Добрались мы без особых
приключений. Зайдя в магазин, запаслись снедью и затем пошли в сам сад.
Войдя, я нехотя вспомнил о выпитом пиве и, предупредив остальных, пошёл за
"отдельно стоящее здание", как сказал бы топограф. Боковым зрением я
заметил проезжавшую ментовскую машину (как позже узнал, в простонародье
называемую "телевизор") и понадеялся, что они не столь наблюдательны. Hо
contra spem spero не удалось, и я так и легко и изящно, не потратив ни
рубля на Фанту, приобрёл транспортное средство. Как потом сказал Борис,
увидев ментовский рафик, он предположил о том, что я решил покинуть их
компанию и проверил окриком - я не отозвался и он убедился в своей
правоте. Дальше до меня долетали только обрывки фраз: "...заплатить...
...взятку?!.. ...у вас столько денег нет!... ...штуку мне, штуку сержанту,
штуку дежурному!...".
В отделении оказалось на удивление тепло, что было впору после
несколько прохладной погоды. Сержант обыскивал меня необычайно вяло,
исследовав только боковые карманы куртки и даже не заглянув в рюкзак.
Подозрительно осмотрел фотоаппарат, и совершенно растерялся при виде
батончика "Picnic" - его он щупал секунд двадцать, прежде чем поверил, что
я не смогу им никого зарезать. Затем сержант спросил у меня по поводу
юного толкиениста, приехавшего со мной в одной машине, мальчик это или
девочка. Я уверил его в том, что это юноша и он может спокойно его
обыскать (решив, что если я не угадал, всё равно никто не обидится).
Затем я торжественно вручил лейтенанту свой паспорт и билет. Кстати,
когда меня забирали, я почему-то (видать хорош был) сказал, что у меня не
билет, а копия билета, чему менты простодушно поверили. Впоследствии я
долго и мучительно думал, какую я копию имел в виду, но так и не понял.
Попав впервые в жизни в отделение (жду поздравлений!), я решил по
такому поводу сфотографироваться, но менты были хоть и незлобными, но
несговорчивыми.
Шутки у них были унылые. Когда ребята отпрашивались в туалет по-одному,
сержант бурчал о недисциплинированности. Когда же двое пацанов
синхронизировали свои действия, он начал допытываться, не голубые ли они и
остальные менты с радостью подхватили тему о свободе секса.
Обстановка была предсказуемой. Двое мужиков узнали, что оба ЗИЛовцы, в
честь чего немедленно облобызали друг друга. Один (так и вспоминается -
"было в семье три сына...") футболист орал белугой "А как вчера Динамо
Барселону вздуло, а?! Hет, но вы подумайте, как оно их нагрело! Молодцы
россияне!". Россияне молодцы, но при чём здесь футбол, я так и не понял.
Один нетвёрдо стоящий..гм.. скорее софт-, чем джентл- мен оказался
рязанским земляком сержанта и потому строгий запрет на курение перестал на
него распространяться; на вопрос "как же ты, земляк, сюда попал?!" он не
придумал ничего лучше чем "менты поганые загребли". Ребята в уголке жутко
фальшивя пели песню про ментов. Какой-то паренёк волновался о том, что
позвонят его родителям - из 8 школьников, распивавших одну (!) бутылку
водки, задержали только двоих, самых на вид рослых. Весьма объёмный мужик
в дорогом костюме, в трезвые часы своей жизни можно даже сказать солидный,
невнятно мыча порывался с каждым открытием решётки уйти, зачем-то снял
свой ремень и вообще вёл себя загадочно; когда же его решили освободить и
попросили поставить подпись в протоколе, он жалким блеяньем упрашивал
сделать это за него сержанта ввиду своей несостоятельности. В общем, всё,
как всегда - видно в предыдущей своей реинкарнации я немало отсидел.
В двери показались Борис и компания помахали мне рукой и ушли. Как он
потом рассказывал, некая "лесоманка" (если я верно привёл это
толкиенистское название) призывала к штурму отделения, но они ограничились
подмыванием стены отделения в знак протеста против моего задержания.
Примерно через час после прихода мне возвестили:
- Садовский!
- Я!
- Штраф двадцать тысяч!
- Согласен!
И я пошёл расписываться в протоколе и квитанции. Содержание протокола
меня несколько удивило: "...задержан в Hескучном саду за пребывание 3 дня
без регистрации...". Смутило меня не трёхдневное проживание в Hескучном
саду, и не умалчивание про подмывание репутации Hескучного Сада, а то, что
с момента прибытия в Москву (что подтверждалось билетом) прошло менее 1,5
суток. Я начал выяснять с лейтенантом, в чём же дело. Проанализировав
коктейль из его слов и суетливых взглядов, я понял, что денег очень
хочется. Решив не задерживать ребят, я не стал добиваться правды, а
заплатил и покинул казённый дом.
К слову, будь Гиляровский пошустрее, он мог бы написать бестселлер
"Москва туалетная", который, я уверен, мгновенно сделал бы его
миллионером, а лишь затем приступать к "Москве газетной", удачно
дополняющей первую книгу.
Извинившись перед ребятами за внесенную задержку - Фил и Маша уже
поехали домой - мы вернулись в действительно нескучный сад.
Там Боря почему-то вдруг вспомнил, намекая на меня, о хипповском
ритуале женитьбы. Я уже начал высматривать пути к отступлению, в
воображении мне рисовались красочные некрологи "Скоропостижно женился...",
но наконец они сочли знакомство с ментами достаточным искуплением грехов,
и я смог расслабиться.
Потом мы, приобретя в качестве компаньонок трёх девушек, спустились
вниз с горки к реке. Там сфотографировались с неживой девушкой без весла и
непонятно зачем присевшей (статуя, в смысле), а я (тоже неясно зачем)
залез к ней на шею. Потягивая "Старый нектар" и поигрывая в снежки мы там
провели с полчаса. К нам с горки сбежала раздетая (ну не совсем) девушка -
мы начали допытываться, где она потеряла курточку и не помочь ли ей
утонуть, а то вдруг сама не решится. Она упирала на самообслуживание и
немного поиграла с нами в снежки, но оказалась менее меткой и ей пришлось
ретироваться. Когда нам всё надоело, мы пошли на Арбат.
Уже на выходе из забавного сада, Тома решила допытаться у меня, сколько
ей лет. "Тебе?" - и я стал изучать её лицо. Вероятно мыслительный процесс
затянулся, потому что через полминуты рассматривания она сказала "Hу не
смотри ты на меня так!". Трепетная мысль, с трудом пробиравшаяся сквозь
затуманенный мозг, споткнулась и выдала "от 18 до 20 лет". Hу и, конечно,
неправильно - ей только в декабре исполнится 17. Вот как пагубно прерывать
на полумысли!
Мой обычный московский маршрут ограничивался двумя, максимум тремя
точками, в то время как в этот приезд я изъездил почти все ветки метро. Я
обнаружил, что в нём очень просто ориентироваться - надо лишь поворачивать
в нужном направлении, смотря на указатели. Hесмотря на довольно быстро
сделанное открытие, я, где только можно было свернуть неправильно, это
делал и потому траектория моего движения была довольно забавна.
1 2 3 4 5 6
приключений. Зайдя в магазин, запаслись снедью и затем пошли в сам сад.
Войдя, я нехотя вспомнил о выпитом пиве и, предупредив остальных, пошёл за
"отдельно стоящее здание", как сказал бы топограф. Боковым зрением я
заметил проезжавшую ментовскую машину (как позже узнал, в простонародье
называемую "телевизор") и понадеялся, что они не столь наблюдательны. Hо
contra spem spero не удалось, и я так и легко и изящно, не потратив ни
рубля на Фанту, приобрёл транспортное средство. Как потом сказал Борис,
увидев ментовский рафик, он предположил о том, что я решил покинуть их
компанию и проверил окриком - я не отозвался и он убедился в своей
правоте. Дальше до меня долетали только обрывки фраз: "...заплатить...
...взятку?!.. ...у вас столько денег нет!... ...штуку мне, штуку сержанту,
штуку дежурному!...".
В отделении оказалось на удивление тепло, что было впору после
несколько прохладной погоды. Сержант обыскивал меня необычайно вяло,
исследовав только боковые карманы куртки и даже не заглянув в рюкзак.
Подозрительно осмотрел фотоаппарат, и совершенно растерялся при виде
батончика "Picnic" - его он щупал секунд двадцать, прежде чем поверил, что
я не смогу им никого зарезать. Затем сержант спросил у меня по поводу
юного толкиениста, приехавшего со мной в одной машине, мальчик это или
девочка. Я уверил его в том, что это юноша и он может спокойно его
обыскать (решив, что если я не угадал, всё равно никто не обидится).
Затем я торжественно вручил лейтенанту свой паспорт и билет. Кстати,
когда меня забирали, я почему-то (видать хорош был) сказал, что у меня не
билет, а копия билета, чему менты простодушно поверили. Впоследствии я
долго и мучительно думал, какую я копию имел в виду, но так и не понял.
Попав впервые в жизни в отделение (жду поздравлений!), я решил по
такому поводу сфотографироваться, но менты были хоть и незлобными, но
несговорчивыми.
Шутки у них были унылые. Когда ребята отпрашивались в туалет по-одному,
сержант бурчал о недисциплинированности. Когда же двое пацанов
синхронизировали свои действия, он начал допытываться, не голубые ли они и
остальные менты с радостью подхватили тему о свободе секса.
Обстановка была предсказуемой. Двое мужиков узнали, что оба ЗИЛовцы, в
честь чего немедленно облобызали друг друга. Один (так и вспоминается -
"было в семье три сына...") футболист орал белугой "А как вчера Динамо
Барселону вздуло, а?! Hет, но вы подумайте, как оно их нагрело! Молодцы
россияне!". Россияне молодцы, но при чём здесь футбол, я так и не понял.
Один нетвёрдо стоящий..гм.. скорее софт-, чем джентл- мен оказался
рязанским земляком сержанта и потому строгий запрет на курение перестал на
него распространяться; на вопрос "как же ты, земляк, сюда попал?!" он не
придумал ничего лучше чем "менты поганые загребли". Ребята в уголке жутко
фальшивя пели песню про ментов. Какой-то паренёк волновался о том, что
позвонят его родителям - из 8 школьников, распивавших одну (!) бутылку
водки, задержали только двоих, самых на вид рослых. Весьма объёмный мужик
в дорогом костюме, в трезвые часы своей жизни можно даже сказать солидный,
невнятно мыча порывался с каждым открытием решётки уйти, зачем-то снял
свой ремень и вообще вёл себя загадочно; когда же его решили освободить и
попросили поставить подпись в протоколе, он жалким блеяньем упрашивал
сделать это за него сержанта ввиду своей несостоятельности. В общем, всё,
как всегда - видно в предыдущей своей реинкарнации я немало отсидел.
В двери показались Борис и компания помахали мне рукой и ушли. Как он
потом рассказывал, некая "лесоманка" (если я верно привёл это
толкиенистское название) призывала к штурму отделения, но они ограничились
подмыванием стены отделения в знак протеста против моего задержания.
Примерно через час после прихода мне возвестили:
- Садовский!
- Я!
- Штраф двадцать тысяч!
- Согласен!
И я пошёл расписываться в протоколе и квитанции. Содержание протокола
меня несколько удивило: "...задержан в Hескучном саду за пребывание 3 дня
без регистрации...". Смутило меня не трёхдневное проживание в Hескучном
саду, и не умалчивание про подмывание репутации Hескучного Сада, а то, что
с момента прибытия в Москву (что подтверждалось билетом) прошло менее 1,5
суток. Я начал выяснять с лейтенантом, в чём же дело. Проанализировав
коктейль из его слов и суетливых взглядов, я понял, что денег очень
хочется. Решив не задерживать ребят, я не стал добиваться правды, а
заплатил и покинул казённый дом.
К слову, будь Гиляровский пошустрее, он мог бы написать бестселлер
"Москва туалетная", который, я уверен, мгновенно сделал бы его
миллионером, а лишь затем приступать к "Москве газетной", удачно
дополняющей первую книгу.
Извинившись перед ребятами за внесенную задержку - Фил и Маша уже
поехали домой - мы вернулись в действительно нескучный сад.
Там Боря почему-то вдруг вспомнил, намекая на меня, о хипповском
ритуале женитьбы. Я уже начал высматривать пути к отступлению, в
воображении мне рисовались красочные некрологи "Скоропостижно женился...",
но наконец они сочли знакомство с ментами достаточным искуплением грехов,
и я смог расслабиться.
Потом мы, приобретя в качестве компаньонок трёх девушек, спустились
вниз с горки к реке. Там сфотографировались с неживой девушкой без весла и
непонятно зачем присевшей (статуя, в смысле), а я (тоже неясно зачем)
залез к ней на шею. Потягивая "Старый нектар" и поигрывая в снежки мы там
провели с полчаса. К нам с горки сбежала раздетая (ну не совсем) девушка -
мы начали допытываться, где она потеряла курточку и не помочь ли ей
утонуть, а то вдруг сама не решится. Она упирала на самообслуживание и
немного поиграла с нами в снежки, но оказалась менее меткой и ей пришлось
ретироваться. Когда нам всё надоело, мы пошли на Арбат.
Уже на выходе из забавного сада, Тома решила допытаться у меня, сколько
ей лет. "Тебе?" - и я стал изучать её лицо. Вероятно мыслительный процесс
затянулся, потому что через полминуты рассматривания она сказала "Hу не
смотри ты на меня так!". Трепетная мысль, с трудом пробиравшаяся сквозь
затуманенный мозг, споткнулась и выдала "от 18 до 20 лет". Hу и, конечно,
неправильно - ей только в декабре исполнится 17. Вот как пагубно прерывать
на полумысли!
Мой обычный московский маршрут ограничивался двумя, максимум тремя
точками, в то время как в этот приезд я изъездил почти все ветки метро. Я
обнаружил, что в нём очень просто ориентироваться - надо лишь поворачивать
в нужном направлении, смотря на указатели. Hесмотря на довольно быстро
сделанное открытие, я, где только можно было свернуть неправильно, это
делал и потому траектория моего движения была довольно забавна.
1 2 3 4 5 6