Дело было за пленниками.
Маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга каждый вечер приходили к ним и спрашивали: прочитан ли чертеж?
Даже сам начальник королевской стражи — закованный в железо, в шлеме с глухим забралом — несколько раз попадался мастерам у дверей их каморки.
Все следили за ними, все торопили.
Надо было приступать к работе.
Как-то раз Буртик, подойдя к окошку, обратил внимание на остроконечную башенку, возвышавшуюся над замком.
— Занятная штука, — пробормотал он. — Послушай, Эта, что находится в башенке?
— Она пустая и вот-вот упадет, — отвечала девочка. — Зачем она вам?
— Пустая… пустая… Почему мне не приходило раньше в голову: ведь она похожа… Гляди, дружище! Только приделать хвост!
Гак взглянул через его голову и ахнул: тонкая, длинная, с острым шпилем, башенка стояла нацеленная в небо, будто готовая к полету.
А бездельники? Как отвлечь их внимание?
— Постройте им… все равно что… что-нибудь такое, вроде птицы… Большое, с крыльями, — сказала Эта.
— Придумал! — Гак грохнул ладонью по столу. — Они хотят летать? Ладно! Пусть строят корабль. Как мы когда-то: с мачтой, рулем и с крыльями. Только без машины. Работы хватит на целый год. Когда они поймут, что такие корабли не летают, будет поздно…
Произнеся такую большую — самую длинную в своей жизни — речь, Гак замолчал и больше до самого вечера не проронил ни слова.
Решено было строить два корабля: деревянный — для отвода глаз и железный — для побега. Бездельникам Эта сказала, что башенку надо переделать, чтобы кораблю было удобно причаливать к ней в воздухе.
На другой день работа началась.
Днем мастера сколачивали на верхней площадке замка, у самой крыши, корабль с круглыми боками, кривым разукрашенным носом и высокой кормой. Ночью — рубили от стен замка куски железа, плющили его в пластины и приклепывали к бокам остроконечной башенки.
Работа двигалась медленно. Бездельники, которые подносили мастерам бревна и доски, спали на ходу, все валилось у них из рук.
Пригнали еще сотню лодырей, не таких толстых, но таких же ленивых. Их послали в подвалы готовить порох.
Мастерам пришлось разделиться: Гак остался наверху, Буртик пошел вниз.
Когда первые бочки с порохом были готовы, в подвал поставили часового. Им оказался знакомый мастерам чемпион бездельников — Бескалош.
Лентяи, понукаемые мастером Буртиком, дробили серу, терли в порошок березовый уголь, сеяли селитровую пыль.
За стеной на бочке с порохом мирно похрапывал часовой.
Глава тринадцатая, про то, как у Глеба Смолы появилась на лбу шишка
Корабельщикам, которые отправились на поиски, не повезло.
Свирепый шторм разбросал флотилию в разные стороны и целый месяц носил корабли от одного пустынного острова к другому.
Ничего не найдя, они вернулись.
Потянулись тревожные дни. Одна за другой отправлялись новые экспедиции. Маленькие пароходы появлялись у покрытых снегом северных берегов и у красно-коричневых скал юга. Но о пропавших вестей не было.
Глеб Смола с пятью верными матросами искал усерднее всех. Они обшарили каждый остров, каждую бухту и только глубокой осенью напали на след двух товарищей.
Однажды корабль Глеба после длительного плавания подошел к берегу. Крутые угрюмые скалы нависали над прибрежным песком. Из воды там и сям торчали острые, как змеиные зубы, камни.
— Не хотел бы я распороть на них свое брюхо! — проворчал старый моряк. — И тут ничего нет… Постойте, а это что такое? — Он навел на берег подзорную трубу. — Пусть меня сдует ветром, если это не судно! Все наверх! Лево на борт!
Корабль подошел к остаткам парохода, брошенного когда-то маркизом О-де-Колоном и боярином Сутягой.
— К берегу!
Толчок — и корабль Глеба уперся носом в береговой песок. Надо было искать следы пропавших.
Шестеро моряков направились пешком вдоль берега.
В самом деле, следы отыскались: на камнях одну за другой нашли выброшенные волной шапки Гака и Буртика.
Итак, они утонули…
— Смотрите — люди! — вдруг крикнул один из корабельщиков, показывая на вершину скалы.
Действительно, из-за каменного гребня торчало несколько лохматых голов.
Глебу принесли из пароходной каюты рупор, и он, направив рупор вверх, прокричал:
— Кто вы?
— …о-вы!.. — повторило эхо.
Однако люди на скалах, чувствуя свою безопасность, повели себя воинственно. Сверху вниз полетели камни.
— Довольно нам двух смутьянов, которые были здесь летом! — злобно ворчал Мудрила, распоряжаясь действиями своей грязной армии. — А ну-ка, сверните на них эту скалу!
Но корабельщиков не так легко было запугать. Под градом камней они ждали, что решит их капитан.
— Эти волосатики не зря стараются, — размышлял Глеб. — Наверно, Гак и Буртик у них в руках!
В это время осколок булыжника угодил прямо в лоб достойному мастеру. «Бац!» — на лбу моментально вздулась шишка величиной с грушу.
— Грот и стаксель! — простонал моряк. — Я вам задам! — И он бросился к скале.
Корабельщики пошли на штурм.
Однако лезть наверх было страшно трудно. Только в одном месте мастерам удалось найти каменную осыпку и по ней добраться почти до самых бездельников. Еще несколько шагов — и враги схватятся врукопашную…
Но в эту минуту бездельники сдвинули с места скалу. Глухо охнув, она повалилась и поползла вниз, увлекая все на своем пути. Быстрее… быстрее!.. «У-ух!» — и на берегу уже возвышалась груда камней, из которых торчали ноги и руки шести корабельщиков.
Бездельники прыгали от радости.
Немного погодя камни зашевелились, из них показалась голова Глеба в разорванной фуражке.
— Поражи бедя гроб… тьфу! — Он выплюнул изо рта камешек. — Порази меня гром, они дорого заплатят за это!.. Вылезайте, друзья! Не пройдет и месяца, как мы вернемся. Тогда посмотрим, кто полетит с горы вверх тормашками!
Но словам моряка не суждено было сбыться.
Сразу после возвращения парохода домой ударил небывалый мороз. Он был такой сильный, что море схватило льдом.
Пришлось ждать весны.
Глава четырнадцатая, посвящается труду
В Стране бездельников тоже наступила зима. С железного потолка свесили белые носы ломкие сосульки.
«Ап-чхи! Ап-чхи!» — только и слышалось по углам. Но работа не прекращалась. На верхней площадке сто бездельников, которыми руководил Гак, продолжали сколачивать деревянный корабль. Он стоял похожий на обглоданную рыбу, между его кривыми ребрами свистел ветер и пролетали голубые снежинки.
— А ну, не бездельничать! — покрикивал Гак на своих лохматых помощников, и те, подышав на окоченевшие пальцы, вновь принимались стучать молотками.
В стороне лежали сбитые из досок крылья. Они лежали припорошенные снегом, как два обломанных крыла громадной птицы.
Внизу, в подвале, другие сто лентяев набивали порохом бочку за бочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга каждый вечер приходили к ним и спрашивали: прочитан ли чертеж?
Даже сам начальник королевской стражи — закованный в железо, в шлеме с глухим забралом — несколько раз попадался мастерам у дверей их каморки.
Все следили за ними, все торопили.
Надо было приступать к работе.
Как-то раз Буртик, подойдя к окошку, обратил внимание на остроконечную башенку, возвышавшуюся над замком.
— Занятная штука, — пробормотал он. — Послушай, Эта, что находится в башенке?
— Она пустая и вот-вот упадет, — отвечала девочка. — Зачем она вам?
— Пустая… пустая… Почему мне не приходило раньше в голову: ведь она похожа… Гляди, дружище! Только приделать хвост!
Гак взглянул через его голову и ахнул: тонкая, длинная, с острым шпилем, башенка стояла нацеленная в небо, будто готовая к полету.
А бездельники? Как отвлечь их внимание?
— Постройте им… все равно что… что-нибудь такое, вроде птицы… Большое, с крыльями, — сказала Эта.
— Придумал! — Гак грохнул ладонью по столу. — Они хотят летать? Ладно! Пусть строят корабль. Как мы когда-то: с мачтой, рулем и с крыльями. Только без машины. Работы хватит на целый год. Когда они поймут, что такие корабли не летают, будет поздно…
Произнеся такую большую — самую длинную в своей жизни — речь, Гак замолчал и больше до самого вечера не проронил ни слова.
Решено было строить два корабля: деревянный — для отвода глаз и железный — для побега. Бездельникам Эта сказала, что башенку надо переделать, чтобы кораблю было удобно причаливать к ней в воздухе.
На другой день работа началась.
Днем мастера сколачивали на верхней площадке замка, у самой крыши, корабль с круглыми боками, кривым разукрашенным носом и высокой кормой. Ночью — рубили от стен замка куски железа, плющили его в пластины и приклепывали к бокам остроконечной башенки.
Работа двигалась медленно. Бездельники, которые подносили мастерам бревна и доски, спали на ходу, все валилось у них из рук.
Пригнали еще сотню лодырей, не таких толстых, но таких же ленивых. Их послали в подвалы готовить порох.
Мастерам пришлось разделиться: Гак остался наверху, Буртик пошел вниз.
Когда первые бочки с порохом были готовы, в подвал поставили часового. Им оказался знакомый мастерам чемпион бездельников — Бескалош.
Лентяи, понукаемые мастером Буртиком, дробили серу, терли в порошок березовый уголь, сеяли селитровую пыль.
За стеной на бочке с порохом мирно похрапывал часовой.
Глава тринадцатая, про то, как у Глеба Смолы появилась на лбу шишка
Корабельщикам, которые отправились на поиски, не повезло.
Свирепый шторм разбросал флотилию в разные стороны и целый месяц носил корабли от одного пустынного острова к другому.
Ничего не найдя, они вернулись.
Потянулись тревожные дни. Одна за другой отправлялись новые экспедиции. Маленькие пароходы появлялись у покрытых снегом северных берегов и у красно-коричневых скал юга. Но о пропавших вестей не было.
Глеб Смола с пятью верными матросами искал усерднее всех. Они обшарили каждый остров, каждую бухту и только глубокой осенью напали на след двух товарищей.
Однажды корабль Глеба после длительного плавания подошел к берегу. Крутые угрюмые скалы нависали над прибрежным песком. Из воды там и сям торчали острые, как змеиные зубы, камни.
— Не хотел бы я распороть на них свое брюхо! — проворчал старый моряк. — И тут ничего нет… Постойте, а это что такое? — Он навел на берег подзорную трубу. — Пусть меня сдует ветром, если это не судно! Все наверх! Лево на борт!
Корабль подошел к остаткам парохода, брошенного когда-то маркизом О-де-Колоном и боярином Сутягой.
— К берегу!
Толчок — и корабль Глеба уперся носом в береговой песок. Надо было искать следы пропавших.
Шестеро моряков направились пешком вдоль берега.
В самом деле, следы отыскались: на камнях одну за другой нашли выброшенные волной шапки Гака и Буртика.
Итак, они утонули…
— Смотрите — люди! — вдруг крикнул один из корабельщиков, показывая на вершину скалы.
Действительно, из-за каменного гребня торчало несколько лохматых голов.
Глебу принесли из пароходной каюты рупор, и он, направив рупор вверх, прокричал:
— Кто вы?
— …о-вы!.. — повторило эхо.
Однако люди на скалах, чувствуя свою безопасность, повели себя воинственно. Сверху вниз полетели камни.
— Довольно нам двух смутьянов, которые были здесь летом! — злобно ворчал Мудрила, распоряжаясь действиями своей грязной армии. — А ну-ка, сверните на них эту скалу!
Но корабельщиков не так легко было запугать. Под градом камней они ждали, что решит их капитан.
— Эти волосатики не зря стараются, — размышлял Глеб. — Наверно, Гак и Буртик у них в руках!
В это время осколок булыжника угодил прямо в лоб достойному мастеру. «Бац!» — на лбу моментально вздулась шишка величиной с грушу.
— Грот и стаксель! — простонал моряк. — Я вам задам! — И он бросился к скале.
Корабельщики пошли на штурм.
Однако лезть наверх было страшно трудно. Только в одном месте мастерам удалось найти каменную осыпку и по ней добраться почти до самых бездельников. Еще несколько шагов — и враги схватятся врукопашную…
Но в эту минуту бездельники сдвинули с места скалу. Глухо охнув, она повалилась и поползла вниз, увлекая все на своем пути. Быстрее… быстрее!.. «У-ух!» — и на берегу уже возвышалась груда камней, из которых торчали ноги и руки шести корабельщиков.
Бездельники прыгали от радости.
Немного погодя камни зашевелились, из них показалась голова Глеба в разорванной фуражке.
— Поражи бедя гроб… тьфу! — Он выплюнул изо рта камешек. — Порази меня гром, они дорого заплатят за это!.. Вылезайте, друзья! Не пройдет и месяца, как мы вернемся. Тогда посмотрим, кто полетит с горы вверх тормашками!
Но словам моряка не суждено было сбыться.
Сразу после возвращения парохода домой ударил небывалый мороз. Он был такой сильный, что море схватило льдом.
Пришлось ждать весны.
Глава четырнадцатая, посвящается труду
В Стране бездельников тоже наступила зима. С железного потолка свесили белые носы ломкие сосульки.
«Ап-чхи! Ап-чхи!» — только и слышалось по углам. Но работа не прекращалась. На верхней площадке сто бездельников, которыми руководил Гак, продолжали сколачивать деревянный корабль. Он стоял похожий на обглоданную рыбу, между его кривыми ребрами свистел ветер и пролетали голубые снежинки.
— А ну, не бездельничать! — покрикивал Гак на своих лохматых помощников, и те, подышав на окоченевшие пальцы, вновь принимались стучать молотками.
В стороне лежали сбитые из досок крылья. Они лежали припорошенные снегом, как два обломанных крыла громадной птицы.
Внизу, в подвале, другие сто лентяев набивали порохом бочку за бочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14