воздуху и посмотрел на него. На смуглом и приятном лице Шеннона было только выражение дружелюбия. Он остановился, пройдя несколько шагов от пандуса, и Дэйн тоже остановился.
— Я Рип Шеннон, астрогатор-пилот корабля Вольных Торговцев “Королева Солнца”, — сказал Рип. — Рядом со мной мой грузовой помощник, Дэйн Торсон.
Они ждали. От четырех фигур донеслись звуки, которые можно было бы назвать рычащим шепотом; звуки частично были заглушены громким шелестом порыва ветра в могучих деревьях. Издали, еле слышно, взлетели и затихли голоса, поющие в миноре мелодию, от которой у Дэйна зашевелились волосы на затылке.
Потом один из четырех выступил вперед. Глубоким голосом, который мог исходить только из такой широкой груди, он сказал:
— Я есть Лоссин, локутор судна Вольного Торговца “Ариадна”, которая была.
— Я есть Тасцин.
— Вросин.
— Камсин.
По этим глубоким и низким голосам ничего нельзя было понять. Они гневаются, боятся, равнодушны? Он снова осмотрел их, подавляя желание коснуться слипрода. Ему не нравилось, как они стоят в ряд, плечом к плечу, соприкасаясь руками. Эта поза казалась агрессивной, хотя у них не было оружия, и открыто угрожающих жестов они не делали.
Дэйн прикинул, как давно должна была улететь “Ариадна”, и подумал, не кончаются ли у ее команды припасы.
Рип поколебался, но потом спросил самым мягким голосом:
— Нас беспокоят те монстры, о которых вы говорили сегодня на рассвете. Можете нам про них рассказать?
Вдалеке снова взлетели голоса, выводя высокую странную ноту. Дэйн подумал, не траурный ли это плач.
— У нас есть записи из наших архивов. Обмен: на ваши данные про “Ариадну”, которая была.
Остальные трое сделали какой-то знак рукой, и двое что-то проворчали низкими голосами. Для Дэйна это прозвучало ритуальной фразой, о значении которой он догадаться не мог.
Рип медленными шагами подошел к Лоссину и протянул руку. Лоссин что-то положил к нему на ладонь и сказал:
— Странники — этих гестин мы называем “странники” — приходят только во время солнца и тумана. Мы ничего не делаем во время солнца. Скоро приходят дожди.
Он показал рукой вверх.
Внезапный порыв холодного ветра пронесся среди скал, бросив Дэйну в лицо жалящие крупинки грязи. Лоссин и его спутники не пошевелились. Только мех на них затрепыхался под ветром, и этот ветер донес до Дэйна различимый запах, который напомнил детство. Но Дэйн не вспомнил, что это за запах.
— Спасибо, — сказал Рип. — Мы ее сейчас посмотрим. Можем ли мы обратиться к вам, если будут вопросы?
— Пожалуйста всегда для вас. Вы имеете разрешение от Совета Торговли. Наш лагерь — ваш лагерь. Наша руда — ваша руда. Наш корабль...
Один из четверых резко дернулся и застыл. Потом на глазах у Дэйна и Рипа он быстро шагнул назад, пригнувшись, и быстро исчез в чернильной тьме под огромными деревьями.
Вроде говорить было больше нечего — по крайней мере Дэйн не мог ничего придумать, и Рип, очевидно, тоже.
— Спасибо за ленту, — сказал навигатор-пилот необычно приглушенным голосом, и они с Дэйном в молчании отступили к “Королеве Солнца” и взошли на борт.
Глава 6
Запись, которую дал им Лоссин, была, конечно, предназначена для старой системы ввода, стоящей на “Северной звезде”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Я тоже об этом подумал, — вставил Али, чуть криво улыбнувшись. — Я уверен, что мы защищены законом любой системы. Согласятся ли с этим те добрые люди снаружи и подчинятся ли решению Совета Торговли — это как раз то, что должны выяснить Дэйн и Рип. Хотя я и не завидую их работе.
— Пойди отоспись, — сказал Тау, ткнув пальцем себе за спину. — Когда проснешься, опять будет что-нибудь интересное.
Али вышел фланирующей походкой.
Рип вздохнул.
— Посмотрю я, не услышал ли чего-нибудь Штотц, а потом мы с тобой, Торсон, займемся этим делом, когда доешь. Солнце только что село.
Дэйн кивнул, и Рип вышел — с осторожностью, как отметил про себя Дэйн.
Фрэнк Мура ушел к себе на камбуз и загремел там посудой. Дэйн повернулся к медику, который как раз допивал кофе.
— Туи не хочет есть, — сказал он. Тау нахмурился:
— Ты ей сказал, что если не будет есть, не восстановит силы?
— Она знает. Она говорит, что еда ее задушит. Даже жидкость ее душит.
Лицо Тау вдруг прояснилось, и он чуть не засмеялся.
— Вес!
Дэйн посмотрел на него озадаченно.
— Что? — И вдруг понял:
— Я же никогда не видел, чтобы она ела в периоды гравитационной адаптации к Гесперидам! Конечно! Ее горло привыкло к массе, но не к весу. Я никогда не спрашивал, но могу поставить свое жалованье за будущий год, что Туи только работала в зонах гравитации, но никогда там не ела. Я сам точно ничего не ел на шверской территории Биржи — не мог привыкнуть, что еда весит на шестьдесят процентов больше обычного. А она должна перейти фактически от нуля до ноль восемьдесят пять — до восьмидесяти пяти процентов терранской гравитации!
— Я знаю, что делать, — сказал Тау. — Будем приучать ее постепенно. Я поговорю с Фрэнком, и мы будем аэрировать для нее жидкости. Тогда она сможет глотать — а может быть, снова играть с едой. Если я правильно понимаю, ей понравится, как ведет себя вода в условиях гравитации. А когда она как следует проголодается, то перестанет брызгать себе в рот и начнет экспериментировать с маленькими кусочками.
Дэйн с облегчением посмотрел на часы, и медик сказал:
— Вы с Рипом собирайтесь на свою встречу. А это дело оставьте мне.
Дэйн с удовольствием послушался. На самом деле, хоть он только что проснулся, он бы не отказался вернуться к себе в койку и растянуться еще на пару часов. Неослабная тяжесть вызывала постоянную боль в суставах, но по-настоящему болела голова. То ли это его воображение, то ли Рип действительно, напрягаясь, выкачивал из него энергию? Такого раньше он никогда не чувствовал, и это было подозрительно. С тех самых пор, как Тау им сказал о возможной пси-связи, сны Дэйна стали шутить с ним шутки вроде извлечения воспоминаний о виденном в дурацких трехмерных фильмах насчет пси-возможностей и сил разума.
Он знал, что Рип нервничает. Все это видели. Все нервничали не меньше.
Когда они с Рипом встретились возле узкого коридора к шлюзу, астрогатор-пилот молча протянул ему слипрод.
— Этого хватит? — спросил Дэйн.
— Надеюсь, мы этого не узнаем, — ответил Рип. И показал на шлюз:
— Пошли.
Они снова опустили крышку-пандус. Дэйн понюхал наружный воздух, такой же холодный.
Потом он забыл о холоде, запахах и всем остальном, когда увидел четыре фигуры, стоящие плечом к плечу на краю светового круга. Дэйн привык, что нависает почти над всеми людьми, с которыми встречается, но при виде этих четверых он почувствовал себя коротышкой.
Он услышал, как Рип чуть набрал воздуху и посмотрел на него. На смуглом и приятном лице Шеннона было только выражение дружелюбия. Он остановился, пройдя несколько шагов от пандуса, и Дэйн тоже остановился.
— Я Рип Шеннон, астрогатор-пилот корабля Вольных Торговцев “Королева Солнца”, — сказал Рип. — Рядом со мной мой грузовой помощник, Дэйн Торсон.
Они ждали. От четырех фигур донеслись звуки, которые можно было бы назвать рычащим шепотом; звуки частично были заглушены громким шелестом порыва ветра в могучих деревьях. Издали, еле слышно, взлетели и затихли голоса, поющие в миноре мелодию, от которой у Дэйна зашевелились волосы на затылке.
Потом один из четырех выступил вперед. Глубоким голосом, который мог исходить только из такой широкой груди, он сказал:
— Я есть Лоссин, локутор судна Вольного Торговца “Ариадна”, которая была.
— Я есть Тасцин.
— Вросин.
— Камсин.
По этим глубоким и низким голосам ничего нельзя было понять. Они гневаются, боятся, равнодушны? Он снова осмотрел их, подавляя желание коснуться слипрода. Ему не нравилось, как они стоят в ряд, плечом к плечу, соприкасаясь руками. Эта поза казалась агрессивной, хотя у них не было оружия, и открыто угрожающих жестов они не делали.
Дэйн прикинул, как давно должна была улететь “Ариадна”, и подумал, не кончаются ли у ее команды припасы.
Рип поколебался, но потом спросил самым мягким голосом:
— Нас беспокоят те монстры, о которых вы говорили сегодня на рассвете. Можете нам про них рассказать?
Вдалеке снова взлетели голоса, выводя высокую странную ноту. Дэйн подумал, не траурный ли это плач.
— У нас есть записи из наших архивов. Обмен: на ваши данные про “Ариадну”, которая была.
Остальные трое сделали какой-то знак рукой, и двое что-то проворчали низкими голосами. Для Дэйна это прозвучало ритуальной фразой, о значении которой он догадаться не мог.
Рип медленными шагами подошел к Лоссину и протянул руку. Лоссин что-то положил к нему на ладонь и сказал:
— Странники — этих гестин мы называем “странники” — приходят только во время солнца и тумана. Мы ничего не делаем во время солнца. Скоро приходят дожди.
Он показал рукой вверх.
Внезапный порыв холодного ветра пронесся среди скал, бросив Дэйну в лицо жалящие крупинки грязи. Лоссин и его спутники не пошевелились. Только мех на них затрепыхался под ветром, и этот ветер донес до Дэйна различимый запах, который напомнил детство. Но Дэйн не вспомнил, что это за запах.
— Спасибо, — сказал Рип. — Мы ее сейчас посмотрим. Можем ли мы обратиться к вам, если будут вопросы?
— Пожалуйста всегда для вас. Вы имеете разрешение от Совета Торговли. Наш лагерь — ваш лагерь. Наша руда — ваша руда. Наш корабль...
Один из четверых резко дернулся и застыл. Потом на глазах у Дэйна и Рипа он быстро шагнул назад, пригнувшись, и быстро исчез в чернильной тьме под огромными деревьями.
Вроде говорить было больше нечего — по крайней мере Дэйн не мог ничего придумать, и Рип, очевидно, тоже.
— Спасибо за ленту, — сказал навигатор-пилот необычно приглушенным голосом, и они с Дэйном в молчании отступили к “Королеве Солнца” и взошли на борт.
Глава 6
Запись, которую дал им Лоссин, была, конечно, предназначена для старой системы ввода, стоящей на “Северной звезде”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64