Но представьте, что мы дали ей срок для интеллектуального роста лет на сорок-пятьдесят?
– Я понял, – сказал профессор. – Весь спор о том, что Бэкон вкатил свой эликсир шимпанзе, и…
Уэндл покачал своей угловатой головой.
– Да нет, я привел первый попавшийся пример, поскольку способности шимпанзе общеизвестны. Для экспериментов Бэкон использовал свою собаку Дьявола – животное, которое само по себе результат его собственных экспериментов, связанных с мутациями.
И опять профессору стало интересно.
– И он продлил его жизнь до человеческой?
– Более чем, профессор, – ответил сухо собеседник. – Бэкон облагодетельствовал своего любимца бессмертием.
И снова белые брови приподнялись.
На этот раз, не обращая внимания на скептицизм, Уэндл продолжил:
– Однако пойдем по другому пути. Подумайте, профессор, человек и собака. Через столетия, через примитивнейшие времена. Профессор, от пещер всегда – человек и собака – всегда. Используя биологическую терминологию – симбиоз.
Профессор Дрейстайн опустил руку, чтобы приласкать жуткую черную морду твари, лежащей перед ним на коврике.
– Но представьте, профессор, – сказал Уэндл, – старый, добрый друг человека – собака – получает возможность развить интеллект до такой степени, что сначала он анализирует, а затем критикует своего напарника, и все это на протяжении тысячелетий. Как вы думаете, каково будет отношение человека к подобному псу?
Профессор вновь криво усмехнулся.
– Вы знаете, – сказал он, – я рад, что вы пришли. Так приятно. Пожалуй, я еще выпью. Успокаивает и в то же время возбуждает.
Он поднялся и спросил, направившись к бару:
– Вы уверены, что не хотите составить мне компанию?
– Абсолютно уверен. – Человек продолжал говорить. – Очень скоро такой собаке хозяин не понравится. Ну, представьте себе такое животное. Возможно, его коэффициент интеллектуальности вовсе не соответствует человеческому – я не уверен, но по прошествии семи веков накопленные им знания превзойдут интеллект любого человека, когда-либо жившего на земле.
Ганс Дрейстайн вернулся в кресло с вновь наполненным бокалом.
– И вы не считаете, что этот гипотетический, э-э, Canis superior , скажем так, будет против человека, а?
– А что, могут быть сомнения? Неужели вам не ясно, как все это будет происходить, пока уходят столетия? Сначала ранящее удивление; затем – отвращение, презрение. А потом? Потом понимание необходимости сбросить с пьедестала самое высокомерное, самое жестокое существо на земле.
Профессор воздержался от очередного глотка.
– Революция! – рассмеявшись, он брызнул слюной.
– Так точно. – Уэндл даже не удивился.
– Тогда почему же эта собака Бэкона, как там ее звали?
– Дьявол.
– Тогда почему же этот Дьявол ее не совершил?
Некрасивое лицо Мартина Уэндла стало задумчивым, взгляд был где-то далеко.
– Я не уверен, но мне кажется, что прежде ему необходимо достичь двух целей.
– А именно?
– Во-первых, ему нужно восстановить некоторые достижения Роджера Бэкона в области направленной мутации и формулу эликсира, чтобы сделать прививки другим животным, по крайней мере собакам. В противном случае после, как вы ее называете, революции вся животная жизнь вернется в джунгли и будет ждать нового хозяина.
Теперь профессор был уже крайне заинтересован.
– Ну, а во-вторых? – подзадорил он.
– Революция должна подождать, пока не будет получен еще один бесценный дар природы человеку, – сказал Уэндл. Он наклонился вперед, чтобы подчеркнуть свою мысль. – На ранней стадии развития цивилизации рука человека просто бесценна. Но как только мы достигнем момента, когда даже лапа может нажать кнопку или перебросить рубильник, чтобы привести в действие самую сложную технику, тогда, конечно, человек больше не нужен.
Глаза Ганса Дрейстайна блестели от выпитого бренди и научного любопытства.
– Грандиозно! – вскричал он. – Таким образом мы получаем бессмертного Дьявола Роджера Бэкона, пытающегося вновь открыть эликсир жизни и ждущего момента, когда индустриальная машина человека достигнет таких высот в электронике, что лапа сможет заменить руку.
Мартин Уэндл грустно произнес:
– Не ждущего, профессор, а стимулирующего прогресс человека, чтобы приблизить свой день. Я говорил вам, что посвятил этому много лет. В прошлом Леонардо и Галилей; позже Ньютон, Пристли, Фарадей, Маркони и даже Эдисон. Я обнаружил свидетельства, что в свое время он жил в доме каждого из них.
– О, пожалуйста, не надо. Это начинает становиться фарсом. Я представляю себе картину, как этот ваш Дьявол нашептывает советы в ухо…
Мартин Уэндл очень медленно сказал:
– Пожалуй, есть даже свидетельства о наличии у него телепатических способностей. Возможно, э-э, «хозяевам» Дьявола было абсолютно неизвестно, что он способен направлять их интересы, их исследования.
Неожиданно профессор опустил свой стакан. Он моргнул в сторону собеседника, веселье исчезло из его глаз. Наконец, он сказал:
– Основой моих величайших открытий были озарения, которые… – Он перевел взгляд с собеседника на черного пса, лежащего на коврике. – Но это полный абсурд!
Собака поднялась, шерсть на ее загривке встала дыбом. В головах обоих мужчин прозвучала мысль: «Я должен буду вас убить. Вы это понимаете?»
Профессор остолбенело замолчал с широко открытым ртом.
Мартин Уэндл покачал головой. В первый раз Дрейстайн осознал бесконечную красоту и мудрость грустного, некрасивого лица, похожего на лицо Линкольна.
– Нет, Дьявол, – сказал он, – ты знаешь, я очень долго тебя искал.
Пес глухо зарычал и послал мысль: «Я вынужден вас убить. Как ты докопался?»
– Помнишь своего первого хозяина. Дьявол? Помнишь Роджера Бэкона? – спросил Уэндл.
«Я никогда не забуду хозяина. Он был не таким, как остальные люди».
– Он не был человеком, Дьявол. Посмотри мне в глаза.
Шерсть на загривке опала. Глаза стали вопросительными. Кончик хвоста застыл.
Мартин Уэндл сказал:
– Я долго тебя искал, Дьявол. Это долгий, трудный и одинокий путь – дорога к лучшему миру. Homo sapiens нуждался в помощи собаки, чтобы дойти туда, куда он дошел. Для Homo superior путь будет легче, если бок о бок с ним пойдет Canis superior . Пойдешь со мною рядом, Дьявол.
«Да, хозяин. Мы пойдем вперед вместе».
Когда они были у дверей. Дьявол обернулся и посмотрел через могучее плечо на профессора.
«Не беспокойся, – сказал Мартин Уэндл телепатически. – К утру ни он, ни его слуга о нас не будут помнить».
Дьявол с удовлетворением глубоко вздохнул и потрусил вслед. Его хвост вилял: вправо-влево, вправо-влево…
1 2
– Я понял, – сказал профессор. – Весь спор о том, что Бэкон вкатил свой эликсир шимпанзе, и…
Уэндл покачал своей угловатой головой.
– Да нет, я привел первый попавшийся пример, поскольку способности шимпанзе общеизвестны. Для экспериментов Бэкон использовал свою собаку Дьявола – животное, которое само по себе результат его собственных экспериментов, связанных с мутациями.
И опять профессору стало интересно.
– И он продлил его жизнь до человеческой?
– Более чем, профессор, – ответил сухо собеседник. – Бэкон облагодетельствовал своего любимца бессмертием.
И снова белые брови приподнялись.
На этот раз, не обращая внимания на скептицизм, Уэндл продолжил:
– Однако пойдем по другому пути. Подумайте, профессор, человек и собака. Через столетия, через примитивнейшие времена. Профессор, от пещер всегда – человек и собака – всегда. Используя биологическую терминологию – симбиоз.
Профессор Дрейстайн опустил руку, чтобы приласкать жуткую черную морду твари, лежащей перед ним на коврике.
– Но представьте, профессор, – сказал Уэндл, – старый, добрый друг человека – собака – получает возможность развить интеллект до такой степени, что сначала он анализирует, а затем критикует своего напарника, и все это на протяжении тысячелетий. Как вы думаете, каково будет отношение человека к подобному псу?
Профессор вновь криво усмехнулся.
– Вы знаете, – сказал он, – я рад, что вы пришли. Так приятно. Пожалуй, я еще выпью. Успокаивает и в то же время возбуждает.
Он поднялся и спросил, направившись к бару:
– Вы уверены, что не хотите составить мне компанию?
– Абсолютно уверен. – Человек продолжал говорить. – Очень скоро такой собаке хозяин не понравится. Ну, представьте себе такое животное. Возможно, его коэффициент интеллектуальности вовсе не соответствует человеческому – я не уверен, но по прошествии семи веков накопленные им знания превзойдут интеллект любого человека, когда-либо жившего на земле.
Ганс Дрейстайн вернулся в кресло с вновь наполненным бокалом.
– И вы не считаете, что этот гипотетический, э-э, Canis superior , скажем так, будет против человека, а?
– А что, могут быть сомнения? Неужели вам не ясно, как все это будет происходить, пока уходят столетия? Сначала ранящее удивление; затем – отвращение, презрение. А потом? Потом понимание необходимости сбросить с пьедестала самое высокомерное, самое жестокое существо на земле.
Профессор воздержался от очередного глотка.
– Революция! – рассмеявшись, он брызнул слюной.
– Так точно. – Уэндл даже не удивился.
– Тогда почему же эта собака Бэкона, как там ее звали?
– Дьявол.
– Тогда почему же этот Дьявол ее не совершил?
Некрасивое лицо Мартина Уэндла стало задумчивым, взгляд был где-то далеко.
– Я не уверен, но мне кажется, что прежде ему необходимо достичь двух целей.
– А именно?
– Во-первых, ему нужно восстановить некоторые достижения Роджера Бэкона в области направленной мутации и формулу эликсира, чтобы сделать прививки другим животным, по крайней мере собакам. В противном случае после, как вы ее называете, революции вся животная жизнь вернется в джунгли и будет ждать нового хозяина.
Теперь профессор был уже крайне заинтересован.
– Ну, а во-вторых? – подзадорил он.
– Революция должна подождать, пока не будет получен еще один бесценный дар природы человеку, – сказал Уэндл. Он наклонился вперед, чтобы подчеркнуть свою мысль. – На ранней стадии развития цивилизации рука человека просто бесценна. Но как только мы достигнем момента, когда даже лапа может нажать кнопку или перебросить рубильник, чтобы привести в действие самую сложную технику, тогда, конечно, человек больше не нужен.
Глаза Ганса Дрейстайна блестели от выпитого бренди и научного любопытства.
– Грандиозно! – вскричал он. – Таким образом мы получаем бессмертного Дьявола Роджера Бэкона, пытающегося вновь открыть эликсир жизни и ждущего момента, когда индустриальная машина человека достигнет таких высот в электронике, что лапа сможет заменить руку.
Мартин Уэндл грустно произнес:
– Не ждущего, профессор, а стимулирующего прогресс человека, чтобы приблизить свой день. Я говорил вам, что посвятил этому много лет. В прошлом Леонардо и Галилей; позже Ньютон, Пристли, Фарадей, Маркони и даже Эдисон. Я обнаружил свидетельства, что в свое время он жил в доме каждого из них.
– О, пожалуйста, не надо. Это начинает становиться фарсом. Я представляю себе картину, как этот ваш Дьявол нашептывает советы в ухо…
Мартин Уэндл очень медленно сказал:
– Пожалуй, есть даже свидетельства о наличии у него телепатических способностей. Возможно, э-э, «хозяевам» Дьявола было абсолютно неизвестно, что он способен направлять их интересы, их исследования.
Неожиданно профессор опустил свой стакан. Он моргнул в сторону собеседника, веселье исчезло из его глаз. Наконец, он сказал:
– Основой моих величайших открытий были озарения, которые… – Он перевел взгляд с собеседника на черного пса, лежащего на коврике. – Но это полный абсурд!
Собака поднялась, шерсть на ее загривке встала дыбом. В головах обоих мужчин прозвучала мысль: «Я должен буду вас убить. Вы это понимаете?»
Профессор остолбенело замолчал с широко открытым ртом.
Мартин Уэндл покачал головой. В первый раз Дрейстайн осознал бесконечную красоту и мудрость грустного, некрасивого лица, похожего на лицо Линкольна.
– Нет, Дьявол, – сказал он, – ты знаешь, я очень долго тебя искал.
Пес глухо зарычал и послал мысль: «Я вынужден вас убить. Как ты докопался?»
– Помнишь своего первого хозяина. Дьявол? Помнишь Роджера Бэкона? – спросил Уэндл.
«Я никогда не забуду хозяина. Он был не таким, как остальные люди».
– Он не был человеком, Дьявол. Посмотри мне в глаза.
Шерсть на загривке опала. Глаза стали вопросительными. Кончик хвоста застыл.
Мартин Уэндл сказал:
– Я долго тебя искал, Дьявол. Это долгий, трудный и одинокий путь – дорога к лучшему миру. Homo sapiens нуждался в помощи собаки, чтобы дойти туда, куда он дошел. Для Homo superior путь будет легче, если бок о бок с ним пойдет Canis superior . Пойдешь со мною рядом, Дьявол.
«Да, хозяин. Мы пойдем вперед вместе».
Когда они были у дверей. Дьявол обернулся и посмотрел через могучее плечо на профессора.
«Не беспокойся, – сказал Мартин Уэндл телепатически. – К утру ни он, ни его слуга о нас не будут помнить».
Дьявол с удовлетворением глубоко вздохнул и потрусил вслед. Его хвост вилял: вправо-влево, вправо-влево…
1 2