Вот как оно будет. А на все ваши познания, течения и философию мне очень даже наплевать.
- Ей предназначен более высокий удел, - повторил Гудло Банке.
- Что бы ей там ни было предназначено, - ответил я, дело сейчас в том, что она была, да вся вышла. Но я собираюсь вскорости отыскать ее, и притом без помощи греческих философов и американских университетов.
- Игра закрыта, - сказал Гудло, выкладывая на стол костяшку домино. И мы стали пить пиво.
Вскоре после этого в город приехал один мой знакомый, молодой фермер, и принес мне сложенный вчетверо лист синей бумаги. Он рассказал мне, что только что умер его дед. Я проглотил слезы, и он продолжал. Оказывается, старик ревниво берег эту бумажку в течение двадцати лет. Он завещал ее своим родным в числе прочего своего имущества, состоявшего из двух мулов и гипотенузы не пригодной для обработки земли.
Бумага была старая, синяя, такую употребляли во время восстания аболиционистов против сецессионистов. На ней стояло число: 14 .июня 1863 года, и в ней описывалось место, где был спрятан клад: десять вьюков золотых и серебряных монет ценностью в триста тысяч долларов. Старику Рэндлу - деду своего внука Сэма - эти сведения сообщил некий священник-испанец, который присутствовал при сокрытии клада и который умер за много лет... то есть, конечно, спустя много лет, в доме у старика Рэндла. Старик все записал под его диктовку.
- Отчего же ваш отец не занялся этим кладом? - спросил я молодого Рэндла.
- Он не успел и ослеп, - ответил тот.
- А почему вы сами до сих пор не отправились его искать?
- Да видите ли, я про эту бумажку всего десять лет, как узнал. А мне нужно было то пахать, то лес рубить, то корм скотине запасать; а потом, глядишь, и зима наступила. И так из года в год.
Все это показалось мне правдоподобным, и потому я сразу же вошел с Рэндлом в соглашение.
Инструкции в записке не отличались сложностью. Караван, нагруженный сокровищами, вышел в путь из старинного испанского миссионерского поселка в округе Долорес. Он направился по компасу прямо на юг и продвигался вперед, пока не дошел до реки Аламито. Перейдя ее вброд, владельцы сокровищ зарыли их на вершине небольшой горы, формой напоминавшей вьючное седло и расположенной между двумя другими, более высокими вершинами. Место, где был зарыт клад, отметили кучей камней. Все присутствовавшие при этом деле, за исключением священника, были убиты индейцами несколько дней спустя. Тайна являлась монополией. Это мне понравилось.
Рэндл выразил мнение, что нам нужно приобрести все принадлежности для жизни на открытом воздухе, нанять землемера, который прочертил бы нам правильную линию от бывшей испанской миссии, а затем прокутить все триста тысяч долларов в Форт-Уэрте. Но я, хотя и не был уж так образован, однако знал способ, как сократить и время и расходы.
Мы отправились в Земельное управление штата и заказали так называемый "рабочий" план со съемками всех участков от старой миссии до реки Аламито. На этом плане я провел линию прямо на юг, до реки. Длина границ каждого участка была точно указана. Это помогло нам найти нужную точку на реке, и нам ее "связали" с четко обозначенным углом большого угодья Лос-Анимос - дарованного еще королем Филиппом Испанским - на пятимильной карте.
Таким образом, нам не пришлось обращаться к услугам землемера, что сберегло нам много времени и денег.
И вот мы с Рэндлом достали фургон и пару лошадей, погрузили в него все необходимое и, проехав сто сорок девять миль, остановились в Чико - ближайшем городе от того места, куда мы направлялись. Там мы захватили с собой помощника местного землемера. Он отыскал нам угол угодья Лос-Анимос, отмерил пять тысяч семьсот двадцать варас на запад, согласно нашему плану, положил на этом месте камень, закусил с нами кофе и копченой грудинкой и сел на обратный дилижанс в Чико.
Я был почти уверен, что мы найдем эти триста тысяч долларов. Рэндл должен был получить только третью часть, так как все расходы взял на себя я. А я знал, что с этими-то двумястами тысяч долларов я сумею хоть из-под земли вырыть Мэй Марту Мангэм. Да, с такими деньгами у меня запорхают все бабочки на голубятне у старика Мангэма. Только бы мне найти этот клад!
Мы с Рэндлом расположились лагерем у реки. По ту сторону ее виднелся десяток невысоких гор, густо заросших кедровником, но ни одна из них не имела формы вьючного седла. Это нас не смутило. Внешность часто бывает обманчива. Может быть, седло, как и красота, существует лишь в воображении того, кто на него смотрит.
Мы с внуком клада осмотрели эти покрытые кедровником холмы с такой тщательностью, с какой дама ищет у себя блоху. Мы обследовали каждый склон, каждую вершину, окружность, впадину, всякий пригорок, угол, уступ на каждом из них на протяжении двух миль вверх и вниз по реке. На это у нас ушло четыре дня. После этого мы запрягли гнедого и саврасого и повезли остатки кофе и копченой грудинки обратно за сто сорок девять миль - домой, в Кончо-Сити.
На обратном пути Рэндл, не переставая, жевал табак. Я же все время погонял лошадей: я очень спешил.
В один из ближайших дней после нашего возвращения из безрезультатной поездки, мы с Гудло опять сошлись в задней комнате - у Снайдера, засели за домино и начали выуживать друг у друга новости. Я рассказал Гудло про свою экспедицию за кладом.
- Если бы мне только удалось найти эти триста тысяч долларов, - сказал я ему, - я уж обыскал бы весь свет и открыл бы, где находится Мэй Марта Мангэм.
- Ей предназначен более высокий удел, - сказал Гудло. Я сам отыщу ее. Но расскажите, как это вы искали место, где кто-то так неосторожно закопал столько доходов.
Я рассказал ему все до мельчайших подробностей. Я показал ему план, на котором ясно были отмечены расстояния.
Он всмотрелся в него взглядом знатока и вдруг откинулся на спинку стула и разразился по моему адресу ироническим, покровительственным, высокообразованным хохотом.
- Ну, и дурак же вы, Джим, - сказал он, наконец, когда к нему вернулся дар речи.
- Ваш ход, - терпеливо сказал я; сжимая в руке двойную шест?рку.
- Двадцать, - сказал Гудло и начертил мелом два крестика на столе.
- Почему же я дурак? - спросил я. - Мало ли где находили зарытые клады.
- Потому что, - сказал он, - когда вы вычисляли точку, где ваша линия должна пересечь реку, вы не приняли в расчет отклонения стрелки. А это отклонение должно равняться приблизительно девяти градусам к западу. Дайте-ка мне карандаш.
Гудло Банке быстро подсчитал что-то на старом конверте.
- Расстояние с севера на юг, от испанской миссии до, реки Аламито, - двадцать две мили. По вашим словам эта линия была проведена с помощью карманного компаса. Если принять во внимание отклонение, то окажется, что пункт на реке Аламито, откуда вам следовало начать поиски, находится ровно на шесть миль и девятьсот сорок пять варас к западу от того места, где вы остановились.
1 2 3 4
- Ей предназначен более высокий удел, - повторил Гудло Банке.
- Что бы ей там ни было предназначено, - ответил я, дело сейчас в том, что она была, да вся вышла. Но я собираюсь вскорости отыскать ее, и притом без помощи греческих философов и американских университетов.
- Игра закрыта, - сказал Гудло, выкладывая на стол костяшку домино. И мы стали пить пиво.
Вскоре после этого в город приехал один мой знакомый, молодой фермер, и принес мне сложенный вчетверо лист синей бумаги. Он рассказал мне, что только что умер его дед. Я проглотил слезы, и он продолжал. Оказывается, старик ревниво берег эту бумажку в течение двадцати лет. Он завещал ее своим родным в числе прочего своего имущества, состоявшего из двух мулов и гипотенузы не пригодной для обработки земли.
Бумага была старая, синяя, такую употребляли во время восстания аболиционистов против сецессионистов. На ней стояло число: 14 .июня 1863 года, и в ней описывалось место, где был спрятан клад: десять вьюков золотых и серебряных монет ценностью в триста тысяч долларов. Старику Рэндлу - деду своего внука Сэма - эти сведения сообщил некий священник-испанец, который присутствовал при сокрытии клада и который умер за много лет... то есть, конечно, спустя много лет, в доме у старика Рэндла. Старик все записал под его диктовку.
- Отчего же ваш отец не занялся этим кладом? - спросил я молодого Рэндла.
- Он не успел и ослеп, - ответил тот.
- А почему вы сами до сих пор не отправились его искать?
- Да видите ли, я про эту бумажку всего десять лет, как узнал. А мне нужно было то пахать, то лес рубить, то корм скотине запасать; а потом, глядишь, и зима наступила. И так из года в год.
Все это показалось мне правдоподобным, и потому я сразу же вошел с Рэндлом в соглашение.
Инструкции в записке не отличались сложностью. Караван, нагруженный сокровищами, вышел в путь из старинного испанского миссионерского поселка в округе Долорес. Он направился по компасу прямо на юг и продвигался вперед, пока не дошел до реки Аламито. Перейдя ее вброд, владельцы сокровищ зарыли их на вершине небольшой горы, формой напоминавшей вьючное седло и расположенной между двумя другими, более высокими вершинами. Место, где был зарыт клад, отметили кучей камней. Все присутствовавшие при этом деле, за исключением священника, были убиты индейцами несколько дней спустя. Тайна являлась монополией. Это мне понравилось.
Рэндл выразил мнение, что нам нужно приобрести все принадлежности для жизни на открытом воздухе, нанять землемера, который прочертил бы нам правильную линию от бывшей испанской миссии, а затем прокутить все триста тысяч долларов в Форт-Уэрте. Но я, хотя и не был уж так образован, однако знал способ, как сократить и время и расходы.
Мы отправились в Земельное управление штата и заказали так называемый "рабочий" план со съемками всех участков от старой миссии до реки Аламито. На этом плане я провел линию прямо на юг, до реки. Длина границ каждого участка была точно указана. Это помогло нам найти нужную точку на реке, и нам ее "связали" с четко обозначенным углом большого угодья Лос-Анимос - дарованного еще королем Филиппом Испанским - на пятимильной карте.
Таким образом, нам не пришлось обращаться к услугам землемера, что сберегло нам много времени и денег.
И вот мы с Рэндлом достали фургон и пару лошадей, погрузили в него все необходимое и, проехав сто сорок девять миль, остановились в Чико - ближайшем городе от того места, куда мы направлялись. Там мы захватили с собой помощника местного землемера. Он отыскал нам угол угодья Лос-Анимос, отмерил пять тысяч семьсот двадцать варас на запад, согласно нашему плану, положил на этом месте камень, закусил с нами кофе и копченой грудинкой и сел на обратный дилижанс в Чико.
Я был почти уверен, что мы найдем эти триста тысяч долларов. Рэндл должен был получить только третью часть, так как все расходы взял на себя я. А я знал, что с этими-то двумястами тысяч долларов я сумею хоть из-под земли вырыть Мэй Марту Мангэм. Да, с такими деньгами у меня запорхают все бабочки на голубятне у старика Мангэма. Только бы мне найти этот клад!
Мы с Рэндлом расположились лагерем у реки. По ту сторону ее виднелся десяток невысоких гор, густо заросших кедровником, но ни одна из них не имела формы вьючного седла. Это нас не смутило. Внешность часто бывает обманчива. Может быть, седло, как и красота, существует лишь в воображении того, кто на него смотрит.
Мы с внуком клада осмотрели эти покрытые кедровником холмы с такой тщательностью, с какой дама ищет у себя блоху. Мы обследовали каждый склон, каждую вершину, окружность, впадину, всякий пригорок, угол, уступ на каждом из них на протяжении двух миль вверх и вниз по реке. На это у нас ушло четыре дня. После этого мы запрягли гнедого и саврасого и повезли остатки кофе и копченой грудинки обратно за сто сорок девять миль - домой, в Кончо-Сити.
На обратном пути Рэндл, не переставая, жевал табак. Я же все время погонял лошадей: я очень спешил.
В один из ближайших дней после нашего возвращения из безрезультатной поездки, мы с Гудло опять сошлись в задней комнате - у Снайдера, засели за домино и начали выуживать друг у друга новости. Я рассказал Гудло про свою экспедицию за кладом.
- Если бы мне только удалось найти эти триста тысяч долларов, - сказал я ему, - я уж обыскал бы весь свет и открыл бы, где находится Мэй Марта Мангэм.
- Ей предназначен более высокий удел, - сказал Гудло. Я сам отыщу ее. Но расскажите, как это вы искали место, где кто-то так неосторожно закопал столько доходов.
Я рассказал ему все до мельчайших подробностей. Я показал ему план, на котором ясно были отмечены расстояния.
Он всмотрелся в него взглядом знатока и вдруг откинулся на спинку стула и разразился по моему адресу ироническим, покровительственным, высокообразованным хохотом.
- Ну, и дурак же вы, Джим, - сказал он, наконец, когда к нему вернулся дар речи.
- Ваш ход, - терпеливо сказал я; сжимая в руке двойную шест?рку.
- Двадцать, - сказал Гудло и начертил мелом два крестика на столе.
- Почему же я дурак? - спросил я. - Мало ли где находили зарытые клады.
- Потому что, - сказал он, - когда вы вычисляли точку, где ваша линия должна пересечь реку, вы не приняли в расчет отклонения стрелки. А это отклонение должно равняться приблизительно девяти градусам к западу. Дайте-ка мне карандаш.
Гудло Банке быстро подсчитал что-то на старом конверте.
- Расстояние с севера на юг, от испанской миссии до, реки Аламито, - двадцать две мили. По вашим словам эта линия была проведена с помощью карманного компаса. Если принять во внимание отклонение, то окажется, что пункт на реке Аламито, откуда вам следовало начать поиски, находится ровно на шесть миль и девятьсот сорок пять варас к западу от того места, где вы остановились.
1 2 3 4