42
В издательстве «Слово и дело» решили было выпустить к юбилею том воспоминаний о писателе-сатирике Лейкине, который в пору всеконечного упадка читательской культуры был не ко двору, хотя сочинял поучительно и смешно. Посему денег на издание никак не могли найти. В конце концов решили обратиться к водочному фабриканту и знаменитому меценату Воскресенскому, который тем и был, собственно, знаменит, что в отличие от подельников отличался хорошим вкусом, был грамотно сочувствен и широк. В разное время он жертвовал большие деньги на детскую Морозовскую больницу, переиздание всего Альфонса Додэ и балет на льду.
Встреча с Воскресенским состоялась в ресторане при гостинице «Помидор». После того как выпили и закусили (пили чуть ли не столетний французский коньяк, а на закуску подавали жареные каштаны и эскарго), Воскресенскому и говорят:
– Вот хотим издать том воспоминаний о писателе-сатирике Лейкине, но фондов, конечно, нет. Как бы нам это затруднение обойти?
Воскресенский отвечает:
– А вы знаете, не нравится мне ваш Лейкин – как-то все у него не то.
– Ну что вы! – говорят. – Чудесный писатель, его сам Антон Павлович Чехов всячески одобрял!
– И Чехов мне ваш не нравится.
Спустя короткую ошалелую паузу спрашивают Воскресенского:
– А кто же вам нравится?
– А никто!
43
Все-то у нас не как у людей: внезапно, с бухты-барахты, несообразно, некстати и чересчур. Скажем, жили мы не тужили тридцать лет и три года, и вдруг в понедельник является распределение по уголовному прошлому взамен распределения по труду... И каждое новое поколение у нас принимается жить как бы заново, в пику предыдущему, и в детстве мы открываем для себя категорический императив, а в зрелые годы склоняемся к детским играм, и школу демократии мы начинаем либо с безнадежным запозданием, либо совсем уж с младых ногтей.
Вот в детском садике № 2 города Королева старшая группа как-то в обед объявила голодовку и, действительно, не притронулась к борщу по-московски, сарделькам с макаронами и картофельным котлетам с клюквенным киселем. Оказалось, что группа только что прослушала детскую радиопередачу, которая так возмутила малышей, что они единогласно решили объявить голодовку в знак протеста против глумления над русской фольклорной традицией, если выразиться по взрослому образцу. Какие-то болваны с радиостанции «Юность» поставили в лицах сказку, в которой Кащей Бессмертный объедается маринованными мухоморами и умирает бесповоротно и навсегда.
Как ни уговаривала группу воспитательница Татьяна Павловна, как ни умоляла заведующая Надежда Сергеевна съесть хотя бы по ложке борща и надкусить сардельку, как ни стращал малышню истопник Петрович, которого все боялись, как огня, – группа ни в какую: сидят, надувшись, переглядываются и молчат. И быть бы беде, то есть большим неприятностям со стороны областного отдела народного образования, если бы заведующая Надежда Сергеевна не придумала хитрый ход.
Сразу после тихого часа в детский сад является ее брат, нотариус из 1-й городской нотариальной конторы, выдает себя за представителя радиостанции «Юность» и клятвенно обещает в следующей передаче воскресить Кащея Бессмертного бесповоротно и навсегда. В заключение он интересуется:
– Еще пожелания будут? Ему отвечают:
– Будут. Пускай повесят на место фотографию Ильича.
44
Где ты, незабвенный капитан Пушкин, некогда ездивший в ближайшее сельпо за водкой на танке, а также и по грибы...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80