Они, не задерживаясь в городе, прямо с "Красавицы Миссури" перешли на другой пароход, отправлявшийся в Чилинг.
Ошеломленные таким ударом, мы бросили наших лошадей и медленно направились в гостиницу.
X. Развязка
Однако я все еще не терял надежды и старался ободрить Луи. Дардонвилли не могли исчезнуть из Нью-Йорка раньше, чем через шесть дней - ровно столько оставалось до следующего рейса в Европу. Этого времени нам было вполне достаточно, чтобы доехать до Нью-Йорка. Мы поспешили взять места на небольшом пароходе, отходившем на следующее утро в Чилинг. Каково же было наше разочарование, когда мы узнали, что капитан этого парохода обыкновенно очень медлит выходить из порта, и хорошо, если нам удастся двинуться в путь через три дня. Это было ужасно! Но, к счастью, меня осенила блестящая мысль, которую Луи вполне одобрил. Мысль была чрезвычайно проста и легко исполнима: мы дали капитану парохода сто долларов, и он обещал выйти в море в назначенное время.
Устроив все это, мы спокойно легли спать и на следующий день, к удивлению всего города, снялись с якоря ровно в двенадцать часов.
По прибытии в Чилинг мы отправились дальше на почтовых, затем по железной дороге до Филадельфии и наконец в экспрессе, который приходил в Нью-Йорк прямо перед отплытием трансатлантического парохода. Но тут опять произошла заминка: поломка паровоза задержала нас на полчаса в пути, однако после того мы помчались дальше с большей скоростью. Вот наконец показался город и стоявший в гавани океанский пароход. Слава Богу, мы не опоздали!.. Но, к нашему ужасу, вдруг раздался сигнальный выстрел, и пароход вышел в море!..
Теперь его нельзя было догнать ни на каком судне, так как он был слишком быстроходен.
Мы молча вышли на пристань, а потом отправились разыскивать гостиницу. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как услышали какие-то восклицания и оживленный разговор стоявших неподалеку людей.
Мы оглянулись. Спорила между собой группа моряков, по-видимому, служащих в пароходной компании. Они помогали пароходу отчаливать и теперь следили за ним из гавани. У одного в руках подзорная труба. Мы прислушались.
- Да, - заметил один из моряков, - что-то неладное случилось с пароходом!
- Дай-ка мне трубу, - попросил другой и, получив ее, посмотрел на удалявшийся пароход. - Ты прав, Билл, - сказал он. - Одна из лопастей сломалась, пароход не сможет идти дальше. Он должен вернуться. Эй, ребята, готовьте канаты!
Трудно описать наш восторг, когда мы услышали все это. Само Провидение помогало нам!
Пока пароход подходил к пристани, мы успели сбегать в полицию, объяснить, в чем дело, и привести на пристань двух полицейских.
Как только пароход причалил, Жак Депар был арестован. По счастливой случайности, он был один на палубе, так что арест произошел не при дамах и они были избавлены от весьма неприятной сцены.
Можно представить себе, как поражены и смущены были госпожа Дардонвилль и Олимпия, когда узнали от нас правду! Но скоро, однако, все невзгоды были забыты, и мы радовались, что все кончилось так благополучно, и никто не пострадал.
В городе мы пробыли недолго и со следующим же пароходом отправились в Сент-Луи, где нас восторженно встретили добрейший господин Гардет и Адель.
При дальнейшем разборе дела оказалось, что Депар не раз пользовался своим сходством с Хотерошем, чтобы совершать разного рода подлоги и мошенничества. Обмануть госпожу Дардонвилль и Олимпию ему было нетрудно, так как они три года не видели де Хотероша. Поездка во Францию была со стороны Депара очень ловко обдуманным планом. Рассчитывая получить в Париже десять тысяч долларов, он рассказал обманутым женщинам, что должен получить наследство после богатого дяди и что его сестра с женихом встретят его в Париже. Свадьба его с Олимпией должна была состояться там же.
Такая поспешность удивила госпожу Дардонвилль и показалась несколько странной, но она не могла отказать де Хотерошу, которого считала самым близким их семье человеком.
Однако с каждым днем поведение мнимого де Хотероша принимало все более и более странный характер. Он становился резким и грубым, и госпожа Дардонвилль удивлялась, каким образом у такого прекрасного человека, каким был старик де Хотерош, мог вырасти такой сын.
* * *
Много времени спустя мне пришлось как-то посетить тюрьму в Луизиане и увидеть Депара, приговоренного к десятилетнему заключению. Он выглядел очень жалким, трудно было узнать в нем прежнего франта.
А Луи де Хотерош между тем счастливо жил со своей красавицей Олимпией в большом, роскошно обставленном доме.
К О Н Е Ц
1 2 3 4 5 6 7
Ошеломленные таким ударом, мы бросили наших лошадей и медленно направились в гостиницу.
X. Развязка
Однако я все еще не терял надежды и старался ободрить Луи. Дардонвилли не могли исчезнуть из Нью-Йорка раньше, чем через шесть дней - ровно столько оставалось до следующего рейса в Европу. Этого времени нам было вполне достаточно, чтобы доехать до Нью-Йорка. Мы поспешили взять места на небольшом пароходе, отходившем на следующее утро в Чилинг. Каково же было наше разочарование, когда мы узнали, что капитан этого парохода обыкновенно очень медлит выходить из порта, и хорошо, если нам удастся двинуться в путь через три дня. Это было ужасно! Но, к счастью, меня осенила блестящая мысль, которую Луи вполне одобрил. Мысль была чрезвычайно проста и легко исполнима: мы дали капитану парохода сто долларов, и он обещал выйти в море в назначенное время.
Устроив все это, мы спокойно легли спать и на следующий день, к удивлению всего города, снялись с якоря ровно в двенадцать часов.
По прибытии в Чилинг мы отправились дальше на почтовых, затем по железной дороге до Филадельфии и наконец в экспрессе, который приходил в Нью-Йорк прямо перед отплытием трансатлантического парохода. Но тут опять произошла заминка: поломка паровоза задержала нас на полчаса в пути, однако после того мы помчались дальше с большей скоростью. Вот наконец показался город и стоявший в гавани океанский пароход. Слава Богу, мы не опоздали!.. Но, к нашему ужасу, вдруг раздался сигнальный выстрел, и пароход вышел в море!..
Теперь его нельзя было догнать ни на каком судне, так как он был слишком быстроходен.
Мы молча вышли на пристань, а потом отправились разыскивать гостиницу. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как услышали какие-то восклицания и оживленный разговор стоявших неподалеку людей.
Мы оглянулись. Спорила между собой группа моряков, по-видимому, служащих в пароходной компании. Они помогали пароходу отчаливать и теперь следили за ним из гавани. У одного в руках подзорная труба. Мы прислушались.
- Да, - заметил один из моряков, - что-то неладное случилось с пароходом!
- Дай-ка мне трубу, - попросил другой и, получив ее, посмотрел на удалявшийся пароход. - Ты прав, Билл, - сказал он. - Одна из лопастей сломалась, пароход не сможет идти дальше. Он должен вернуться. Эй, ребята, готовьте канаты!
Трудно описать наш восторг, когда мы услышали все это. Само Провидение помогало нам!
Пока пароход подходил к пристани, мы успели сбегать в полицию, объяснить, в чем дело, и привести на пристань двух полицейских.
Как только пароход причалил, Жак Депар был арестован. По счастливой случайности, он был один на палубе, так что арест произошел не при дамах и они были избавлены от весьма неприятной сцены.
Можно представить себе, как поражены и смущены были госпожа Дардонвилль и Олимпия, когда узнали от нас правду! Но скоро, однако, все невзгоды были забыты, и мы радовались, что все кончилось так благополучно, и никто не пострадал.
В городе мы пробыли недолго и со следующим же пароходом отправились в Сент-Луи, где нас восторженно встретили добрейший господин Гардет и Адель.
При дальнейшем разборе дела оказалось, что Депар не раз пользовался своим сходством с Хотерошем, чтобы совершать разного рода подлоги и мошенничества. Обмануть госпожу Дардонвилль и Олимпию ему было нетрудно, так как они три года не видели де Хотероша. Поездка во Францию была со стороны Депара очень ловко обдуманным планом. Рассчитывая получить в Париже десять тысяч долларов, он рассказал обманутым женщинам, что должен получить наследство после богатого дяди и что его сестра с женихом встретят его в Париже. Свадьба его с Олимпией должна была состояться там же.
Такая поспешность удивила госпожу Дардонвилль и показалась несколько странной, но она не могла отказать де Хотерошу, которого считала самым близким их семье человеком.
Однако с каждым днем поведение мнимого де Хотероша принимало все более и более странный характер. Он становился резким и грубым, и госпожа Дардонвилль удивлялась, каким образом у такого прекрасного человека, каким был старик де Хотерош, мог вырасти такой сын.
* * *
Много времени спустя мне пришлось как-то посетить тюрьму в Луизиане и увидеть Депара, приговоренного к десятилетнему заключению. Он выглядел очень жалким, трудно было узнать в нем прежнего франта.
А Луи де Хотерош между тем счастливо жил со своей красавицей Олимпией в большом, роскошно обставленном доме.
К О Н Е Ц
1 2 3 4 5 6 7