- Ты, капитан, не бойся, присаживайся, - успокоил Семеныч, - здесь только поначалу страшно, а потом ничего, привыкаешь. Вовчик так на второй день привык, сейчас я коптилку зажгу, будет вообще как во дворце у султана, еще и уходить не захочешь.
Потихоньку разгорелся толстый жгут фитиля, заправленный в банку с маслом, но лучше бы она не разгоралась. Из-под кучи сваленного на лежанке тряпья лениво, как домашняя кошка, выползла рыжая крыса и не спеша пошла к себе в нору под стол. Невольно я вздрогнул, наверное, сказался вековой инстинкт ненависти, потому что сам я к этим животным отношусь лояльно.
- Не бойся, капитан, это Лариска, - опять успокоил меня Семеныч, - она живет здесь заместо кошки, совсем почти ручная. Вовчик, организуй стол, там у нас еще вчерашние пирожки должны оставаться.
Проглотив почти полный стаканчик, я понемногу привыкал к жутковатой обители выброшенных из общества людей. Из их рассказов я понял, что Семеныч лишился своей однокомнатной квартиры, когда, продавая, проявил излишнюю доверчивость и уполномочил покупателя оформить все надлежащие документы. А не в меру пьющего Вована из дому попросту выгнала жена, когда завела более подходящего любовника.
- Вовану хужее, - сожалеюще цокал языком Семеныч, - мне проще. Когда я почую, что мне осталось совсем немного, я пойду к этому мерзавцу домой и зарежу на глазах его семьи, я специально для этого приличный прикид берегу, и нож хороший купил, длинный такой, острый, тоже берегу.
- Да где ж ты его найдешь? Он уже пять раз твою квартиру перепродал, возразил я, втайне мечтая, чтобы Семеныч нашел обидчика.
- Не боись, капитан, я свое дело знаю, он как жил в своей трехкомнатной, так и живет, а меня облапошил из-за денег. Адрес его мне известен. Ничего, уже недолго осталось, думаю, к началу зимы я его уже зарежу. Зарежу и сбегу, кто меня искать будет, а Вован меня похоронит. Мы уже договорились, я и местечко поблизости присмотрел, яму-то Вован за ночь выроет, а с гробом уж как получится. Главное, яму вырыть.
- Семеныч, а зачем ее рыть, - кстати прервал я его, - у вас там, я видел, есть готовая.
- Не, та не пойдет. Там парнишка лежал, солдат, за ним мамка ухаживала, почитай, каждый день к нему приходила, я думал, скоро с ума сойдет. Придет, бывало, сядет и разговаривает с ним, как будто он живой и не помирал вовсе. Антошкой его звали. "Ну вот, - говорит, - Антошка, я и пришла, как тебе вчера обещала, опять пирожных тебе принесла, заварных, ты же любишь заварные. Ешь, не стесняйся. Да вот же они лежат, протяни руку и бери. Стесняешься. Ну ладно, скушаешь, когда мамка уйдет. А у нас опять папка третью неделю пьет не просыхая, да уж ладно, не буду тебя расстраивать. Что с ним поделаешь, не выгонять же, как-нибудь перетерпим, главное, чтобы у тебя все было хорошо".
Веришь - нет, капитан, вот так она часами с ним разговаривала, меня аж всего переворачивало. Мы тоже за его могилкой начали присматривать, чтоб чистенько было. Пирожные его сами не ели, а относили подальше, чтобы птицы клевали. Не представляешь, как нам ее жалко было, хоть самим плачь, редко кто так убивается...
- Тунеядцы, алкаши подзаборные! - неожиданно завизжала худая баба, невесть как оказавшаяся среди нас. - Я вас что - нанималась кормить? Что вы сегодня насобирали? А это что за пес тут сидит?
- Вера, Верочка, успокойся, - засуетился Семеныч, - это знакомый наш, он нам водочки принес, смотри сколько. Хочешь водочки, я тебе сейчас налью, только не ругайся, моя красавица. А это Костя, Костя-капитан. Он на могилку к товарищу приходил, ну на ту безымянную, оказывается, там дружок его лежит, Женя...
- Не трещи, наливай побольше.
Баба, пришедшая так некстати, при свете коптилки казалась самой смертью. Черные впадины глубоко посаженных глаз дополнял маленький курносый нос и крупные обнаженные зубы. Словно на них не хватало мяса губ и они пребывали в вечном оскале. Ей не хватало только косы и белой одежды.
- Вы у меня, мужики, смотрите, не расхолаживайтесь, - закусывая блином, повелела хозяйка. - Я вон с утра-то уже пять бутылок продала, а вы что набрали? Даже пожрать толком не принесли. Полчасика посидим и за работу.
Отрубилась она через пятнадцать минут, а я старательно направлял разговор в нужное русло:
- Конечно, Семеныч, ведь мать все-таки, а что потом-то случилось, почему вся могила перевернута? В вампиров я не верю.
- А зря. Мог бы я тебе кое-что рассказать, но к нашему разговору это не относится, поэтому отложим до другого раза. А с Антошкиной могилой поработали вполне реальные двуногие скоты. Это случилось в ночь с понедельника на вторник, часов около двух, мы с Вованом как раз вышли покурить. Сидим на корточках, смотрим - подъезжают две машины. Само по себе это не редкость, нас ночами часто навещают - то компания какая-нибудь заедет, то парень с девкой для острых ощущений заглянут. Только смотрю, эти по-другому настроены. У нас тут ночью светло, фонари дневного света во всю мощь садят. Значит, выходят из первой машины двое. Одеты по моде, видать, крутые. Один с тебя ростом, только раза в два поздоровее, а другой вроде Вовчика, хилый и длинный. Тот, который поздоровее, и спрашивает: "Которая будет?" Дохляк ему показывает на Антошкин крест и говорит: "Вот эта!" Тогда здоровый подходит к машине и говорит: "Вперед, пацаны, времени у вас полчаса". Из второй машины выпрыгивают двое в полосатых майках, все в наколках, достают из багажника лопаты и начинают разрывать могилу прямо с цветами, которые его мать посадила. Я как увидел, чуть было на рожон не полез. Спасибо Вовану, не пустил, а то меня в ту могилу бы и зарыли. Ну, значит, те пацаны в полосатых майках копают, а эти двое к машинам на аллейку вышли. Который поздоровее закурил и спрашивает: "А пустышку твой Кадыр нам не подсунул?" - "Да ты что, Серый, Кадыр такого никогда не сделает. Знает, с кем имеет дело". Это хиляк ему так ответил. "Смотри, говорит Серый, - а то и тебя вместе с твоим Кадыром закопаю, ты знаешь, мне это сделать что в сортир сходить".
Ну а тут вскоре те парни на веревках гроб вытащили. Землю с него стряхнули и на аллейку оттянули. Этот Серый постучал по нему, понюхал и говорит: "Учти, Гвидон, наколешь, тебя самого в это корыто законсервируем!" Ну а потом они этот гроб погрузили во вторую машину и уехали, а мы с Вованом так до утра и не могли заснуть. Все не могли понять, зачем им такое варварство понадобилось. Наутро мы пораньше в город подались, чтобы не видеть, как его мать будет убиваться, а когда вернулись к обеду, нас менты зацапали. Что видели, что слышали. Ну, мы дурачками прикинулись само собой, зачем нам лишние неприятности. Вот такие дела у нас тут творятся.
- Семеныч, - остановил я его руку, потянувшуюся к бутылке, - погоди. А на каких они машинах были?
- А тебе-то зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41