Она никогда раньше не ела и не пила во сне, но это ни о чем не говорит. Может, она, как Том, бредит. Нет, это была глупая мысль: она жива и не спит. Но то, что ее не замечают, — тревожный сигнал. Он предвещает неприятности — скорее всего из-за того, что она сделала с Томом.
Память для жителей долины значит очень много, так много, что они специально выращивают и обучают ее хранителей. Навязать ложную память тому, кто не может сопротивляться… да, в их глазах это хуже, чем просто убить пленника. Но она сделала это не только ради него, но и ради них. Не хотят же они, чтобы тут появились такие, как офицер и Грита, жадные до чужих тайн. Теперь, после ложного рассказа Тома, корабль улетит, никаких новых исследований не будет. Долина в безопасности.
«Нет!»
Симса развернулась лицом к колючему кусту сбоку от тропы и только тогда поняла, что слово это прозвучало в ее сознании. А судя по силе мысли, она принадлежало Большой Памяти или той, кто с помощью Древней вызвал бурю.
Симса нашла проход в колючих кустах и вышла на новую поляну: ни бассейна, ни осколков разбитой яичной скорлупы. Только четыре существа. Большая Память, опиравшаяся на сжатые в кулаки когти, сидела вертикально, рядом с ней — жрица или предводительница, вызвавшая бурю. Именно она сделала резкий жест передней конечностью, и Симса, скрестив ноги, села перед ними.
«Они ушли… вернулись на корабль… улетели в небо, которое прислало их, — мысль предводительницы звучала энергично. — Но ты осталась и, судя по памяти того, о ком ты заботилась, это тебе трудно. Зачем ты это сделала?»
«Чтобы он и остальные сделали то, что они сделали: покинули эту планету и больше не искали. Теперь он считает меня мертвой».
«Как ты и показала ему… — вступила в разговор Большая Память. — Но почему?»
«Разве я не говорила? Среди них есть враги, — Симсу удивил этот вопрос. — Считая меня мертвой, они не будут искать, покинут эту планету. Разве ты не этого хотела, Большая Память?»
Тяжело опираясь на левую переднюю конечность, Большая Память когтями другой начертила на глиняной пластинке перед собой несколько извилистых линий, похожих на переплетенные кольца. Мольбу ними она сделала несколько отверстий, глубоко втыкая коготь в глину. Закончив, она почти торжествующе посмотрела на Симсу — конечно, если можно представить себе выражение на таком лице.
Все четверо молча ждали. Несомненно, они ждали ответа от девушки, а она не знала даже вопроса. Может, эти линии и отверстия — надпись? Но если так, она все равно не могла прочесть их, и не было смысла делать вид, что может.
Симса концом своего жезла указала на линии.
«Я не понимаю их значения», — медленно подумала она, надеясь, что ей поверят.
Но жезл уже повернулся в руках девушки с силой, которой она не могла сопротивляться, и что-то добавил к записи. А в голове у нее…
— Хав бу, сан горл… — слова не только прозвучали в ее сознании, она произносила их вслух. Древняя знала. Это вызов, состязание ума и памяти, что-то такое, что происходило давным-давно, но не было забыто. Жезл принял участие в своего рода игре, и ставки в ней высоки: жизнь или смерть. И игра эта была придумана не жителями долины. Кто он был, этот затерянный, летавший в воздухе, который жил здесь, пока не кончились его годы?
На мгновение девушка увидела его: черная кожа, грива серебристых волос, сверкающие драгоценности. Вокруг двоих толпится множество, а эти двое играют, и ставка у них: осуждение одного, изгнание другого. Смертоносная схватка, а она участвовала в ней с ослабленным сознанием.
Но она же не одна, их две. Причем одна из двойняшек бессильна, она пленница и не может участвовать в игре, только следить. Играли летавший и кто-то еще — лицо этого другого она не смогла ясно увидеть, оно расплывалось, словно бесчисленные годы стерли его, как ветер стирает резьбу даже на самом твердом камне. Да, игрок и летчик — это его мысли и стремления услышала она в мгновение отчаяния.
Изгнание. Такова ставка проигравшего. А выигрыш? Изменение — изменение, которого он не может себе позволить. Это был какой-то вихрь теней, которого Симса не понимала. Сознание против сознания, отчаяние против торжества. Как память Тома была изменена и он должен был играть в ее игру, так и тот, другой, был побежден и должен был действовать не за себя. Знание — это сила, а сила — цель любого живого существа.
Неверно! Совершенно неверно — кричало что-то в плененной Симсе. Она знала силу полуварварских лордов Куксортала и противостояла им. Затем Симса сталкивалась с бесконечно большой силой людей с космического корабля, а здесь — здесь, в долине, она познала силу, которую посмела привлечь, чтобы перевести жизнь Тома с одной тропы на другую. Сила, всегда сила! И Симса начала бороться, хотя заранее знала, что проиграет: Древняя явно проснулась и ждала в засаде. Она-то всегда играет успешно. И явно не собиралась сейчас уходить.
Девушка словно разрывалась, она сделала невероятное усилие: наблюдавшая за борьбой Симса и не подумала бы, что такое усилие возможно. И вот она больше не выигравший, а тот, с крыльями. Его заполняло пламя — пламя отчаяния и необходимости. Только один взгляд на эту древнюю схватку был позволен ей, а потом…
Тьма… хотя она знала, что не спит и не бродит в мире иллюзий. Она испытывала боль от того, что ее приковывали к камню, калеча тело. И корабль — не тот, на котором она летела и с которого сбежала. У этого другие очертания. Корабль, затерянный во времени, поднимался с этой планеты, как сделают Том и его спасители — если уже не сделали. А она остается одна. Когда корабль улетит, она останется одна. Чего же она добилась? Обрекла себя, но ничего не дала и тем, ради кого сражалась. Ей хотелось, чтобы тьма совсем поглотила ее, чтобы она знала, что все в прошлом. Она должна жить и умереть, как тот небесный всадник.
Должно быть, во сне она перешла из далекого прошлого в настоящее. Потому что, сражаясь с тьмой, пришла в себя в той же мелкой пещере, в которой они с Томом нашли убежище. Девушка долго не шевелилась, лежала, глядя на неровный камень над головой, размышляя над тем, что видела, над его значением. Время. У нее теперь достаточно времени, чтобы подумать о том, что она сделала. И не один раз подумать, и не два, пока медленно поворачивается колесо лет. Неужели она на самом деле стала свидетельницей последней схватки летчика с кем-то из его народа? Тот, кто создает ложную память, уже не доверяет собственной.
Симса вышла из пещеры и посмотрела на долину жизни в центре опустошения. Она всегда гордилась своей самостоятельностью; с тех пор как научилась ходить и говорить, она постоянно добивалась полной независимости. Да, она жила с Фервар, но старуха относилась к ней с легким интересом, после того как побоями и уговорами заставила отчаянно независимую девчонку жить в соответствии с правилами, которые обеспечивают безопасность в Куксортале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Память для жителей долины значит очень много, так много, что они специально выращивают и обучают ее хранителей. Навязать ложную память тому, кто не может сопротивляться… да, в их глазах это хуже, чем просто убить пленника. Но она сделала это не только ради него, но и ради них. Не хотят же они, чтобы тут появились такие, как офицер и Грита, жадные до чужих тайн. Теперь, после ложного рассказа Тома, корабль улетит, никаких новых исследований не будет. Долина в безопасности.
«Нет!»
Симса развернулась лицом к колючему кусту сбоку от тропы и только тогда поняла, что слово это прозвучало в ее сознании. А судя по силе мысли, она принадлежало Большой Памяти или той, кто с помощью Древней вызвал бурю.
Симса нашла проход в колючих кустах и вышла на новую поляну: ни бассейна, ни осколков разбитой яичной скорлупы. Только четыре существа. Большая Память, опиравшаяся на сжатые в кулаки когти, сидела вертикально, рядом с ней — жрица или предводительница, вызвавшая бурю. Именно она сделала резкий жест передней конечностью, и Симса, скрестив ноги, села перед ними.
«Они ушли… вернулись на корабль… улетели в небо, которое прислало их, — мысль предводительницы звучала энергично. — Но ты осталась и, судя по памяти того, о ком ты заботилась, это тебе трудно. Зачем ты это сделала?»
«Чтобы он и остальные сделали то, что они сделали: покинули эту планету и больше не искали. Теперь он считает меня мертвой».
«Как ты и показала ему… — вступила в разговор Большая Память. — Но почему?»
«Разве я не говорила? Среди них есть враги, — Симсу удивил этот вопрос. — Считая меня мертвой, они не будут искать, покинут эту планету. Разве ты не этого хотела, Большая Память?»
Тяжело опираясь на левую переднюю конечность, Большая Память когтями другой начертила на глиняной пластинке перед собой несколько извилистых линий, похожих на переплетенные кольца. Мольбу ними она сделала несколько отверстий, глубоко втыкая коготь в глину. Закончив, она почти торжествующе посмотрела на Симсу — конечно, если можно представить себе выражение на таком лице.
Все четверо молча ждали. Несомненно, они ждали ответа от девушки, а она не знала даже вопроса. Может, эти линии и отверстия — надпись? Но если так, она все равно не могла прочесть их, и не было смысла делать вид, что может.
Симса концом своего жезла указала на линии.
«Я не понимаю их значения», — медленно подумала она, надеясь, что ей поверят.
Но жезл уже повернулся в руках девушки с силой, которой она не могла сопротивляться, и что-то добавил к записи. А в голове у нее…
— Хав бу, сан горл… — слова не только прозвучали в ее сознании, она произносила их вслух. Древняя знала. Это вызов, состязание ума и памяти, что-то такое, что происходило давным-давно, но не было забыто. Жезл принял участие в своего рода игре, и ставки в ней высоки: жизнь или смерть. И игра эта была придумана не жителями долины. Кто он был, этот затерянный, летавший в воздухе, который жил здесь, пока не кончились его годы?
На мгновение девушка увидела его: черная кожа, грива серебристых волос, сверкающие драгоценности. Вокруг двоих толпится множество, а эти двое играют, и ставка у них: осуждение одного, изгнание другого. Смертоносная схватка, а она участвовала в ней с ослабленным сознанием.
Но она же не одна, их две. Причем одна из двойняшек бессильна, она пленница и не может участвовать в игре, только следить. Играли летавший и кто-то еще — лицо этого другого она не смогла ясно увидеть, оно расплывалось, словно бесчисленные годы стерли его, как ветер стирает резьбу даже на самом твердом камне. Да, игрок и летчик — это его мысли и стремления услышала она в мгновение отчаяния.
Изгнание. Такова ставка проигравшего. А выигрыш? Изменение — изменение, которого он не может себе позволить. Это был какой-то вихрь теней, которого Симса не понимала. Сознание против сознания, отчаяние против торжества. Как память Тома была изменена и он должен был играть в ее игру, так и тот, другой, был побежден и должен был действовать не за себя. Знание — это сила, а сила — цель любого живого существа.
Неверно! Совершенно неверно — кричало что-то в плененной Симсе. Она знала силу полуварварских лордов Куксортала и противостояла им. Затем Симса сталкивалась с бесконечно большой силой людей с космического корабля, а здесь — здесь, в долине, она познала силу, которую посмела привлечь, чтобы перевести жизнь Тома с одной тропы на другую. Сила, всегда сила! И Симса начала бороться, хотя заранее знала, что проиграет: Древняя явно проснулась и ждала в засаде. Она-то всегда играет успешно. И явно не собиралась сейчас уходить.
Девушка словно разрывалась, она сделала невероятное усилие: наблюдавшая за борьбой Симса и не подумала бы, что такое усилие возможно. И вот она больше не выигравший, а тот, с крыльями. Его заполняло пламя — пламя отчаяния и необходимости. Только один взгляд на эту древнюю схватку был позволен ей, а потом…
Тьма… хотя она знала, что не спит и не бродит в мире иллюзий. Она испытывала боль от того, что ее приковывали к камню, калеча тело. И корабль — не тот, на котором она летела и с которого сбежала. У этого другие очертания. Корабль, затерянный во времени, поднимался с этой планеты, как сделают Том и его спасители — если уже не сделали. А она остается одна. Когда корабль улетит, она останется одна. Чего же она добилась? Обрекла себя, но ничего не дала и тем, ради кого сражалась. Ей хотелось, чтобы тьма совсем поглотила ее, чтобы она знала, что все в прошлом. Она должна жить и умереть, как тот небесный всадник.
Должно быть, во сне она перешла из далекого прошлого в настоящее. Потому что, сражаясь с тьмой, пришла в себя в той же мелкой пещере, в которой они с Томом нашли убежище. Девушка долго не шевелилась, лежала, глядя на неровный камень над головой, размышляя над тем, что видела, над его значением. Время. У нее теперь достаточно времени, чтобы подумать о том, что она сделала. И не один раз подумать, и не два, пока медленно поворачивается колесо лет. Неужели она на самом деле стала свидетельницей последней схватки летчика с кем-то из его народа? Тот, кто создает ложную память, уже не доверяет собственной.
Симса вышла из пещеры и посмотрела на долину жизни в центре опустошения. Она всегда гордилась своей самостоятельностью; с тех пор как научилась ходить и говорить, она постоянно добивалась полной независимости. Да, она жила с Фервар, но старуха относилась к ней с легким интересом, после того как побоями и уговорами заставила отчаянно независимую девчонку жить в соответствии с правилами, которые обеспечивают безопасность в Куксортале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49