Первые две обезьяны, громады ростом почти в шесть футов, пали под огнем иглоружья Азаки, но третья, увильнув влево, избежала их участи и очутилась прямо перед Дэйном. Тот выхватил силовой клинок. Свиное рыло обезьяны широко раскрылось, показывая зеленоватые клыки. От ужасного зловония, испускаемого телом животного, Дэйн чуть не задохнулся. Когтистая лапа нетерпеливо оцарапала его, скользнув по покрытому грязью телу в тот самый момент, как он занес силовой клинок. Вонючее дыхание коснулось его лица.
Он отступил, когда тяжелое тело обезьяны, разрубленное силовым клинком пополам, навалилось на него.
Откатившись от разрубленного тела и кое-как встав на ноги, Дэйн с ужасом и отвращением увидел, что челюсти чудовища еще продолжают скрежетать, а лапы двигаться, как бы пытаясь схватить его. Рев бластера двух бластеров – заглушил крики обезьян и людей. Дэйн поднял лучевое ружье, уперся спиной в ствол дерева и приготовился к сражению. Завидя бегущее с воплем вниз по склону проворное животное, он открыл огонь.
Вскоре ни одной из нападавших обезьян не стояло на ногах, хотя некоторые из них все еще ползли вперед, стараясь добраться до людей.
Дэйн смахнул осу со своей ноги. Он рад был опоре в виде дерева у себя за спиной, так как вид разрубленной обезьяны, запах ее крови, в которой он вымазался по шею, вызывали у него тошноту. Справившись с тошнотой, он выпрямился. К своему удовлетворению, он увидел, что все остальные находятся на ногах и, очевидно, не ранены, но Тау, бросив взгляд на Дэйна, раскрыл рот от изумления и направился к нему.
– Дэйн, что с тобой сделали?
Его младший товарищ несколько истерично рассмеялся.
– Это не моя... – произнес он и, обтерев пучком травы окровавленные брюки, вышел на освещенное солнцем место.
Нумани привел их к небольшому горному потоку. Чуть пониже миниатюрного водопада нашлось место, где быстрое течение не давало угнездиться песчаным червям. Нетерпеливо раздевшись, они вымылись сами и выстирали грязную одежду, после чего Тау помог им вытащить жала огненных ос. Он мало что мог сделать, чтобы облегчить боль и предотвратить опухание, пока Азаки не принес местное растение, похожее на тростник.
Разделенное на части, оно давало липкую розовую жидкость, похожую на камедь. Втерев это туземное лекарство себе в кожу и заклеив пластырем раны, они почувствовали себя лучше. Затем, измазанные и обклеенные, они, отойдя от потока, нашли себе расщелину между двух наклонных скал, пригодную для ночлега. Здесь, конечно, было не так уютно, как в пещере, но все же это было укрытие.
– А денежные мешки с других планет платят целые состояния за такое времяпрепровождение, – с горечью констатировал Тау, стараясь устроиться так, чтобы искусанные части тела не касались скалы внизу.
– Едва ли за такое, – откликнулся Джелико и Дэйн увидел, что Нумани оскалил в улыбке зубы с одной стороны рта – другая щека хаткианина вздулась и розовела.
– Не всегда мы встречаем за один день и обезьян, и огненных ос, сказал главный лесничий. – К тому же, в заповедниках гости носят спасопояса.
– Не думаю, – фыркнул Джелико, – что ваши клиенты захотели бы повторить свой визит, окажись они на нашем месте. Что нам встретится завтра? Стадо бегущих в панике грасов или нечто более миниатюрное и более смертельное?
Нумани встал и отошел немного в сторону. Он смотрел вниз по склону и Дэйн заметил, что ноздри его раздуваются, как это было при исследовании пещеры.
– Там что-то есть, – медленно сказал он. – Что-то очень большое.
Или...
Азаки сделал большой шаг вперед и, оказавшись рядом с ним, резко кивнул головой. Нумани заскользил по склону.
– Что это? – спросил Джелико.
– Тут может быть несколько вариантов, в том числе и такие, которых, надеюсь, мы не встретим, – несколько уклончиво ответил главный лесничий. Я пока поохочусь на лаббу, возле ручья есть свежий след.
Через полчаса Азаки вернулся с добычей, перекинутой через плечо. Он сдирал с нее шкуру, когда вернулся Нумани.
– Ну, что?
– Западня, – сообщил охотник.
– Браконьеры? – поинтересовался Джелико.
Нумани кивнул. Азаки продолжал работу, разделывая добычу со сноровкой специалиста. В его глазах появился блеск. Затем он посмотрел на тени, простершиеся позади скал.
– Я бы тоже взглянул, – сказал он Нумани.
Джелико встал и заинтересованный Дэйн последовал за ним. Через пять минут им всем не понадобилось особой остроты чувств, чтобы учуять впереди источник вони. В душном воздухе запах гниения был почти осязаем и становился все сильней по мере их продвижения. Когда они подошли к краю западни, Дэйн, едва взглянув вниз, поспешил отойти назад. Там был такой же кошмар, как и на поле битвы со скальными обезьянами. Но капитан и два хаткианина стояли спокойно, оценивая добычу, оставленную скрывшимися браконьерами.
– Глем, грас, худра, – комментировал Джелико, – клыки и шкуры, полный набор товара для торговли.
Азаки с мрачным выражением лица отошел от западни.
– Однодневные телята, старики, самцы – все подряд. Они бессмысленно убивают всех, в том числе и тех, кто им не нужен.
– След, – Нумани указал на восток, – ведет в болота Мигра.
– В болото?! – Азаки был поражен. – Они, наверное, сошли с ума!
– Или знают о нем больше, чем ваши люди, – поправил его Джелико.
– Но если браконьеры действительно ушли в Мигру, то мы можем последовать за ними, – сказал Азаки.
«Но не сейчас», – запротестовал про себя Дэйн.
Ведь главный лесничий сам назвал именно это болото местом неисследованных смертельных ловушек и, конечно же, надеялся Дэйн, он не поведет их туда вслед за нарушителями закона.
Глава 4
Дэйн проснулся среди ночи и, сев, уставился широко раскрытыми глазами в темноту. Центром их лагеря, окруженного скалами, служила пригоршня пылающих углей. Он нагнулся к ним, едва понимая, зачем это делает. Руки его дрожали, по мокрой от испарины коже бегали мурашки. Хотя Дэйн уже совсем проснулся, он не мог вспомнить кошмар, от которого только что очнулся. Однако у него осталось гнетущее впечатление опасности, источник которой он не мог определить. Что подкрадывается к нему из темноты?
Слушает, шпионит, ждет?
Дэйн наполовину поднялся на ноги, когда заметил силуэт, двигавшийся в тусклом свете костра. Вглядевшись, он узнал Тау. Врач обратился к нему с отрезвляющей настойчивостью.
– Плохой сон, да?
Дэйн ответил ему кивком, почти против воли.
– Что ж, ты не одинок. Помнишь что-нибудь из него?
Стараясь что-нибудь припомнить, Дэйн посмотрел в окружающую темноту.
Казалось, страх, вынудивший его проснуться, теперь воплотился и скрывается там. Он потер слипающиеся глаза.
– Нет, не помню.
– И я не помню, – заметил Тау. – Но очевидно, эти сны были кем-то внушены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20