- Итак, начнем! - сказал профессор. Он велел лесоторговцу проглотить трубку с крохотной телевизионной камерой, нажал на какие-то кнопки, сдержал непроизвольное чихание, не входящее в программу, и вот уже на экране телевизора появилось увеличенное изображение желудка господина Скогланда.
- Ох! - воскликнули сестры (по-шведски, разумеется. Впрочем, они могли бы сказать «Ох!» и по-итальянски или по-японски, - ведь «Ох!» почти на всех языках звучит одинаково!).
- А вы, господин Скогланд, лежите спокойно! - сказал профессор. - Подумайте пока о цене на березу и тополь. Вспомните, что предстоит платить налоги… Исследование вашего желудка с помощью телевизионной камеры продлится не более десяти минут. Сейчас мы находимся в вашей, я бы сказал, пищеварительной лаборатории. Альма, прибавьте яркость. Освещение в желудке господина Скогланда оставляет желать лучшего. Вот так хорошо. Ну-с, посмотрим.
Четыре пары глаз, устремленные на экран, вдруг одновременно взмахнули ресницами.
- О господи! - воскликнул помощник профессора, медсестры тихонько ахнули, а сам профессор гневно закричал:
- Но это же людоедство!
На экране телевизора совершенно отчетливо было видно, что в самой середине желудка лесоторговца Скогланда сидит Джампьеро Бинда, или попросту Джип, и от нечего делать ковыряет в носу. Заметив, что за ним наблюдают, он привстал и, как полагается всякому воспитанному мальчику, поклонился.
- Господин Скогланд! - продолжал профессор. - Вы скрыли от меня истинную причину вашей болезни! Вы и в самом деле думаете, что можно спокойно съесть ребенка и это останется без последствий?! Вот вам налицо доказательство вашего преступления! Стыдитесь! Никакой язвы желудка у вас нет и в помине! Вы просто самый обыкновенный людоед!
Лесоторговец Скогланд с телевизионной камерой в желудке был, конечно, не в состоянии что-либо ответить. К тому же он не видел экрана и не понимал этого грозного обвинения.
- Людоедство! - продолжал возмущаться профессор. - В середине двадцатого века! В то время как колониальные народы завоевывают независимость и свободу, некоторые лесоторговцы занимаются людоедством!…
- Профессор, - робко проговорила одна медсестра, - мальчик, кажется… Смотрите! Он делает нам какие-то знаки! Может быть, он еще жив?!
- Бедненький, он без ботинок! - заметила вторая медсестра.
- Хорошо хоть в носках! - сказал помощник профессора и строго посмотрел на господина Скогланда.
Профессор попросил всех замолчать и внимательно рассмотрел Джипа с головы до ног, точнее - до носков.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он у него.
- Квик прик квак марамак! - услышал он в ответ.
- Странный какой-то язык! - заметил профессор.
(Тут надо вам пояснить, что на самом деле Джип сказал: «Ничего не понимаю!» - но профессор не знал ни слова по-итальянски и поэтому услышал только какие-то смешные звуки. И наоборот, если мы станем на место Джипа, который ни слова не понимает по-шведски, то, как и профессор, тоже ничего не поймем. Когда профессор разговаривал со своими помощниками, Джип слышал только: «Квик прик квак марамак пеперикок!» - и тоже думал: «Странный язык!»)
К счастью, одна из медсестер немного понимала по-итальянски - она провела как-то отпуск в Риччоне, - так что смогла что-то перевести.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил профессор.
- Спасибо, хорошо! - ответил Джип.
- Он очень больно тебе сделал?
- Кто?
- Как кто? Господин Скогланд!
- По правде говоря, я не знаю такого.
- Тогда что же ты делаешь в его животе? В твоем возрасте я не лазил по желудкам незнакомых людей, а тем более иностранцев.
- Синьор профессор, клянусь вам, я тут ни при чем!
- Ты ни при чем, господин Скогланд ни при чем, все ни при чем! А кто же виноват? Я, может быть? Король Швеции? Конная стража?
- Видите ли, я…
- Хватит! Сиди тихо и не двигайся! Посмотрим, как тебе помочь.
Профессор, все еще продолжая ворчать, осторожно вынул телевизионную трубку из желудка лесоторговца Скогланда, и тот наконец спросил:
- Это очень серьезно?
- Исключительно!
- И наверное, мне придется отправиться в больницу?
- Мне думается, однако, что вам придется отправиться не в больницу, а в тюрьму! Нельзя же в самом деле проглотить восьмилетнего мальчика как есть, со всей одеждой, и являться после этого к хирургу, чтобы он вынул его, словно занозу из пальца. Может, вы теперь собираетесь спокойно вернуться домой и как ни в чем не бывало продавать дрова оптом и в розницу?!
- Простите, профессор, о каком мальчике вы говорите?
- Вот об этом, - строго сказал профессор и ткнул пациента пальцем в грудь.
- Но я здесь! - воскликнул в это время Джип. - Я все время здесь!
Профессор, его помощник, медсестры и господин Скогланд повернулись к телевизору и опять увидели Джипа, колыхавшегося в светлом прямоугольнике экрана.
- Так ты не в желудке господина Скогланда?! - воскликнул профессор. - Выходит, ты просто самая обыкновенная помеха!
- Никакая я не помеха! - обиделся Джип. - Меня зовут Джампьеро Бинда, я живу в Милане, и я попал в телевизор, когда…
- Но это мой телевизор! - закричал профессор. - И здесь у нас Стокгольм! Ты не имеешь права мешать моей работе! Это безобразие! Это, может быть, даже шпионаж!…
Кто знает, какие еще обвинения обрушил бы он на взлохмаченную голову Джипа, но в этот момент почему-то выключили ток, и телевизор погас. Когда снова зажегся свет, экран был чист, словно снежное поле, на нем не было ни тени Джипа, ни малейшего пятнышка, ни даже полоски - ни вертикальной, ни горизонтальной.
Господин Скогланд так и не смог понять, почему профессор Лундквист обозвал его людоедом, и ушел качая головой. А профессор был так разгневан, что даже забыл взять с него плату за визит.
Поиски преступника
В подземелье одного старинного немецкого замка, на берегу Рейна, сидели два весьма почтенных господина и играли в шахматы. Время от времени они поглядывали на экран телевизора, на котором был виден гардероб - вешалки и висящие на них пальто.
Изображение на экране не менялось и походило на заставку, какие бывают в перерывах между передачами. Правда, в перерывах показывают обычно какой-нибудь красивенький пейзаж с овечками, фонтанами или архитектурными памятниками, а тут вдруг обыкновенный гардероб. С каких пор это вошло в моду на телевидении - непонятно.
Но тут-то, вероятно, вам следует объяснить, что:
1. В старом замке находится древняя библиотека - многовековая гордость города Бармштадта.
2. Шахматисты - это профессор Сильвиус Леопольд Линкенбейн, директор библиотеки, и старший инспектор полиции Георг Вильгельм Фридрих Рехтенбейн. Сами понимаете, это люди, которые не страдают телевизионной болезнью.
3. На экране телевизора виден гардероб библиотеки.
4. В гардеробе за рамой висящей на стене картины укрыта маленькая телекамера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9