Мисс Инглворт была одной из свидетельниц и сама говорила мне, что это зрелище ее сильно поразило. Она постоянно об этом думала. Ею владел страх, она боялась, что с ней произойдет то же самое. Я попытался высмеять ее опасения, но она оставалась серьезной и, к моему удивлению, попросила, чтобы после ее смерти - если она умрет, - я бы принял меры против такой ужасной возможности. Она даже сама предложила способ и вручила мне иглу, которую вы сейчас держите в руке. Вначале я отказался наотрез и попытался отговорить ее. Тем не менее она продолжала настаивать. И, чтобы добиться моего согласия, назвала ту большую сумму, которую, как вы знаете, завещала мне.
- Продолжайте, сэр, - сказал коронер.
- Не могу ожидать, - продолжал свидетель с видом оскорбленного, - что мне поставят в заслугу то, что я противился ее воле. Еще меньше надеюсь, что мне поверят, если я скажу, что не обещанное наследство заставило меня наконец согласиться. Она меня умоляла, и я согласился - себе на горе, как вижу теперь.
- Есть ли у вас доказательства этой просьбы, которую я могу назвать весьма необычной?
- Они у меня были - в виде ее собственного заявления, подписанного и снабженного личной печатью. Я предвидел как раз такую возможность и попытался защититься. Она вручила мне этот документ, но, к своему горю и досаде, я только вчера обнаружил его исчезновение. Я неосторожно оставил его в открытой ячейке в своей комнате для приготовления лекарств, и кто-то его похитил.
В этот момент капитан Уолтон, который внимательно слушал, бросил взгляд на помощника Лэмсона - Ньюдина.
Тот, как один из приглашенных свидетелей, дожидался своей очереди за пределами ограды. У него всегда было бледное лицо, поэтому нельзя сказать, что он побледнел, но капитан Уолтон заметил то, что осталось незамеченным другими: подергивание мышцы на шее и дьявольское выражение в глазах, словно говорившее: "Я в этом виноват".
По-прежнему держа в руках иглу, коронер снова обратился к доктору Лэмсону:
- Расскажите жюри, как вы действовали этим.
- Рассказывать особенно нечего. Убедившись, что наступила смерть, я действовал в соответствии с обещанием, данным молодой леди, и ввел иглу, которую она сама мне дала. Конечно, я сделал это, когда остался наедине с телом. Если бы я сделал это открыто, наверно, никто не стал бы мне мешать. Но пошли бы разговоры о таком необыкновенном происшествии, и меня, несомненно, обвинили бы - как винят сейчас.
- И не просто винят! - воскликнул один из зрителей за пределами ограды. Этот возглас подхватили многие.
- Тишина! - приказал коронер. - Я арестую всякого, кто помешает проведению расследования.
Затем, повернувшись к доктору Лэмсону, он добавил:
- Готовы ли вы под присягой показать, что причиной смерти мисс Инглворт была болезнь сердца?
- Да, я готов поклясться. Но зачем меня расспрашивать? Заканчивайте посмертный осмотр, и он вас удовлетворит. Как видите, на игле нет ни следа крови, нет и кровоподтека вокруг отверстия, образованного иглой. Мне нет необходимости напоминать присутствующим здесь коллегам медикам, что так не могло бы быть, если бы игла вошла в тело живого человека. Пусть вскроют грудную клетку и убедятся, что я в свидетельстве указал верную причину смерти. Готов в этом поручиться всем своим искусством врача.
Приняв его вызов, медики продолжили осмотр, чтобы проверить правдивость его слов. Было очевидно, что многих из них слова доктора Лэмсона убедили. Тем не менее, необходимо было продолжить вскрытие. Однако делать это на открытом воздухе было неудобно. Поэтому предложили перенести тело в ризницу. Его туда перенесли, и там разрешено было присутствовать только коронеру, членам жюри и другим официальным лицам.
Когда вскрыли грудную клетку и обнажили сердце, стало ясно, что доктор Лэмсон говорил правду. Покойная умерла от болезни сердца, от той ее разновидности, которая называется атрофией; во всяком случае, она страдала этой болезнью. Но, возможно, смерть была вызвана не самой болезнью, и эта неуверенность наряду с многочисленными сомнениями членов жюри, вызвала и у врачей расхождение во мнениях.
Можно ли сердце в подобном болезненном состоянии так пронзить иглой, чтобы не вызвать кровотечения? Снаружи не была затронута ни одна вена или артерия, этим объяснили отсутствие кровоподтека. Может, так же было и внутри сердца, и игла пронзила его, когда оно еще билось? Несомненно, такой вопрос никогда не возник бы, если бы не наследство в десять тысяч - сумма, поражающая воображение.
Разумеется, доктор Лэмсон на вскрытии не присутствовал. Его вместе с остальными свидетелями попросили подождать в прихожей.
Обсуждение продолжалось очень долго, приближалась ночь, и коронер решил перенести неоконченное расследование на следующий день. Свидетелям сообщили, в котором часу им нужно явиться.
Некоторые члены жюри предлагали немедленно арестовать доктора Лэмсона, но сомнения победили, и ему разрешили вернуться домой. Когда он проходил через церковный двор, его встретили свистом. Но поскольку он ответил полным равнодушием, что само по себе явилось доблестью, толпа устыдилась своего поведения и отказалась от дальнейших демонстраций недружелюбия.
Капитан Уолтон вернулся домой в сопровождении джентльмена, по имени Чарлкот, которого пригласил поужинать. Это был его старый друг, один из членов магистратуры города.
Когда они после обеда пили вино и курили, разговор, естественно, зашел о событиях этого дня и о показаниях доктора Лэмсона.
- Его рассказ, хотя и очень необычный, кажется мне правдоподобным, заметил магистрат. - А вы как считаете, Уолтон?
- Я считаю его не только правдоподобным, но и правдивым. У меня для этого несколько причин. Отсутствие кровоподтека, по-моему, доказывает невиновность этого человека в преступлении, что бы ни думали о его поведении.
- Могу я спросить, почему вы считаете его невиновным?
- Причина в одном не совсем обычном человеке. Среди тех, кого я вызвал в качестве свидетелей, вы могли заметить худого сутулого типа, по имени Ньюдин.
- А он тут при чем?
Описав встречу с Ньюдином на дороге и передав содержание разговора, капитан добавил:
- Я считаю, что Лэмсон сказал правду: моя бедная Нелли дала ему этот документ. А украл его Ньюдин. Клянусь богом, - воскликнул молодой офицер, хоть у меня нет причин любить Лэмсона и я презираю его алчность, если окажется, что он говорил правду; десять тысяч фунтов будут ему вручены немедленно.
- Доктор Лэмсон, сэр! - объявил слуга, входя в комнату - Он просит разрешения повидаться с вами, сэр.
- Конечно. Проводите его сюда.
- Мне уйти? - спросил магистрат.
- Останьтесь, если посетитель не будет возражать. Посмотрим.
Вошел врач, мрачный и бледный.
1 2 3 4 5