Джакомоне велел поменять местами все цифры в таблице умножения. Чтобы произвести умножение, надо было делить, чтобы складывать, надо было вычитать. Сами учителя не могли больше решить ни одной задачи, и для всех лодырей наступило сущее раздолье: чем больше они делали ошибок, тем лучше получали отметку.
А сочинения? Можете себе представить, какие получались у ребят сочинения, если все слова перепутались! Вот, например, сочинение на тему «Летний день». Его написал ученик, которого потом наградили фальшивой золотой медалью.
«Вчера шел дождь. Как приятно гулять под проливным дождем, который льет, словно из ведра! Наконец-то люди смогут оставить дома свои плащи и зонтики и гулять без пиджаков! Я не люблю, когда светит солнце, – приходится сидеть дома, иначе промокнешь, и целую ночь напролет приходится смотреть, как струи дождя заливают черепицы дверей».
Чтобы как следует оценить эту работу, надобно знать, что выражение «черепицы дверей» означало на новом языке «оконные стекла».
Словом, вы уже поняли, о чем идет речь. В Стране Лгунов даже животным пришлось научиться лгать – собаки мяукали, кошки лаяли, лошади мычали, а льва, что сидел в клетке в зоопарке, заставили пищать, потому что рычать теперь должны были мыши.
Только рыбам да птицам не было никакого дела до законов короля Джакомоне. Ведь рыбы и так всю жизнь молчат, и никто не может заставить их лгать, а птицы летают по воздуху, и королевской страже их не поймать. И птицы продолжали теть, как ни в чем не бывало, каждая своим голосом. Люди часто с грустью смотрели на них: «Счастливые! Их-то никто не может оштрафовать или посадить в тюрьму…»
Слушая рассказ котенка, Джельсомино совсем пал духом. «Как же я стану жить в этой стране? – размышлял он. – Если я своим громким голосом нечаянно окажу правду, меня услышит сразу вся полиция короля Джакомоне. А голосу не прикажешь, того и гляди у меня не хватит сил сдерживать его…»
– Ну вот, – закончил свой рассказ Цоппино, – теперь ты все знаешь. Давай поговорим о другом: я хочу есть.
– Я тоже… Только я чуть не забыл об этом.
– Голод – это единственное, о чем невозможно забыть. Голод не проходит со временем, наоборот – чем 'больше проходит времени, тем сильнее голод напоминает о себе. Но сейчас мы что-нибудь придумаем. Только сначала я хочу попрощаться с этой стенкой, которая так долго держала меня в плену.
И своей красной меловой лапкой он написал на самой середине того отпечатка, который оставил на стене:

МЯУ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДА!
Раздобыть еду оказалось делом нелегким. Все время, пока они бродили по городу, Джельсомино смотрел в землю, надеясь набрести на фальшивую монету. А Цоппино – тот, напротив, смотрел по сторонам, словно выискивая кого-то из знакомых.
– Вот она! – вдруг обрадовался он, указывая на пожилую женщину, которая торопливо шла по панели, сжимая в руке какой-то сверток.
– Кто это?
– Тетушка Панноккья, покровительница котов. Каждый вечер она приносит кулек объедков для бездомных кошек, которые собираются возле королевского парка, Тетушка Панноккья – иначе говоря Кукуруза – была очень суровой на вид. Чуть не два метра ростом, длинная, тощая и прямая, как палка, она походила на тех старух, которые обычно метлой гоняют бездомных кошек. Но, по словам Цоппино, дело обстояло как раз наоборот.
Следуя за тетушкой Панноккьей, Джельсомино и его новый друг пришли на небольшую площадь, в глубине которой виднелась каменная ограда парка, утыканная бутылочными осколками. Десяток тощих, облезлых котов встретил старушку нестройным лаем. – Вот дураки-то, – сказал Цоппино. – Смотри, какую я с ними сейчас сыграю шутку.
И едва тетушка Панноккья, развернув свой сверток, выложила объедки на землю, Цоппино врезался в самую гущу котов и завопил что было мочи: «Мяу!» Кот, который мяукает, а не лает! Для здешних котов это было как гром среди бела дня. Открыв рот от удивления, они так и замерли на месте, словно статуи. А Цоппино ухватил зубами две тресковые головы и селедочный хвост, в два прыжка перемахнул через ограду парка и скрылся в кустах.
Джельсомино осмотрелся. Его тоже подмывало перебраться через ограду, и он, пожалуй, так бы и сделал, если б тетушка Панноккья не посматривала на него с подозрением.
«Чего доброго, еще поднимет тревогу», – подумал Джельсомино и, сделав вид, будто он просто идет сво ей дорогой, свернул на другую улицу.
Коты тем временем пришли в себя от изумления и теперь с лаем дергали за подол тетушку Панноккью. Она, по правде говоря, была поражена еще больше, чем коты. Потом тетушка вздохнула, раздала котам оставшиеся объедки, бросила последний взгляд на ограду, за которой скрылся Цоппино, и отправилась домой.
А Джельсомино, едва завернул за угол, сразу же нашел долгожданную фальшивую монету. Он купил себе хлеба и сыру, или, как говорили в тех краях, «пузырек чернил и ломоть ластика».
Быстро спускалась ночь. Джельсомино очень устал, и ему хотелось спать. Увидев поблизости какую-то незапертую дверь, он проскользнул в нее, топал в какой-то сарай и тут же заснул крепким сном на куче угля.
Глава пятая, в которой Цоппино случайно узнает тайну короля Джакомоне
Пока Джельсомино спит, не подозревая, что, еще не проснувшись, уже станет героем нового приключения, о котором речь впереди, мы с вами отправимся по следам трех красных лапок котенка Цоппино. Тресковые головы и селедочный хвост показались ему восхитительными. Ведь он поел впервые в жизни! Потому что пока он был на стене, ему не приходилось испытывать голод.
«Жаль, что здесь нет Джельсомино! – подумал котенок. – Он спел бы Джакомоне серенаду и перебил бы ему все стекла».
Взглянув наверх, он увидел, что несколько окон во дворце еще освещены.
«Наверное, король Джакомоне ложится спать, – подумал Цоппино. – Не упустить бы это зрелище!»
И он с поистине кошачьей ловкостью вскарабкался по стене на последний этаж дворца и прильнул к окну огромного зала, который находился перед спальней его величества.
Двумя нескончаемыми рядами стояли лакеи, слуги, придворные, камергеры, адмиралы, министры и разные другие важные господа. И все они низко кланялись проходящему Джакомоне. А он был огромный, толстый и страшно уродливый. Однако у него были очень красивые оранжево-огненные волосы – длинные, вьющиеся – и фиолетовая ночная рубашка с вышитым на груди королевским именем.
Низко кланяясь королю, придворные почтительно говорили:
– Доброе утро, ваше величество! Приятного аппетита, ваше величество!
Иногда Джакомоне останавливался и сладко зевал. В ту же минуту один из придворных прикрывал ему рот рукой. Зевнув, король двигался дальше и бормотал:
– Сегодня утром мне совсем не хочется спать. Я чувствую себя свеженьким, как огурчик…
Разумеется, все это означало совсем обратное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28