Громко говорили только бледнолицый и вождь. Они совещались относительно найденного на земле следа. Вальдес слез с лошади, внимательно осмотрел следы, потом поспешно вскочил в седло, как бы готовясь к погоне.
- Их было только двое, - сказал он. - Это ясно. Вы думаете, что это отец и дочь? Как жаль, что мы не застали их, чтобы поздороваться с ними. Это упростило бы дело. Вы заполучили бы в клетку цыпленка, и мать не налетела бы на вас, а я быстро выполнил бы возложенное на меня поручение. Впрочем, они не могли далеко уехать. До жилища чужеземца двадцать миль, говорите вы? Если они не спешили возвращаться домой, - а может быть, Франческа и спешила, так как с ней не было ее милого Киприано, - мы могли бы догнать их. Как вы думаете? Не попробовать ли?
Расчет старого искусителя оказался верен. Равнодушный до этого Агуара оживился при намеке на "милого Киприано" и стремительно вскочил на коня, готовый мчаться в погоню.
Они поехали по берегу, не отрывая глаз от следов. Следы исчезали у брода.
- Ага? Они, вероятно, выехали здесь из чащи и поехали вверх по реке! догадался Вальдес.
- Нет, - ответил Агуара, - ближайший путь к их дому лежит вниз по реке, мимо нашей деревни.
- Ш-ш!.. - прервал его парагваец и, наклонившись к нему, прошептал: - Как будто где-то бряцает уздечка. Не спрятались ли они в кустах? Подождите здесь, а я пойду осмотрю эти заросли.
- Как хотите! - согласился молодой вождь.
- Дайте мне двух-трех человек в проводники. Я не боюсь этого хилого чужеземца в зеленых очках, но все же некоторое подкрепление не помешает.
- Возьмите, сколько угодно.
- Довольно будет и двух. Вот хоть этих.
Он указал на двух индейцев чуть постарше других. Вид у них был злой. За свое короткое пребывание среди племени това Вальдес успел познакомиться со многими из них. Недаром указал он теперь на двух индейцев из свиты Агуары: он успел подкупить их.
По знаку вождя они последовали за Вальдесом. Доехав до тропинки тапиров, парагваец, к великому своему удовольствию, заметил, что следы лошади и пони поворачивают в этом направлении. Раздвинув листву длинным копьем, он и его два спутника въехали под густой сводзелени. Затем послышался топот и зашуршали ветви. Вальдес и индейцы бросились в погоню. Немного спустя раздались сердитые возгласы мужских голосов и резкий крик девушки. Грянул выстрел, за ним второй, третий. Женский голос зарыдал. Потом словно кто заставил женщину замолчать наступила тишина.
Сердце забилось в груди Агуары. Он хорошо знал, кого преследовал Вальдес. Неужели парагваец убил обоих - отца и дочь? Или это Гальбергер уложил на месте Вальдеса и двух това? Но тогда зачем бы девушке плакать? Отчего она потом так быстро замолчала?
Между тем снова послышался топот лошадей и из чащи выехали четверо: трое мужчин и женщина с обмотанной тряпкой головой, чтобы не кричала. Острие копья Вальдеса было в крови, одна рука его, тоже окровавленная, висела, как сломанная. Один из индейцев едва держался на лошади, - у него была огнестрельная рана в груди. Второй индеец вел под уздцы пони женщины. Это была Франческа. Агуара сразу узнал ее по голосу.
- Что вы сделали с ее отцом? - спросил он вполголоса.
- Это уже мое дело, - злобно усмехнулся Вальдес. - Он меня хорошо отделал, - указал он на свою руку, - ну, да и я его не пощадил. - При этих словах он взглянул на острие копья. - А теперь, сеньор Агуара, решайте, куда вы отвезете вот ее, - он кивнул на закутанную фигуру, сидевшую на пони, - к матери или, лучше сказать, к красавчику-кузену, или же, как подобает будущей царице това, к себе?
Намек на кузена опять подействовал на Агуару и он ни минуты не колебался над выбором дороги. Он и его свита переправились обратно через реку и вместе с пленницей Франческой Гальбергер поехали в свой стан.
X. Гаучо Гаспар
По волнистой равнине от дома Гальбергера к деревне това скакал всадник. Он был средних лет, хорошо сложен, роста выше среднего, с мягкими, как у пантеры, повадками, с решительным, честным, открытым лицом. Черные глаза его сверкали умом и отвагой. На нем был яркий шерстяной полосатый плащ, окутывавший всю его фигуру. Это было пончо - своеобразная одежда жителей берегов Ла-Платы и Параны. Из-под плаща виднелись спускающиеся до колен белые бумажные штаны. На ногах - высокие самодельные сапоги из содранной с лошадиных ног шкуры, в которой копыто приходится на пятку. Кожа эта выбелена, как свадебная перчатка, украшена вышивкой и представляет собой удобную и красивую обувь. Прикрепленные шпоры придают этой оригинальной обуви вид средневековых рыцарских сапог. На голове всадника была широкополая шляпа со страусовым пером. От нее на затылок спускался защищающий от жгучих лучей южноамериканского солнца яркий цветной шарф. Не менее живописна была и сбруя коня. Седло было покрыто несколькими покрывалами, из которых верхнее, коронилья, было простегано. Плетеная из конского волоса уздечка украшена серебряными кольцами и кистями. Такие же украшения красовались на груди и шее скакуна. Вот портрет героя нашей повести, гаучо Гаспара.
Как уже сказано выше, Гаспар был верный слуга и домоправитель Людвига Гальбергера. Только вместо черного фрака, белого галстука, белых чулок и мягких туфель европейских мажордомов гаучо, уроженец Аргентины, носил живописный костюм испанского всадника или бандита. Он мастерски владел арканом, или лассо, умел поймать дикую корову или жеребенка, словом, слуга был на все руки.
Читатель, верно, угадал, зачем Гаспар выехал после полудня из дома. Гальбергер с дочерью поехали утром в индейскую деревушку. Обеспокоенная их долгим отсутствием госпожа Гальбергер послала за ними Гаспара.
Отправив его, она несколько успокоилась. Не такой был человек Гаспар, чтобы вернуться, не добившись своего и не исполнив поручения. Впрочем, на этот раз гаучо немного отклонился от прямого пути - в индейскую деревню. Только он выехал в степь, перед ним появились два страуса - самец и самка. Вспомнив, что хозяин еще накануне поручил ему убить самца-страуса для научной цели, Гаспар прельстился красотой оперения медленно бежавших перед ним птиц и припустил коня вскачь. Приблизившись, он вынул из седла аркан, повертел им над головой в воздухе и бросил. Самец упал на траву со спутанными ногами. Тогда гаучо слез с лошади и прирезал птицу.
- Ничего себе туша! - проговорил он, взваливая убитую птицу на седло. Весом, пожалуй, в четверть быка. Лучше было бы мне не встречаться со страусом. Что сказала бы сеньора, если бы знала, как я замешкался. Ну, надеюсь, она ничего не узнает.
Говоря это, гаучо крепко прикрутил веревками добычу к седлу, снова вскочил на коня и оглянулся, чтобы определить направление. В погоне за птицей он сбился с дороги, а в степи легко заблудиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36