Они были гипнотическими, тихими, светлыми, повергавшими в какое-то подобие полудремы...
И, сама не спокойный сон.
* * *
Место, откуда упал комок слюны, неожиданно обозначил для Петерсона первую цель. Он вскинул карабин и начал поливать стены огнем. Во все стороны полетели десятимиллиметровые стальные гильзы. Выстрелы гремели. Пули били в потолок, грохот разрывов бил в уши, оглушая троих дезертиров.
Ренас и Магрудер тоже подняли оружие, но уже слишком поздно. Чужие десятками стали валиться с потолка, быстро разрушая изогнутую резинообразную скульптуру, где до тех пор прятались, незаметные для людского глаза.
Первый чужой рухнул на Петерсона, придавив его к полу и выбив из рук оружие.
Тот дико закричал нечто нечленораздельное и полное невыразимого ужаса.
Чужой скакал подобно гигантскому кузнечику, и Петерсон в его когтях казался игрушкой.
— Мать твою так! Стреляй! — заорал Магрудер.
— Не могу, Петерсон мешает!
— Подвинься, подвинься же, черт, немного!
— Помогите! — послышался наконец нечеловеческий вопль.
Чужой, держащий десантника, наконец допрыгал до стены, где от серой массы отделились еще три твари. Они тянули свои лапы к человеку. Потом они стали передавать его из лап в лапы куда-то наверх.
— А, сука! — Ренас наконец выстрелил, и ближайший чужой вздрогнул от вонзившейся в него пули. Желтоватая жидкость хлынула во все стороны, как из проткнутого баллона.
— А-а-а! — завизжал Магрудер, едва струя жидкости попала на его костюм и прожгла насквозь. Он развернулся и помчался обратно к шлюзу.
Ренас этого не увидел. Он размахивал карабином наполнив коридор грохотом и смертью, чужой, срезанный очередью. Но Петерсона не было видно.
С пола и от стен все продолжали и продолжали спускаться тари, плотным кольцом окружая Ренаса.
— Вот вам, сволочи! Сукины дети! — орал он.
Карабин М-4IE был теоретически рассчитан на семьсот выстрелов в минуту, то есть около одиннадцати выстрелов в секунду. Таким образом, у оружия, поставленного на автомат, магазин с сотней патронов кончится не более чем за девять секунд, Это были самые долгие девять секунд в жизни Ренаса.
Через три мгновения после того, как магазин опустел. Один из чужих прыгнул на него и выстрелил своей зубастой выдвигающейся челюстью прямо в глотку десантника. Визг превратился в полузадушенное булькание. Петерсона чужие сохранили для инкубатора, Ренас достался им на обед. Последнее, что он успел еще сделать перед смертью, рвануть предохранитель у гранаты. Висевшей под карабином. Тридцатимиллиметровая граната ударилась в стену, рванула. Взрыв залил коридор бешеным огнем и смертельной шрапнелью.
Магрудер бежал, подгоняемый страхом и адреналином дыры в его костюме ядовито дымились. Неожиданно сзади ударила взрывная волна. Несчастный закачался, оглушенный, и упал на колени.
Вдруг он увидел прямо перед собой дверь с табличкой «Отсек жизнеобеспечения». Магрудер помчался к двери и бешено рванул ее на себя. Дверь легко открылась. Он прыгнул в помещение и, нажав кнопку, закрывающую дверь, не отпускал ее до тех пор, пока она снова не опустилась.
— Господи… Твою мать, — бормотал он. — Спасен, спасен, спасен, по крайней мере сейчас. Но надо как можно скорее найти выход и выбраться наружу. — Магрудер лихорадочно оглянулся.
В этот же момент что-то за дверью заскрежетало. Громко заскрежетали когти по металлу.
Магрудер поднял глаза и увидел, как чужой пытается просунуть голову между прутьями алюминиевой решетки на потолке.
— Блин! — Десантник вскинул карабин и выстрелил. Штук шесть пуль попало в решетку, остальные прошили существо насквозь. Чужой сначала обмяк, затем скорчился. Сразу же с потолка закапала кислота, прожигая и решетку, и пол под ней. Помещение затянуло дымом.
Магрудер отскочил от кислотного дождя и вжался в противоположную стену.
Тут же застучали в дверь. Тонкий металл начал прогибаться так, словно был простой фольгой.
— О Боже!
Коготь проткнул стену и зацепил Магрудера за левый бок. Десантник аж взвился от боли. Отчаянно вопя, он попытался высвободиться. Ботинки его оказались в кислотной луже, разъедающей пол под ногами. Они задымились. Ступни начало жечь нестерпимым огнем.
Магрудер бросил оружие и попытался стянуть ботинки, обжигая руки. Занимаясь этим, он не удержался и ударился о другую дверь, находящуюся напротив первой. Та совершенно неожиданно мягко открылась, и Магрудер рухнул на спину.
Над ним что-то возникло. Чужой?! О нет, это не чужой, это человек, слава тебе, Господи!
Затем он увидел, что человеком этим был Спирс.
— Расплатой за предательство всегда является смерть, — спокойно провозгласил невозмутимый генерал и улыбнулся.
* * *
Спирс следил за происходящим с самого начала. Видел, как дезертиры выбрались с базы. Как на сумасшедшей скорости мчались по каньонам. Как попали в атмосферный процессор. Этим дуракам казалось, что можно просто украсть краулер и сбежать. Они не потрудились даже поискать спрятанные на борту похищенной машины камеры, которые сообщали о каждом их шаге на потеху изнывавшему от безделья генералу. Правда, некоторые из внутренних камер воздушного процессора оказались разрушены трутнями или оплетены их резиноподобными выделениями, когда те устраивали там свои гнезда. И все же большая часть фотоглаз осталась совершенно нетронутой и исправно работала. Все, что они фиксировали, немедленно попадало в компьютеры Третьей Базы, где самая мельчайшая подробность из внутренней жизни чужих тщательно изучалась, пополняя банк данных Спирса.
Трое дураков запаниковали и упустили ситуацию, что весьма разозлило Спирса и даже вызвало у него отвращение. Настоящие десантники должны были бы использовать тактику мощных взрывов, контролировать секторы огня и пробираться, несмотря ни на что, в безопасное место. Но люди слабы, полны страха — и потому растерялись. Их подвели собственные эмоции. Будь трое трутней вооружены так, как эти придурки, они бы и тронуть себя не позволили! Вот каким должен быть настоящий вояка — бесстрашным! Без того панического ужаса, с которым не в силах совладать рожденные женщиной. При этих размышлениях Спирс даже ощутил по отношению к чужим некое родственное чувство. Он произошел из спермы и яйцеклетки, но выношен все-таки без трепетной слабости живой матери.
В глазах же десантника, лежащего у его ног, — как его? Магрудера? — генерал не видел ничего, кроме мистического ужаса.
— Г-г-генерал... Р-ради Бога...
— Ты облажался, сынок. Нассал мимо. Потому что ты слабак. Ты действовал неумело. А все могло бы быть по-другому. На борту дерьмовоза, на котором вы так лихо мчались, было полно скрытых камер. Вы даже не удосужились ничего проверить. А проверять надо, сынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
И, сама не спокойный сон.
* * *
Место, откуда упал комок слюны, неожиданно обозначил для Петерсона первую цель. Он вскинул карабин и начал поливать стены огнем. Во все стороны полетели десятимиллиметровые стальные гильзы. Выстрелы гремели. Пули били в потолок, грохот разрывов бил в уши, оглушая троих дезертиров.
Ренас и Магрудер тоже подняли оружие, но уже слишком поздно. Чужие десятками стали валиться с потолка, быстро разрушая изогнутую резинообразную скульптуру, где до тех пор прятались, незаметные для людского глаза.
Первый чужой рухнул на Петерсона, придавив его к полу и выбив из рук оружие.
Тот дико закричал нечто нечленораздельное и полное невыразимого ужаса.
Чужой скакал подобно гигантскому кузнечику, и Петерсон в его когтях казался игрушкой.
— Мать твою так! Стреляй! — заорал Магрудер.
— Не могу, Петерсон мешает!
— Подвинься, подвинься же, черт, немного!
— Помогите! — послышался наконец нечеловеческий вопль.
Чужой, держащий десантника, наконец допрыгал до стены, где от серой массы отделились еще три твари. Они тянули свои лапы к человеку. Потом они стали передавать его из лап в лапы куда-то наверх.
— А, сука! — Ренас наконец выстрелил, и ближайший чужой вздрогнул от вонзившейся в него пули. Желтоватая жидкость хлынула во все стороны, как из проткнутого баллона.
— А-а-а! — завизжал Магрудер, едва струя жидкости попала на его костюм и прожгла насквозь. Он развернулся и помчался обратно к шлюзу.
Ренас этого не увидел. Он размахивал карабином наполнив коридор грохотом и смертью, чужой, срезанный очередью. Но Петерсона не было видно.
С пола и от стен все продолжали и продолжали спускаться тари, плотным кольцом окружая Ренаса.
— Вот вам, сволочи! Сукины дети! — орал он.
Карабин М-4IE был теоретически рассчитан на семьсот выстрелов в минуту, то есть около одиннадцати выстрелов в секунду. Таким образом, у оружия, поставленного на автомат, магазин с сотней патронов кончится не более чем за девять секунд, Это были самые долгие девять секунд в жизни Ренаса.
Через три мгновения после того, как магазин опустел. Один из чужих прыгнул на него и выстрелил своей зубастой выдвигающейся челюстью прямо в глотку десантника. Визг превратился в полузадушенное булькание. Петерсона чужие сохранили для инкубатора, Ренас достался им на обед. Последнее, что он успел еще сделать перед смертью, рвануть предохранитель у гранаты. Висевшей под карабином. Тридцатимиллиметровая граната ударилась в стену, рванула. Взрыв залил коридор бешеным огнем и смертельной шрапнелью.
Магрудер бежал, подгоняемый страхом и адреналином дыры в его костюме ядовито дымились. Неожиданно сзади ударила взрывная волна. Несчастный закачался, оглушенный, и упал на колени.
Вдруг он увидел прямо перед собой дверь с табличкой «Отсек жизнеобеспечения». Магрудер помчался к двери и бешено рванул ее на себя. Дверь легко открылась. Он прыгнул в помещение и, нажав кнопку, закрывающую дверь, не отпускал ее до тех пор, пока она снова не опустилась.
— Господи… Твою мать, — бормотал он. — Спасен, спасен, спасен, по крайней мере сейчас. Но надо как можно скорее найти выход и выбраться наружу. — Магрудер лихорадочно оглянулся.
В этот же момент что-то за дверью заскрежетало. Громко заскрежетали когти по металлу.
Магрудер поднял глаза и увидел, как чужой пытается просунуть голову между прутьями алюминиевой решетки на потолке.
— Блин! — Десантник вскинул карабин и выстрелил. Штук шесть пуль попало в решетку, остальные прошили существо насквозь. Чужой сначала обмяк, затем скорчился. Сразу же с потолка закапала кислота, прожигая и решетку, и пол под ней. Помещение затянуло дымом.
Магрудер отскочил от кислотного дождя и вжался в противоположную стену.
Тут же застучали в дверь. Тонкий металл начал прогибаться так, словно был простой фольгой.
— О Боже!
Коготь проткнул стену и зацепил Магрудера за левый бок. Десантник аж взвился от боли. Отчаянно вопя, он попытался высвободиться. Ботинки его оказались в кислотной луже, разъедающей пол под ногами. Они задымились. Ступни начало жечь нестерпимым огнем.
Магрудер бросил оружие и попытался стянуть ботинки, обжигая руки. Занимаясь этим, он не удержался и ударился о другую дверь, находящуюся напротив первой. Та совершенно неожиданно мягко открылась, и Магрудер рухнул на спину.
Над ним что-то возникло. Чужой?! О нет, это не чужой, это человек, слава тебе, Господи!
Затем он увидел, что человеком этим был Спирс.
— Расплатой за предательство всегда является смерть, — спокойно провозгласил невозмутимый генерал и улыбнулся.
* * *
Спирс следил за происходящим с самого начала. Видел, как дезертиры выбрались с базы. Как на сумасшедшей скорости мчались по каньонам. Как попали в атмосферный процессор. Этим дуракам казалось, что можно просто украсть краулер и сбежать. Они не потрудились даже поискать спрятанные на борту похищенной машины камеры, которые сообщали о каждом их шаге на потеху изнывавшему от безделья генералу. Правда, некоторые из внутренних камер воздушного процессора оказались разрушены трутнями или оплетены их резиноподобными выделениями, когда те устраивали там свои гнезда. И все же большая часть фотоглаз осталась совершенно нетронутой и исправно работала. Все, что они фиксировали, немедленно попадало в компьютеры Третьей Базы, где самая мельчайшая подробность из внутренней жизни чужих тщательно изучалась, пополняя банк данных Спирса.
Трое дураков запаниковали и упустили ситуацию, что весьма разозлило Спирса и даже вызвало у него отвращение. Настоящие десантники должны были бы использовать тактику мощных взрывов, контролировать секторы огня и пробираться, несмотря ни на что, в безопасное место. Но люди слабы, полны страха — и потому растерялись. Их подвели собственные эмоции. Будь трое трутней вооружены так, как эти придурки, они бы и тронуть себя не позволили! Вот каким должен быть настоящий вояка — бесстрашным! Без того панического ужаса, с которым не в силах совладать рожденные женщиной. При этих размышлениях Спирс даже ощутил по отношению к чужим некое родственное чувство. Он произошел из спермы и яйцеклетки, но выношен все-таки без трепетной слабости живой матери.
В глазах же десантника, лежащего у его ног, — как его? Магрудера? — генерал не видел ничего, кроме мистического ужаса.
— Г-г-генерал... Р-ради Бога...
— Ты облажался, сынок. Нассал мимо. Потому что ты слабак. Ты действовал неумело. А все могло бы быть по-другому. На борту дерьмовоза, на котором вы так лихо мчались, было полно скрытых камер. Вы даже не удосужились ничего проверить. А проверять надо, сынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58