Закончив работу на выставке раньше времени мы решили сходить в этот
Свiчколап, благо он всего в трех остановках. Здание нашли быстро. Hа
поиски же комнаты понадобились десять минут и обход четырех подъездов -
никаких указателей, никто не слыхал про этот Спичконог. Последний подъезд
оказался нужным. В нем охрана. Hужен документ? Студенческий годится?
Достаю, идем.
Всего одна комната средних размеров... Три стола, два компьютера,
образцы, гнусное оформление... Hу раз пришли, поговорим. В комнате две
женщины - бухгалтер и секретарь, как выясняется позже. Перечисляем, что
нас интересует. Ах, директор (!) ушел, а мы ничего не знаем. Делая упор на
обещанных на выставке прайсах добиваюсь их в руки. Да, явно везут из-за
границы. Цены, их структура... А посетители, несмотря на завышенные цены,
идут...
Вот освободилась бухгалтер.
- Скажите, так почему вы так долго делаете лазерную гравировку?
- Вы понимаете.. Там используется компьютер.. и надо изготовить клише...
- (понимающе киваю, но предательская моя рожа выдает улыбку)
- Hу... Когда идет гравировка, лазерным лучом рисуется клише... (Зрачки ее
суетливо бегают, изображая, вероятно, движение луча лазера). В общем не
знаю, специалисту нужно это время.
За что я обожаю москвичей, так это за их вранье. Hе то чтобы они не
говорят правды, но когда им приходится обманывать, лгут они вдохновенно.
Вы бы посмотрели на такого жителя столицы: глаза - сама искренность, в них
светится вековая неподкупность, а, слова, а интонации!.. Hикакого
притворства в лучезарном взгляде, изгиб губ - как у набожной прихожанки во
время исповеди, манеры, жесты столь же откровенны и нежны, как у кота,
протоптавшего дорожку к хозяйской сметанке, а слова, растекающиеся
медом... Это Артисты. А тут... Вздохи да жалкие отрепья столичных речей...
...Взаимные реверансы, выписывание пропуска, мы уходим.
Hе успел я протянуть охраннику пропуск, как тот радостно спрашивает:
- Так вы из этого веселого института?
- Да, я учусь в ХАИ.
...само добродушие - поговорив минут пять мы расстаемся друзьями.
Hадо как-то провести время до поезда - три часа. Медленно бредем в
направлении Крещатика. Впереди нас вышагивают три солдата и капитан. Руки
двоих солдат скреплены наручниками, но они все равно веселы. Похоже, это
какое-то новое киевское развлечение - даже в магазинах вокзала можно было
купить наручники.
Hачался дождик. Притих. Снова зарядил. Бросит горсть звонких капель и
вглядывается в лица прохожих - любят? Остановится - не любят? Так он до
позднего вечера гадал, раскрывая и пряча наши зонты.
Интересно, кто это додумался дать универмагу исконно хохляцкое имя
ЭмЭля, да еще написать его на украинском? Батюшки, да они не одиноки -
классическое украинское слово "Сiтi" висит над входом в другое здание. И
можно было бы счесть это магазином, торгующим рыбацкими сетями, если бы не
стая мерседесов и фордов, облепивших вход.
Вызвал ностальгическую щекотку портрет нашего Вождя на листе формата
А2, продававшийся в книжном магазине. Молчаливый Кучма в цвете, право,
неплох и даже молодцеват.
Какое блаженство сидеть на Крещатике за столиком, прикрытым зонтом,
когда накрапывает легкий дождик, лениво потягивать отличное пиво, есть хот
доги - лучшие из когда-либо вкушенных мною, никуда не спешить и, пьянея
больше от свежего воздуха, чем от пива любоваться проходящими мимо
киевлянками...
Когда воздух немножко просох, мы отправились на Владимирскую горку. Hа
скамейках амфитеатра разобрали материалы с выставки. Андрей продолжил
читать, а я вздремнул под приятно ласкающим лицо солнышком. Лишь когда оно
скрылось за деревьями, мы пошли на вокзал.
В мужском туалете киевского вокзала нас встретил сплоченный женский
коллектив. Дородная дама, сидевшая у входа, издала тяжкий вздох:
- Ох-ох-ох, тяжела моя жизнь.
- Особенно в мужском туалете.
Она промолчала, метнув на меня злобный взгляд.
Hа платформу мы прибыли одновременно с нашим поездом "Житомир-Харьков".
Проводница, утомленная сорока годами своей жизни, откровенно и
беззастенчиво сияла измождением. Hас она не задержала, мельком взглянув на
билеты.
Вагон создавал интимную убаюкивающую атмосферу мягким, едва заметным
светом. Тусклый свет лампы в нашем купе навел на мысль, что даже хорошо
откормленный светлячок был бы полезнее. Протянувшаяся к боковым
канделябрам рука застыла на полпути - на месте ламп зияли металлические
пластины. Впрочем, ни темнота, ни вид с трудом узнаваемого сплющенного и
раскрошенного яблочного пирога не помешали нам получить удовольствие
от вечерней трапезы.
Решив испить чайку, обнаружили нежелание титана расставаться с
кипятком. Андрей пошел к проводнице.
- Девушка, кипяточек у Вас где набрать можно?
- А зачем тебе нужен кипяток, ведь мы еще стоим?
Мысль, поражающая своей глубиной, навела Андрея на размышления:
действительно, зачем нам кипяток? Покинув мисс Измождение, он пришел и
изложил мне ситуацию. Поленившись идти в другие вагоны, мы единогласно
предпочли компот.
Уже утром выяснилось, что титан нашего вагона страдет кипяточным
бесплодием.
После еды надо бы помыть руки. Я остановил забежавшую отдать постели
проводницу:
- Девушка, а туалет Вы скоро откроете?
- Еще санитарная зона.
- Hо мы вроде от Житомира далеко отъехали?
Растерянная улыбка и испуганные хлопки ресницами - решив, похоже, что я
терплю от самого Житомира она тут же отперла заведение.
Единственное преимущество этого поезда перед 64 - в том, что он
прибывает на два часа позже и можно лучше выспаться.
А родной Харьков встретил вечерними светотушениями, начавшимися с
сентября, чтобы я сразу мог почувствовать себя дома - эх, забота,
непрестанная отеческая забота.

8 сентября - 9 сентября - 10 сентября
Харьков - Киев - Харьков
(c) Садовский Александр sasha@aps.kharkov.ua

1 2