— Что было дальше?
— Он звонит Пинюшу, а затем в наше агентство, дав мне параллельную трубку, и я убеждаюсь, что он не блефует. Я колеблюсь. Но путешествие в Японию — заманчивая перспектива. И я соглашаюсь. Так как у меня не было с собой паспорта, он дал мне свой, в связи с чем пришлось загримироваться под него. Благодаря бороде и очкам, это оказалось плевым делом. Этой ночью я прибыл в Японию. С утра я начал знакомство с городом и, увидев французское агентство, у меня возникло инстинктивное желание заглянуть туда. Разве это не естественно?
— Вполне.
— Передай-ка мне бутылку своего корифана, мне хочется промочить глотку.
Я повинуюсь. Он тяпает глоток гаширы и протягивает пузырь мне.
— Не желаешь хлебнуть?
— Спасибо, нет.
— Как хочешь, кузен. Итак, я запулился в холл Агентства, и тут мне на глаза попалось это объявление…
— Остальное мне известно, — говорю я. — Но как тебе удалось украсть конверт?
— Хелдер показывал мне фотографию, которую он сделал в день открытия выставки.
— А как ты его украл?
— Это было делом техники. Прежде всего я удалил оттуда секретаршу.
— Знаю.
— Потом зашел и открыл сейф.
— Но ты же не знал комбинацию!
— Ну и что, я знаю такие сейфы, как облупленные. Их было полно в нашей конторе, мы держали в них свои завтраки и бутылки с соком.
— Так как тебе удалось узнать комбинацию? Он пожимает плечами.
— Теперь ты видишь, что мы из одной семьи, Тоньо, и что у меня тоже варит котелок. Я подумал, что здесь требуется слово из пяти букв, и что настоящий француз вдали от родины скорее всего выберет одно из двух.
— Каких?
— Говно или Париж — И этим словом оказалось “Париж”!
— Нет, другое…
Я жму руку Гектора.
— Браво, кузен! Долгие годы я считал тебя олухом, а сейчас хочу извиниться перед тобой за это.
— Не стоит, — возражает Гектор, — Долгие годы я и в самом деле был им.
Мы держим быстрый военный совет Я убеждаю его вернуть конверт, и усаживаю Берю в такси, поручив ему ответственное задание передать конверт внебрачному сыну покойного Бога-императора.
Мы тем временем едем к Рульту, чтобы сообщить ему последние новости и связаться со Стариканом, чтобы он срочно освободил Пинюша.
— Ты предупредил Хелдера, что тебе удалось найти конверт? спрашиваю я.
— А как же! Я позвонил ему. Он чертовски рад. Жаль, что ты оставляешь его с носом, а то бы он отвалил мне кругленькую сумму.
— Нет, Гектер! — протестую я. — Если ты хочешь стать достойным полицейским, никогда не занимайся темными делишками.
— Аминь! — вздыхает Гектор. — Стало быть, не судьба! А ты отстаешь от жизни, братец! Когда мы вылетаем домой?
— С утра пораньше!
— Вот уж фигушки! У меня завтра вечером стрелка с хорошенькой японочкой. Не станешь же ты ломать мне кайф!
Мой кузен начинает раздражать меня своим фанфаронством. Если он считает себя Шерлоком Холмсом, то глубоко заблуждается.
— Я сказал, что мы вылетаем завтра, вот так, крысиный зад! И не забывай, что ты путешествуешь с чужим паспортом! Мне ничего не стоит капнуть об этом своим японским коллегам, и тогда тебе придется учить японский, чтобы объяснить им, как ты дошел до такой жизни…
— Это ж надо! Полный беспредел! — ворчит Гектор. — Ну и семейка!
ЭПИЛОГ
Мы сидим в кабинете Старикана.
Под “мы” я подразумеваю Сан-А, Берю, Гектора и Пино. Последний выглядит весьма помятым, так как наемные псы месье Хелдера изрядно потрепали его, чтобы отомстить за предательство Гектора.
Пахан сообщает нам, что Хелдер раскололся. Бедняга питал большие надежды на будущее, и представьте себе его физиономию, когда он узнал, что его половина на почве ревности провалила все его планы. Никогда нельзя верить женщинам. От них все наши беды. Зато и радости тоже, будем справедливы!
Мне не дает покоя одна вещь, и я спрашиваю у Старикана:
— Как могло случиться, что японка из посольства была убита перед домом Берюрье, месье директор? Я знаю, что жизнь полна случайностей, но все же…
Старая бестия посмеивается себе в ладошку.
— Это случилось из-за Пино!
— Из за меня? — блеет Ископаемый.
— Вот именно, мой славный Пино, из-за вас. Я думаю, что вы поторопились уйти от нас. Жаль, что вы попадись на эту удочку, дружище! Сейчас я объясню вам, в чем дело. После слежки за Хелдером, вы решили связаться с японкой, чтобы кое о нем расспросить ее, верно?
— Да.
— Вы узнали, что она работает в посольстве и зашли туда, прежде чем вернуться в свое бюро, так?
— Так точно, шеф.
— Я больше не ваш шеф, — улыбается Старый лис.
Пинюш смахивает скупую слезу с уголка глаз, что производит звук раздавленного клопа, затем патетически выдавливает из себя:
— Вы всегда им останетесь, патрон!
Когда Ощипанному делают комплименты, он начинает светиться от счастья. Засветившись и на сей раз, он продолжает:
— Когда вы пришли в посольство, там случился пожар, не так ли?
— Действительно.
— Отчаявшись дождаться девушку, вы пошли просить помощи к Берюрье.
И вот здесь-то сыграла свою роковую роль случайность. Гангстеры, похитившие девушку и конверт, заметили вас, малышка вас узнала, и вся эта троица стала следить за вами. Улица Берюрье плохо освещена — это оказалось им как нельзя на руку. Они высадили девушку, которая должна была добраться до Хелдера на такси, и схватили вас. Но это оказалось как нельзя на руку и Фузи Хотьубе, который на протяжении всего этого времени шел по следам девушки. Великолепный кортеж на улице Берюрье с комиссаром Сан-Антонио в качестве зрителя! Из этого может получиться захватывающий детектив с аллегорическим подтекстом, правда?
Чистая правда.
Наш плешивец на редкость остроумен!
— Ваше решение вернуть конверт Бяку Хамури в высшей степени справедливо. Нам, картезианцам, нравится, когда письма находят своих адресатов даже с опозданием на девяносто лет!
Мы от души смеемся.
— Мне остается лишь пожелать процветания вашему агентству, дорогие месье, — продолжает Босс, поворачиваясь к Гектору и Пинюшу. — В вашем лице мы надеемся приобрести достойных конкурентов и, как знать, может быть, ценных помощников.
Прием окончен. Мы уже встали, но Толстяк как будто прилип к своему стулу.
— Послушайте, — бормочет он, — я все-таки должен вам сказать об этом.
Когда я отвозил письмо старине Бяку, я содрал марку для своего маленького племянника… Я не знал, что она стоит целое состояние. Но я думаю… Да, пожалуй…
Он вытаскивает из своего кармана видавший виды лопатник, из которого в свою очередь извлекает на свет прищепку для брюк на случай езды на велосипеде, пуговицу от гульфика, серебренный цветок сурепки от гейш и, наконец, бесценную марку.
Мы хлопаем себя по ляжкам.
— Ну вот, — говорит Старикан — теперь придется пополнить секретный фонд государственных ценностей, так как мы не можем официально вернуть марку японскому правительству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36