— Не узнал?
– Теперь узнал.
Берг подошел к ним:
– Вы назначили встречу здесь. Вот я пришел. Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Вихрь поднялся и протянул Бергу руку. Они поздоровались. Потом Берг поздоровался с Колей. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, потом Берг спросил:
– Что, сдать оружие?
– Это успеется, — ответил Вихрь, — пошли пока в лес — по зайцу.
– Еще не чернотроп, — усмехнулся Берг, — охоты не будет. Тем более без собаки. Но если вы настаиваете...
И они пошли в лес: Вихрь и Берг впереди, а замыкающим — Коля. Он постоял минут пять на опушке, спрятавшись за дерево: нет ли слежки. Зеленя на поле, чуть припорошенные снегом, казались голубыми. Небо стало теперь прозрачным; за оставшейся после ночи серой хмарью угадывалась осторожная осенняя синева.
"Если он пришел со своими, тогда они должны сейчас выйти, — думал Коля, посматривая на часы. — Они должны понимать, что в лесу нас упустят. Разве только надеются на собак. Собаки — ерунда. Мы потому и назначили ему это место, что здесь ручьи, а дальше — массив на сотни километров, окружить нас они не смогут. Видимо, он один".
Коля быстро пошел следом за Вихрем — они условились, куда тот двинет: по распадку, через березовую рощу, а там начинаются холмы, поросшие желтой длинной травой, прибитой сейчас ночными холодами.
– Я несколько раз охотился в России на зайцев. У нас эта охота богаче, — сказал Берг.
– Вы здорово говорите по-русски, — заметил Вихрь.
– Я окончил Московский университет, так что неудивительно. Можете передать в Центр, что я работал с тридцать четвертого по тридцать восьмой год в Москве, в военном атташате, под фамилией Шмальшлегер. Запишите, это трудная фамилия.
– Ничего. Запомню.
– Повторите, пожалуйста.
– Шмальшлегер.
– У вас завидная память. Обычно русские плохо произносят немецкие имена.
Они остановились, услыхав позади треск сучьев: из чащи выходил Коля.
Берг спросил:
– Смотрели, не привел ли я за собой хвост?
– Нет, — ответил Коля, — я отстал помочиться.
– Не надо обманывать агента, — сказал Берг, вздохнув. — В задуманной вами игре вы можете готовить для него любую роль, но никогда не обманывайте. Я надеюсь, что глупых агентов вы не вербуете, а умный сразу поймет и станет относиться к вам с подозрением. Разведка — это такая игра, в которой бывший враг может оказаться первым другом.
– Вам заяц для алиби нужен? — спросил Вихрь.
– Заяц — довольно относительное алиби, потому что мертв, а если б даже был жив — все равно смолчит.
Вихрь полез за сигаретами:
– Значит, можно, как говорится, брать быка за рога?
– Но сначала давайте оговорим условия для быка, — сказал Берг, и Коля заметил, как побледнело его лицо и лоб собрался морщинами.
– Выдвигайте, — сказал Вихрь, — мы готовы вас слушать.
– Как вы сами понимаете, денег мне не нужно. Нужно одно: веская гарантия, что после окончания войны я останусь жить в своем доме. Больше мне ничего не надо.
– Значит, вас интересует только сохранение вашей жизни?
– Можно подумать, что ваша жизнь вас не интересует.
– Это сложный вопрос, — ответил Вихрь.
– Как бы сложен этот вопрос ни был, не стоит себя обманывать.
– Мы гарантируем вам жизнь и свободу, — пообещал Вихрь.
– Стоп. Это не разговор. Я не знаю, кто вы, мне неизвестны ваши полномочия, я не знаю, к кому мне апеллировать в тот час, когда большевики примут нашу капитуляцию.
– Геббельс обещает нас расколотить уже в этом году, — заметил Вихрь.
– Разговор принимает несерьезный характер. Идеология не имеет никакого отношения к разведке.
– Ну, это как посмотреть, — сказал Коля.
– Ладно, — сказал Вихрь и медленно пошел дальше, через тихую, торжественную, черно-белую березовую рощу. — Ладно. Видимо, вы по-своему правы. Нужно, чтобы вы передали нам план оборонительных сооружений одерско-вислинского плацдарма. Если вы не можете достать этот план, помогите нам получить кого-нибудь из крупных эсэсовских офицеров, которые занимаются инженерным делом.
– Крауха, например, — сказал Коля, срывая длинную желтую травинку. — Говорят, он много ездит по линии обороны.
Вихрь и Коля хорошо разыграли этот разговор. Они ждали реакции Берга.
Услышав фамилию Краух, Берг сразу же вспомнил, что этот эсэсовский полковник выполняет задания ставки, к возведению оборонительного вала не относящиеся. Каковы именно задачи Крауха в деталях, Берг не знал. Он знал только одно: у эсэсовского инженер-полковника специальные полномочия от ставки фюрера.
Следовательно, продолжал Берг анализировать слова русских, либо они назвали случайно известную им фамилию, либо они ходят вокруг чего-то неизвестного им, но для них крайне важного.
"Пусть они назовут эту фамилию еще раз, — решил Берг, — я пока промолчу, хотя, очевидно, это зондажный вопрос".
– Ну, бог с ним, с Краухом. Нас интересует оборонительный вал, — заключил Коля.
– Оборонительным валом интересуется, как правило, тактическая разведка, не так ли?
– Да как сказать, — ответил Вихрь.
– Ясно. Вы по профессии не разведчики. Вернее, вы стали разведчиками только на войне. Вам раньше не приходилось работать с иностранными разведчиками. Знаете, это как если простой смертный попал в мир кино: ему кажется, что модная кинозвезда — не человек, и живет она, ему кажется, в ином мире. В этом главный просчет. Модная кинозвезда по ночам плачет, потому что ей изменил любимый мужчина, или потому, что не может забеременеть, или потому, что на нее накричал во время съемок продюсер и прогнал прочь, как нашкодившую кошку, — так тоже бывает. Мне приходилось работать с актрисами, я подкладывал их французам в тридцать восьмом году. Словом, вам нужно еще одно доказательство моей преданности. Этим доказательством может служить план оборонительного вала. Потом вы, после соответствующей проверки, свяжете меня с Центром. Пока, видимо, вам не верят.
Коля заметил, как Вихрь чуть ухмыльнулся.
– Знаете, полковник, — сказал Вихрь, — я сейчас испытываю такую радость, какой давно не испытывал. Вы все верно говорили. Я б так ни за что не смог раскусить своего собеседника. Вы на сто голов выше меня в разведке. Какое, к черту, на сто! На тысячу! Но вы ко мне пришли. Вы!
Он достал из заплечного мешка бутылку самогону, открыл пробку, выпил несколько глотков, потом протянул Бергу и предложил:
– Валяйте.
Берг выпил чуть больше Вихря и передал бутылку Коле. Тот допил ее и зашвырнул в чащобу.
– Я не обиделся на вас, — сказал Берг, закуривая, — потому что вы не оскорбили меня, вы говорили правду. Всего лишь. А на правду обижаются дураки или маньяки. Ладно. Давайте перейдем к нашим делам. Видимо, самым надежным будет такой план: я внедряю вашего человека к себе — в агентуру армейской разведки группы армий "А".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Теперь узнал.
Берг подошел к ним:
– Вы назначили встречу здесь. Вот я пришел. Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Вихрь поднялся и протянул Бергу руку. Они поздоровались. Потом Берг поздоровался с Колей. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, потом Берг спросил:
– Что, сдать оружие?
– Это успеется, — ответил Вихрь, — пошли пока в лес — по зайцу.
– Еще не чернотроп, — усмехнулся Берг, — охоты не будет. Тем более без собаки. Но если вы настаиваете...
И они пошли в лес: Вихрь и Берг впереди, а замыкающим — Коля. Он постоял минут пять на опушке, спрятавшись за дерево: нет ли слежки. Зеленя на поле, чуть припорошенные снегом, казались голубыми. Небо стало теперь прозрачным; за оставшейся после ночи серой хмарью угадывалась осторожная осенняя синева.
"Если он пришел со своими, тогда они должны сейчас выйти, — думал Коля, посматривая на часы. — Они должны понимать, что в лесу нас упустят. Разве только надеются на собак. Собаки — ерунда. Мы потому и назначили ему это место, что здесь ручьи, а дальше — массив на сотни километров, окружить нас они не смогут. Видимо, он один".
Коля быстро пошел следом за Вихрем — они условились, куда тот двинет: по распадку, через березовую рощу, а там начинаются холмы, поросшие желтой длинной травой, прибитой сейчас ночными холодами.
– Я несколько раз охотился в России на зайцев. У нас эта охота богаче, — сказал Берг.
– Вы здорово говорите по-русски, — заметил Вихрь.
– Я окончил Московский университет, так что неудивительно. Можете передать в Центр, что я работал с тридцать четвертого по тридцать восьмой год в Москве, в военном атташате, под фамилией Шмальшлегер. Запишите, это трудная фамилия.
– Ничего. Запомню.
– Повторите, пожалуйста.
– Шмальшлегер.
– У вас завидная память. Обычно русские плохо произносят немецкие имена.
Они остановились, услыхав позади треск сучьев: из чащи выходил Коля.
Берг спросил:
– Смотрели, не привел ли я за собой хвост?
– Нет, — ответил Коля, — я отстал помочиться.
– Не надо обманывать агента, — сказал Берг, вздохнув. — В задуманной вами игре вы можете готовить для него любую роль, но никогда не обманывайте. Я надеюсь, что глупых агентов вы не вербуете, а умный сразу поймет и станет относиться к вам с подозрением. Разведка — это такая игра, в которой бывший враг может оказаться первым другом.
– Вам заяц для алиби нужен? — спросил Вихрь.
– Заяц — довольно относительное алиби, потому что мертв, а если б даже был жив — все равно смолчит.
Вихрь полез за сигаретами:
– Значит, можно, как говорится, брать быка за рога?
– Но сначала давайте оговорим условия для быка, — сказал Берг, и Коля заметил, как побледнело его лицо и лоб собрался морщинами.
– Выдвигайте, — сказал Вихрь, — мы готовы вас слушать.
– Как вы сами понимаете, денег мне не нужно. Нужно одно: веская гарантия, что после окончания войны я останусь жить в своем доме. Больше мне ничего не надо.
– Значит, вас интересует только сохранение вашей жизни?
– Можно подумать, что ваша жизнь вас не интересует.
– Это сложный вопрос, — ответил Вихрь.
– Как бы сложен этот вопрос ни был, не стоит себя обманывать.
– Мы гарантируем вам жизнь и свободу, — пообещал Вихрь.
– Стоп. Это не разговор. Я не знаю, кто вы, мне неизвестны ваши полномочия, я не знаю, к кому мне апеллировать в тот час, когда большевики примут нашу капитуляцию.
– Геббельс обещает нас расколотить уже в этом году, — заметил Вихрь.
– Разговор принимает несерьезный характер. Идеология не имеет никакого отношения к разведке.
– Ну, это как посмотреть, — сказал Коля.
– Ладно, — сказал Вихрь и медленно пошел дальше, через тихую, торжественную, черно-белую березовую рощу. — Ладно. Видимо, вы по-своему правы. Нужно, чтобы вы передали нам план оборонительных сооружений одерско-вислинского плацдарма. Если вы не можете достать этот план, помогите нам получить кого-нибудь из крупных эсэсовских офицеров, которые занимаются инженерным делом.
– Крауха, например, — сказал Коля, срывая длинную желтую травинку. — Говорят, он много ездит по линии обороны.
Вихрь и Коля хорошо разыграли этот разговор. Они ждали реакции Берга.
Услышав фамилию Краух, Берг сразу же вспомнил, что этот эсэсовский полковник выполняет задания ставки, к возведению оборонительного вала не относящиеся. Каковы именно задачи Крауха в деталях, Берг не знал. Он знал только одно: у эсэсовского инженер-полковника специальные полномочия от ставки фюрера.
Следовательно, продолжал Берг анализировать слова русских, либо они назвали случайно известную им фамилию, либо они ходят вокруг чего-то неизвестного им, но для них крайне важного.
"Пусть они назовут эту фамилию еще раз, — решил Берг, — я пока промолчу, хотя, очевидно, это зондажный вопрос".
– Ну, бог с ним, с Краухом. Нас интересует оборонительный вал, — заключил Коля.
– Оборонительным валом интересуется, как правило, тактическая разведка, не так ли?
– Да как сказать, — ответил Вихрь.
– Ясно. Вы по профессии не разведчики. Вернее, вы стали разведчиками только на войне. Вам раньше не приходилось работать с иностранными разведчиками. Знаете, это как если простой смертный попал в мир кино: ему кажется, что модная кинозвезда — не человек, и живет она, ему кажется, в ином мире. В этом главный просчет. Модная кинозвезда по ночам плачет, потому что ей изменил любимый мужчина, или потому, что не может забеременеть, или потому, что на нее накричал во время съемок продюсер и прогнал прочь, как нашкодившую кошку, — так тоже бывает. Мне приходилось работать с актрисами, я подкладывал их французам в тридцать восьмом году. Словом, вам нужно еще одно доказательство моей преданности. Этим доказательством может служить план оборонительного вала. Потом вы, после соответствующей проверки, свяжете меня с Центром. Пока, видимо, вам не верят.
Коля заметил, как Вихрь чуть ухмыльнулся.
– Знаете, полковник, — сказал Вихрь, — я сейчас испытываю такую радость, какой давно не испытывал. Вы все верно говорили. Я б так ни за что не смог раскусить своего собеседника. Вы на сто голов выше меня в разведке. Какое, к черту, на сто! На тысячу! Но вы ко мне пришли. Вы!
Он достал из заплечного мешка бутылку самогону, открыл пробку, выпил несколько глотков, потом протянул Бергу и предложил:
– Валяйте.
Берг выпил чуть больше Вихря и передал бутылку Коле. Тот допил ее и зашвырнул в чащобу.
– Я не обиделся на вас, — сказал Берг, закуривая, — потому что вы не оскорбили меня, вы говорили правду. Всего лишь. А на правду обижаются дураки или маньяки. Ладно. Давайте перейдем к нашим делам. Видимо, самым надежным будет такой план: я внедряю вашего человека к себе — в агентуру армейской разведки группы армий "А".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85