показавшись мне, спросил не без самодовольства:
– Ну как, впечатляет?
Я впервые так близко видел полностью прозрачный череп и мозг за ним: все извивы складок на обоих полушариях, пульсирующие алые прожилки на серой поверхности; у меня тошнота подступила к горлу с непривычки.
– С волосами ты выглядишь приятней, – сдержанно сказал я.
– При чем здесь приятность?!
По дороге он растолковал мне, что в АН как раз начался конкурс на замещение вакантных должностей в различных отделах и секторах. Достойных претендентов отбирают просто: по числу извилин в мозгу. Если у двух наилучших эти числа одинаковы, должностьдостается тому, у кого их больше в лобной доле – месте мозга, где сосредоточено абстрактное мышление. Имельдин участвовал в прошлом конкурсе, но не прошел; хочет попытать счастья еще раз.
Не навязываю свое мнение просвещенному читателю, но лично мне импонировало стремление тикитаков при распределении должностей руководствоваться простой количественной мерой: где по весу, где по числу извилин. Да и чем такой критерий хуже применяемого у нас «числа научных трудов»? Ведь и «труды» эти не читают, а считают.
Должен сказать наперед, что ни мои, ни его надежды не оправдались. На процедуре конкурса я не присутствовал, меня с непрозрачным, да еще покрытым волосами черепом просто не пустили в зал, а когда потом спросил опекуна, он только махнул рукой:
– А! Интриги, протекции!.. Я удивился, по промолчал.
Сам же я предстал перед комиссией в прежнем составе: те четверо, что рассматривали меня в демонстрационном домике. Они сидели за столом на возвышении, я стоял, просвеченный с двух сторон отраженным зеркалами солнцем (что не улучшало моего состояния). На скамьях теснились любопытствующие, все с голыми черепами, – хотя по сложению можно было выделить и с десяток женщин, – и обилием рельефных извилин в них; я вскоре привык, и меня более не подташнивало от такой картины.
Первые минуты меня занимала еще одна особенность: как ученые тикитаки, задавая вопрос, отвечая или споря, наклоняют голову и выставляют вперед череп – стремясь, вероятно, подавить собеседника если не доводом, так хоть видом своих извилин. В этом было что-то бодливое. Но затем привык и к этому.
Я рассчитывал, что мне предложат выступить с речью. Куда там! Обстановка во всем напоминала ту, в амфитеатре, полгода назад: меня рассматривали, изучали – в том числе и задавая вопросы. Но вопросы были далеко не те, которые я хотел бы услышать и мог на них интересно ответить; некоторые просто ставили меня в тупик.
Началось все, как заведено, с «тик-так, тик-так, тик-так… бжжиии!..» – с установления ритма, способствующего спокойному взаимопониманию. Затем председательствующий, самый долговязый из четверых, набычившись на меня и аудиторию извилинами, сказал, что собравшиеся здесь члены академии желают уточнитькое-что относительно жизни темнотиков в местах, откуда я прибыл. Они надеются, что я буду отвечать прямо, просто, ничего не утаивая и не искажая, а если чего не знаю, то признаюсь и в этом. Я обещал.
Вот почти протокольный пересказ нашей беседы. Мы объяснялись на внешнем тикитакто, не думаю, чтобы я чего-то не понял.
В о п р о с. Курят ли у вас? В каком возрасте? С какой целью?
О т в е т. Многие курят. Начинают обычно в юности. Цель? Чтобы показать себя, что уже взрослые.
В о п р о с. Показать что-то в себе?
О т в е т. Нет. Чтобы выглядеть взрослее.
В о п р о с. Взрослый человек отличается от юноши и подростка силой, весом, знанием и умением. Что из этого можно показатьвтягиванием и выпусканием дыма?
О т в е т. М-м… не знаю.
В о п р о с. Какие металлы и камни у вас наиболее ценятся?
О т в е т. Алмазы, золото, платина, жемчуг, изумруд… как всюду.
В о п р о с. Почему их считают драгоценными?
О т в е т. А как же иначе! (Сознаюсь: мне такой вопрос никогда не приходил в голову). Они… красивы, редки, их трудно добыть.
В о п р о с. Перо из хвоста птицы ойя, которую труднее найти, чем золотой самородок, очень красиво, сверкает радужными переливами даже во тьме. Считалось ли бы оно у вас драгоценнее золота и бриллиантов?
О т в е т. Не знаю. Думаю, что пет.
В о п р о с. Так почему же драгоценности драгоценны?
О т в е т. М-м… Так у нас принято считать.
В о п р о с. Распространены ли у вас зеркала? Велики ли они? Для чего употребляются?
О т в е т. Распространены у состоятельных людей. Самые большие обычно в рост человека. Пользуются ими при одевании… точнее, при наряжании– собираясь в гости, на прогулку, в театр. Женщины – для приукрашивания лица. Мужчины – для бритья… ну, для срезания волос с лица.
В о п р о с. Есть ли у вас примета: разбить зеркало – к несчастью?
О т в е т. Да.
В о п р о с. Она исполняется?
О т в е т. Думаю, что не чаще других суеверий.
В о п р о с. Почему же она держится, как ты считаешь?
О т в е т. Наверное, из-за дороговизны зеркал. (Оживление в аудитории. Я с досадой понял, что ляпнул глупость: поломка или потеря любой вещи есть неприятность, но не примета для другого несчастья.)
П р е д с е д а т е л ь. Демихом Гули, мы ведь договорились, что в случае незнания ты отвечаешь: «Не знаю». Нам понятно твое стремление выглядеть умным, доказать, что у тебя под непрозрачным черепом тоже есть извилины. Но, пытаясь во что бы то ни стало нам все объяснить, ты избрал не наилучший способ для этого. «Не знаю», если не знаешь, – вполне достойный ответ. Если он тебя унижает, можешь заменить его на «мне это неясно», «мне неизвестно». Только не надо выкручиваться, хорошо? (Думаю, что после этого замечания все в аудитории увиделимои щеки и уши).
В о п р о с. Улыбаетесь ли вы при общении? Хмуритесь ли, супитесь?
О т в е т. Да.
В о п р о с. Почему эти мимические жесты именно такие?
О т в е т. Улыбкой мы выражаем расположение, нахмуренностыо – неприязнь… (Веселье в аудитории.)
П р е д с е д а т е л ь. Ну вот, он опять! Демихом Гули, это понятно, мы тоже так выражаем расположение и неприязнь, как ты мог заметить. Речь не о том. В организме разумного существа все целесообразно, а стало быть, и объяснимо. Так почемуулыбка выражает добрые чувства, а нечто-то иное? У зверей, например, подобное движение губ выражает угрозу.
О т в е т. М-м… не знаю. («Спрашивают о чепухе!»)
П р е д с е д а т е л ь. Достойныйответ.
В о п р о с. Бледнеют ли твои сородичи-темнотики от страха? Краснеют ли от возмущения, смущения или гнева?
Этот ответ мне, по-моему, удался лучше всех других:
– Да.
В о п р о с. Известно ли тебе, почему эти реакции на опасность, на обиду и тому подобное именно такие, а не иные?
О т в е т. Известно. При испуге кровь отливает от кожи лица… (Веселье всего собрания, которое пришлось утихомиривать ритмами «тик так… бжжиии».)
П р е д с е д а т е л ь. Нет, он невозможен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Ну как, впечатляет?
Я впервые так близко видел полностью прозрачный череп и мозг за ним: все извивы складок на обоих полушариях, пульсирующие алые прожилки на серой поверхности; у меня тошнота подступила к горлу с непривычки.
– С волосами ты выглядишь приятней, – сдержанно сказал я.
– При чем здесь приятность?!
По дороге он растолковал мне, что в АН как раз начался конкурс на замещение вакантных должностей в различных отделах и секторах. Достойных претендентов отбирают просто: по числу извилин в мозгу. Если у двух наилучших эти числа одинаковы, должностьдостается тому, у кого их больше в лобной доле – месте мозга, где сосредоточено абстрактное мышление. Имельдин участвовал в прошлом конкурсе, но не прошел; хочет попытать счастья еще раз.
Не навязываю свое мнение просвещенному читателю, но лично мне импонировало стремление тикитаков при распределении должностей руководствоваться простой количественной мерой: где по весу, где по числу извилин. Да и чем такой критерий хуже применяемого у нас «числа научных трудов»? Ведь и «труды» эти не читают, а считают.
Должен сказать наперед, что ни мои, ни его надежды не оправдались. На процедуре конкурса я не присутствовал, меня с непрозрачным, да еще покрытым волосами черепом просто не пустили в зал, а когда потом спросил опекуна, он только махнул рукой:
– А! Интриги, протекции!.. Я удивился, по промолчал.
Сам же я предстал перед комиссией в прежнем составе: те четверо, что рассматривали меня в демонстрационном домике. Они сидели за столом на возвышении, я стоял, просвеченный с двух сторон отраженным зеркалами солнцем (что не улучшало моего состояния). На скамьях теснились любопытствующие, все с голыми черепами, – хотя по сложению можно было выделить и с десяток женщин, – и обилием рельефных извилин в них; я вскоре привык, и меня более не подташнивало от такой картины.
Первые минуты меня занимала еще одна особенность: как ученые тикитаки, задавая вопрос, отвечая или споря, наклоняют голову и выставляют вперед череп – стремясь, вероятно, подавить собеседника если не доводом, так хоть видом своих извилин. В этом было что-то бодливое. Но затем привык и к этому.
Я рассчитывал, что мне предложат выступить с речью. Куда там! Обстановка во всем напоминала ту, в амфитеатре, полгода назад: меня рассматривали, изучали – в том числе и задавая вопросы. Но вопросы были далеко не те, которые я хотел бы услышать и мог на них интересно ответить; некоторые просто ставили меня в тупик.
Началось все, как заведено, с «тик-так, тик-так, тик-так… бжжиии!..» – с установления ритма, способствующего спокойному взаимопониманию. Затем председательствующий, самый долговязый из четверых, набычившись на меня и аудиторию извилинами, сказал, что собравшиеся здесь члены академии желают уточнитькое-что относительно жизни темнотиков в местах, откуда я прибыл. Они надеются, что я буду отвечать прямо, просто, ничего не утаивая и не искажая, а если чего не знаю, то признаюсь и в этом. Я обещал.
Вот почти протокольный пересказ нашей беседы. Мы объяснялись на внешнем тикитакто, не думаю, чтобы я чего-то не понял.
В о п р о с. Курят ли у вас? В каком возрасте? С какой целью?
О т в е т. Многие курят. Начинают обычно в юности. Цель? Чтобы показать себя, что уже взрослые.
В о п р о с. Показать что-то в себе?
О т в е т. Нет. Чтобы выглядеть взрослее.
В о п р о с. Взрослый человек отличается от юноши и подростка силой, весом, знанием и умением. Что из этого можно показатьвтягиванием и выпусканием дыма?
О т в е т. М-м… не знаю.
В о п р о с. Какие металлы и камни у вас наиболее ценятся?
О т в е т. Алмазы, золото, платина, жемчуг, изумруд… как всюду.
В о п р о с. Почему их считают драгоценными?
О т в е т. А как же иначе! (Сознаюсь: мне такой вопрос никогда не приходил в голову). Они… красивы, редки, их трудно добыть.
В о п р о с. Перо из хвоста птицы ойя, которую труднее найти, чем золотой самородок, очень красиво, сверкает радужными переливами даже во тьме. Считалось ли бы оно у вас драгоценнее золота и бриллиантов?
О т в е т. Не знаю. Думаю, что пет.
В о п р о с. Так почему же драгоценности драгоценны?
О т в е т. М-м… Так у нас принято считать.
В о п р о с. Распространены ли у вас зеркала? Велики ли они? Для чего употребляются?
О т в е т. Распространены у состоятельных людей. Самые большие обычно в рост человека. Пользуются ими при одевании… точнее, при наряжании– собираясь в гости, на прогулку, в театр. Женщины – для приукрашивания лица. Мужчины – для бритья… ну, для срезания волос с лица.
В о п р о с. Есть ли у вас примета: разбить зеркало – к несчастью?
О т в е т. Да.
В о п р о с. Она исполняется?
О т в е т. Думаю, что не чаще других суеверий.
В о п р о с. Почему же она держится, как ты считаешь?
О т в е т. Наверное, из-за дороговизны зеркал. (Оживление в аудитории. Я с досадой понял, что ляпнул глупость: поломка или потеря любой вещи есть неприятность, но не примета для другого несчастья.)
П р е д с е д а т е л ь. Демихом Гули, мы ведь договорились, что в случае незнания ты отвечаешь: «Не знаю». Нам понятно твое стремление выглядеть умным, доказать, что у тебя под непрозрачным черепом тоже есть извилины. Но, пытаясь во что бы то ни стало нам все объяснить, ты избрал не наилучший способ для этого. «Не знаю», если не знаешь, – вполне достойный ответ. Если он тебя унижает, можешь заменить его на «мне это неясно», «мне неизвестно». Только не надо выкручиваться, хорошо? (Думаю, что после этого замечания все в аудитории увиделимои щеки и уши).
В о п р о с. Улыбаетесь ли вы при общении? Хмуритесь ли, супитесь?
О т в е т. Да.
В о п р о с. Почему эти мимические жесты именно такие?
О т в е т. Улыбкой мы выражаем расположение, нахмуренностыо – неприязнь… (Веселье в аудитории.)
П р е д с е д а т е л ь. Ну вот, он опять! Демихом Гули, это понятно, мы тоже так выражаем расположение и неприязнь, как ты мог заметить. Речь не о том. В организме разумного существа все целесообразно, а стало быть, и объяснимо. Так почемуулыбка выражает добрые чувства, а нечто-то иное? У зверей, например, подобное движение губ выражает угрозу.
О т в е т. М-м… не знаю. («Спрашивают о чепухе!»)
П р е д с е д а т е л ь. Достойныйответ.
В о п р о с. Бледнеют ли твои сородичи-темнотики от страха? Краснеют ли от возмущения, смущения или гнева?
Этот ответ мне, по-моему, удался лучше всех других:
– Да.
В о п р о с. Известно ли тебе, почему эти реакции на опасность, на обиду и тому подобное именно такие, а не иные?
О т в е т. Известно. При испуге кровь отливает от кожи лица… (Веселье всего собрания, которое пришлось утихомиривать ритмами «тик так… бжжиии».)
П р е д с е д а т е л ь. Нет, он невозможен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31