Единственное, что он заработал — раннюю смерть.
— Все асены немного сумасшедшие.
Император смеется:
— Так-так, Улав. А мне докладывали, что в твоем загородном доме работают одни асены.
Арнульф пожимает плечами:
— Они меня забавляют. Кстати, я спрашивал одного из моих асенов, что он думает о королевской власти, и он мне ответил: «Король — это тот, кто платит за всех. Но он платит вперед».
— Ни слова не понял.
— Я тоже. Но потом он пояснил. Король должен заботиться о том, чтобы все остальные жили привольно и в безопасности. И если ему это удается, его почитают как хорошего мастера. А после смерти в награду за его труды его хоронят в Ашене, в долине Ианте, среди зеленых холмов и виноградников. На это я ему сказал, что их король — преступник и вор.
— И что он ответил?
— Свобода выше долга, честь выше свободы, но мудрость может быть выше чести.
— Старый, мудрый асен.
— Угу, черномазый проходимец лет семнадцати. Сколачивает у меня табуретки и скамейки.
— Да… Я, признаться, думал, Улав, что после смерти Эрвинда мы вздохнем свободно. И сам посадил на престол эту девчонку, будь она неладна. А что теперь? Про серьги ты знаешь. Я чуть было не получил большие неприятности. А посмотри, что она сделала с моим послом! Между прочим, не мальчик был, опытный человек. Знал, с какой стороны асены хлеб маслом мажут и как это масло лучше снять. При светлой памяти князе Эрике в Лайе правили одни тарды. А сейчас дворец наводнен асенами. Мы удерживаем лишь ключевые посты — суды, чеканка монеты, мастера торговых палат. И я не знаю, кого из них эти бестии успели купить. Даже армией Лайи командует теперь асен. Конечно, армия годится только для парадов, и все же… Будь моя воля, я снова затопил бы Лайю войсками, но как я тогда удержу своих дворян?
— И что дальше, Берт?
— Мне нужен новый посол в Аврувии. Я думаю, что это подходящая должность для тебя, Улав.
— Что я должен буду сделать?
— Убрать эту проклятую королеву.
Арнульф качает головой:
— Это становится дурной привычкой, Берт. Будет много недовольных.
— А ты думаешь, я доволен? Но что делать? Она, эта стерва, еще молода и может процарствовать лет тридцать. А то еще нарожает сыновей, и они растащат Лайю у нас из-под носа. А мне тоже пора думать о смерти. Я не могу оставить сыну такое наследство.
— И что дальше?
— А ты не понимаешь? Мне нужен свой король в Лайе.
— И как ты себе это представляешь?
— Ты говорил, что, когда асенский король хорошо служит своим асенам, его чтят как хорошего мастера?
— Да.
— А теперь скажи-ка, что будет, если он наплюет на свою службу и станет играть только за себя?
Арнульф задумался.
— Они прогонят такого короля, — говорит он наконец.
— Как? Поднимут восстание?
— Нет. Просто перестанут повиноваться.
— Ну так сделай, чтобы они ее прогнали!
Арнульф усмехнулся и хлопнул рукой по колену:
— Проклятье, это будет красиво! Но как?
— Сам не знаю. Приедешь туда, посмотришь и придумаешь. Я помогу. Дам тебе право начинать и вести судебный процесс против любого асена. И само собой, прикажу всем тардам Лайи повиноваться тебе. Да, вот еще, возьми-ка ты с собой этого Эрвинда. Ну хоть переводчиком, что ли.
— Зачем? Я говорю хорошо. Кандидатом на престол?
— Ага, ты тоже об этом подумал? Нет, не получится. Он тоже хитрая бестия, я так и не понял, что он здесь делает. Тут другое. Что-то такое между ними было — между королевой и этим принцем. Посмотри на месте, нельзя ли из этого чего-нибудь извлечь. Но очень осторожно это будет твой последний козырь в случае чего. Ну что, берешься?
Арнульф улыбается:
— Берусь. Это будет хорошая игра. Но знаешь, Берт, тут есть еще один тонкий вопрос.
— Какой же?
— Кто у нас будет следующим посольским врачом?
Глава 3
Записки наемного убийцы
(дневник Теодора Арчера, церета)
Хорошая моя, ты никогда это не прочтешь, да и меня не увидишь, особенно если найдут эти записи. Боже мой, как это ужасно, нет ни одного человека, с которым можно поговорить. Тарды посланы нам за наши грехи. Но это все очень сумбурно, попытаюсь успокоиться и записать более складно. Хотя после сегодняшнего дня я вряд ли способен на это, но все же попробую.
Ты помнишь, как это все началось. Они вломились к нам, сунули мне бумагу, завопили: «Приказ Императора!» — и потащили меня на улицу. Ты закричала и кинулась ко мне… Один из них толкнул тебя так, что ты упала. И я ничего не мог сделать, совсем ничего! Ненавижу. Они не люди.
Меня привезли во дворец и провели по черной лестнице в императорский кабинет. Он сидел за столом. Ты знаешь, это ужасно, но он похож на твоего дядю, того, что разводит гусей. Ты только не обижайся, но это действительно так.
Кроме него там был еще один человек, но я его сначала не заметил.
Император сказал:
— Я слышал., ты хороший лекарь.
Я ответил:
— Да, говорят.
Тут вмешался второй:
— Когда ты отвечаешь Императору, ты должен говорить «Ваше Императорское Величество!»
Император улыбнулся:
— Еще успеешь вбить в него весь этикет. У тебя будет достаточно времени.
Боже мой, как мне не понравилась его улыбка и его слова! И я не ошибся: дальше пошло еще хуже.
— Император направляет к асенам посольство, — сказал второй. — Нужен врач, и Император выбрал тебя.
— Но почему?! — не удержался я.
— Молчи и слушай. Ты поедешь с посольством, познакомишься с королевой асенов. Вернешься, когда ее не будет в живых. Ты все понял?
— Но… — Я смотрел на него и видел, как исчезла улыбка, а лицо приобрело угрожающее выражение.
— Я говорю, не перебивать меня! — рявкнул он. — И не вздумай сбежать, не выполнив приказа. Тебя не убьют, нет. Но твои жена и дети… Вижу, ты понял. Они сейчас в крепости. От твоего послушания зависит, что с ними будет. Иди, скажешь императорскому лекарю, что тебе надо, все выдадут.
Я не знаю, как у меня хватило сил спросить:
— Я сделаю все, но разрешите мне увидеться с моей семьей.
Я не верил, что даже тард может быть настолько бесчеловечным.
Он засмеялся и сказал:
— Иди. Все в твоих руках. И будь поскромнее, уж больно ты разговорчив.
Я все стоял. В висках стучало. Наконец я понял, что значит это выражение. Голова горит, бьются жилы, а в висках слышно сердце. Очень неприятно.
Кто— то вошел. Император сказал:
— Уберите отсюда это церетское пугало.
Меня взяли за плечи и вывели. До самого отъезда тарды меня почти не замечали. Не скажу, что это меня сильно расстроило. Я все время сидел в своей комнате и думал о тебе и о детях. Один раз меня водили к послу, тот долго рассказывал, что можно, а что нельзя. Заставил повторить. Все равно я почти ничего не помню. Мне было просто не до него. Он сказал, что, если я буду ходить «с такой кислой рожей», вам будет плохо.
Кроме него, я видел только переводчика-асена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Все асены немного сумасшедшие.
Император смеется:
— Так-так, Улав. А мне докладывали, что в твоем загородном доме работают одни асены.
Арнульф пожимает плечами:
— Они меня забавляют. Кстати, я спрашивал одного из моих асенов, что он думает о королевской власти, и он мне ответил: «Король — это тот, кто платит за всех. Но он платит вперед».
— Ни слова не понял.
— Я тоже. Но потом он пояснил. Король должен заботиться о том, чтобы все остальные жили привольно и в безопасности. И если ему это удается, его почитают как хорошего мастера. А после смерти в награду за его труды его хоронят в Ашене, в долине Ианте, среди зеленых холмов и виноградников. На это я ему сказал, что их король — преступник и вор.
— И что он ответил?
— Свобода выше долга, честь выше свободы, но мудрость может быть выше чести.
— Старый, мудрый асен.
— Угу, черномазый проходимец лет семнадцати. Сколачивает у меня табуретки и скамейки.
— Да… Я, признаться, думал, Улав, что после смерти Эрвинда мы вздохнем свободно. И сам посадил на престол эту девчонку, будь она неладна. А что теперь? Про серьги ты знаешь. Я чуть было не получил большие неприятности. А посмотри, что она сделала с моим послом! Между прочим, не мальчик был, опытный человек. Знал, с какой стороны асены хлеб маслом мажут и как это масло лучше снять. При светлой памяти князе Эрике в Лайе правили одни тарды. А сейчас дворец наводнен асенами. Мы удерживаем лишь ключевые посты — суды, чеканка монеты, мастера торговых палат. И я не знаю, кого из них эти бестии успели купить. Даже армией Лайи командует теперь асен. Конечно, армия годится только для парадов, и все же… Будь моя воля, я снова затопил бы Лайю войсками, но как я тогда удержу своих дворян?
— И что дальше, Берт?
— Мне нужен новый посол в Аврувии. Я думаю, что это подходящая должность для тебя, Улав.
— Что я должен буду сделать?
— Убрать эту проклятую королеву.
Арнульф качает головой:
— Это становится дурной привычкой, Берт. Будет много недовольных.
— А ты думаешь, я доволен? Но что делать? Она, эта стерва, еще молода и может процарствовать лет тридцать. А то еще нарожает сыновей, и они растащат Лайю у нас из-под носа. А мне тоже пора думать о смерти. Я не могу оставить сыну такое наследство.
— И что дальше?
— А ты не понимаешь? Мне нужен свой король в Лайе.
— И как ты себе это представляешь?
— Ты говорил, что, когда асенский король хорошо служит своим асенам, его чтят как хорошего мастера?
— Да.
— А теперь скажи-ка, что будет, если он наплюет на свою службу и станет играть только за себя?
Арнульф задумался.
— Они прогонят такого короля, — говорит он наконец.
— Как? Поднимут восстание?
— Нет. Просто перестанут повиноваться.
— Ну так сделай, чтобы они ее прогнали!
Арнульф усмехнулся и хлопнул рукой по колену:
— Проклятье, это будет красиво! Но как?
— Сам не знаю. Приедешь туда, посмотришь и придумаешь. Я помогу. Дам тебе право начинать и вести судебный процесс против любого асена. И само собой, прикажу всем тардам Лайи повиноваться тебе. Да, вот еще, возьми-ка ты с собой этого Эрвинда. Ну хоть переводчиком, что ли.
— Зачем? Я говорю хорошо. Кандидатом на престол?
— Ага, ты тоже об этом подумал? Нет, не получится. Он тоже хитрая бестия, я так и не понял, что он здесь делает. Тут другое. Что-то такое между ними было — между королевой и этим принцем. Посмотри на месте, нельзя ли из этого чего-нибудь извлечь. Но очень осторожно это будет твой последний козырь в случае чего. Ну что, берешься?
Арнульф улыбается:
— Берусь. Это будет хорошая игра. Но знаешь, Берт, тут есть еще один тонкий вопрос.
— Какой же?
— Кто у нас будет следующим посольским врачом?
Глава 3
Записки наемного убийцы
(дневник Теодора Арчера, церета)
Хорошая моя, ты никогда это не прочтешь, да и меня не увидишь, особенно если найдут эти записи. Боже мой, как это ужасно, нет ни одного человека, с которым можно поговорить. Тарды посланы нам за наши грехи. Но это все очень сумбурно, попытаюсь успокоиться и записать более складно. Хотя после сегодняшнего дня я вряд ли способен на это, но все же попробую.
Ты помнишь, как это все началось. Они вломились к нам, сунули мне бумагу, завопили: «Приказ Императора!» — и потащили меня на улицу. Ты закричала и кинулась ко мне… Один из них толкнул тебя так, что ты упала. И я ничего не мог сделать, совсем ничего! Ненавижу. Они не люди.
Меня привезли во дворец и провели по черной лестнице в императорский кабинет. Он сидел за столом. Ты знаешь, это ужасно, но он похож на твоего дядю, того, что разводит гусей. Ты только не обижайся, но это действительно так.
Кроме него там был еще один человек, но я его сначала не заметил.
Император сказал:
— Я слышал., ты хороший лекарь.
Я ответил:
— Да, говорят.
Тут вмешался второй:
— Когда ты отвечаешь Императору, ты должен говорить «Ваше Императорское Величество!»
Император улыбнулся:
— Еще успеешь вбить в него весь этикет. У тебя будет достаточно времени.
Боже мой, как мне не понравилась его улыбка и его слова! И я не ошибся: дальше пошло еще хуже.
— Император направляет к асенам посольство, — сказал второй. — Нужен врач, и Император выбрал тебя.
— Но почему?! — не удержался я.
— Молчи и слушай. Ты поедешь с посольством, познакомишься с королевой асенов. Вернешься, когда ее не будет в живых. Ты все понял?
— Но… — Я смотрел на него и видел, как исчезла улыбка, а лицо приобрело угрожающее выражение.
— Я говорю, не перебивать меня! — рявкнул он. — И не вздумай сбежать, не выполнив приказа. Тебя не убьют, нет. Но твои жена и дети… Вижу, ты понял. Они сейчас в крепости. От твоего послушания зависит, что с ними будет. Иди, скажешь императорскому лекарю, что тебе надо, все выдадут.
Я не знаю, как у меня хватило сил спросить:
— Я сделаю все, но разрешите мне увидеться с моей семьей.
Я не верил, что даже тард может быть настолько бесчеловечным.
Он засмеялся и сказал:
— Иди. Все в твоих руках. И будь поскромнее, уж больно ты разговорчив.
Я все стоял. В висках стучало. Наконец я понял, что значит это выражение. Голова горит, бьются жилы, а в висках слышно сердце. Очень неприятно.
Кто— то вошел. Император сказал:
— Уберите отсюда это церетское пугало.
Меня взяли за плечи и вывели. До самого отъезда тарды меня почти не замечали. Не скажу, что это меня сильно расстроило. Я все время сидел в своей комнате и думал о тебе и о детях. Один раз меня водили к послу, тот долго рассказывал, что можно, а что нельзя. Заставил повторить. Все равно я почти ничего не помню. Мне было просто не до него. Он сказал, что, если я буду ходить «с такой кислой рожей», вам будет плохо.
Кроме него, я видел только переводчика-асена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86