- Звучит гордо, - на всякий случай покивал Шарапкин. - Но куда мы
едем? Что все это значит?
- Ладно, - согласились неизвестные, - пожалуй, лучше сообщить. Иначе
возможны отклонения в системе, а это совершенно ни к чему.
И тогда Шарапкину открылась великая тайна.
Получалось вот что.
Вокруг некой звезды (координат ему не дали, а попросить он не
догадался) обращалась некая планета, на которой процветала некая
цивилизация - до того могучая, что сферу своего влияния распространила
далеко вокруг, на много сотен световых кварталов.
Одни миры безропотно склоняли головы, едва завидев эдакую
галактическую силу; другие же, наоборот, сопротивлялись, впрочем, без
особого успеха - мямляне (их планета называлась "Мямля" - ежели Шарапкин
верно понял), как правило, неизменно брали верх.
В конце концов мямлянская разведка донесла: есть где-то на окраине
Галактики Земля - по всем параметрам планета хоть куда!
Заселена? Неважно!
Главное - верный ключик подобрать.
Вот с этой-то секретной целью и отправился к Земле мямлянский
стратегический корабль, чтоб прихватить на борт типичного представителя
рода человеческого и доставить в метрополию, где уж означенного
представителя толково изучили б вдоль и поперек.
- А для чего? - не понял пораженный всем услышанным Шарапкин.
- Нам нужно знать, на что вы, земляне, в принципе способны, какую с
вами тактику избрать. В нашем регионе мы покуда всех сильнее, но ведь кто
вас знает...
- Это верно, - согласился Шарапкин, - никто не знает. Да вот
только... Что же получается: увезти вы меня увезете, а... обратно?..
- Вы уже не вернетесь.
- Убьют? - ужаснулся Шарапкин.
- Нет, почему? Просто останетесь на Мямле. Вам отныне все известно, а
мямлянский флот в окрестностях Земли обязан появиться неожиданно. Быстрота
- залог успеха.
- Резон, - со вздохом подтвердил Шарапкин. - Я гарантий никаких дать
не могу. Вот проболтаюсь вдруг... - он хотел было еще кой-что добавить
насчет свирепой гласности, да только рукою махнул: мол, сами понимать
должны, не дети. - А с чего вы взяли, что я... ну, типичный?
- Результат долгих наблюдений, усердных поисков, косвенных тестов,
подспудных проверок. Долго объяснять. Поверьте на слово.
- Типичный... Вот уж ерунда! Понятное дело - старался, чтоб, как у
людей, не хуже, получалось... Что же я - дурак?! Нет, и меня, бывало,
типом обзывали - только ведь неправда это, не такой я, точно говорю.
- Какой же? - въедливо поинтересовались мямляне. - И, смотрите:
солжете - нам приборы мигом сообщат.
- А чего мне врать? Грешки за всеми водятся, вестимо, да и
достоинства - свои у всех. Так разве я типичный?! Нет, я - это я!
- Неужели? - гадливо посочувствовали чужаки.
Шарапкин неожиданно почувствовал обиду.
В самом деле, с какой такой вдруг стати он свою неповторимость
походя, за здорово живешь, будет прилаживать к другим?!
Неужто ради этих чужаков? Да пропади они - со всей своей затеей!..
Тут подход изящный нужен, деликатный, а не грубо, в лоб: дескать,
типичный ты, и баста. Простачка себе нашли...
Тем временем мямляне, тыча длинными конечностями в разбушевавшиеся
разом приборы, обеспокоенно взялись о чем-то совещаться.
- Очень странно, - произнес один из них. - Ведь мы установили точно,
кто нам нужен: вы - и только вы! Есть объективные критерии... Но, значит,
есть и субъективный фактор? Стало быть, загвоздка в вас!
- Что, малость обознались? - торжествующе проворковал Шарапкин.
- Вовсе нет, исключено, - засуетились вдруг мямляне, - Ведь что такое
- типичный представитель? Это - когда есть человек и некий фон, с которым
можно человека сопоставить. Тогда и говорят: типичный... Для своею круга.
Вот вы и были на Земле таким обывателем - в меру разумным, в меру
бестолковым...
- Погодите, погодите, - запротестовал Шарапкин. - Обижать зачем? Ну,
может, и не семь пядей у меня во лбу, но почему ж я - обыватель? Это,
знаете...
- Да что вы цепляетесь к словам?! Пускай не обыватель - гражданин, не
в этом суть! Вы себя считали личностью...
- Я и теперь считаю.
- И прекрасно! Но типичные черты... Конечно! На Земле вы были
ч_л_е_н_о_м_ общества. А здесь, на корабле, вы -
п_р_е_д_с_т_а_в_и_т_е_л_ь_ рода человеческого! Ясно?
- Нет, - сказал Шарапкин простодушно.
- Пока вы оставались на Земле, степень вашей типичности определяли
мы. Теперь одной типичностью не обойдешься. Нам надо, чтоб вы себя
чувствовали _ч_е_л_о_в_е_к_о_м_! Во всем. У вас есть такое ощущенье?
- А то как же! Руки, ноги, голова... Могу читать, писать, вот с вами
говорю... Хожу на службу каждый день... А кем другим мне ощущать себя?
Комбайном?
- Вы не поняли, - расстроились мямляне. - Земля - позади. И если
тогда выбирали вас как типичного, то изучать теперь будем как
единственного в своем роде, как представителя _в_с_е_г_о_ племени людей.
Короче, в данный момент вы ощущаете себя человеком, сыном планеты, или
просто - скромным жильцом своей жэковской трехкомнатной квартиры? - не
преминули щегольнуть мямляне знанием такой, казнюсь, уж и вовсе
незначительной детали, что, впрочем, тоже было частью их тактических
уловок.
- Шалишь, - Шарапкин погрозил им пальцем. - Кооперативной. Я на нее
двенадцать лет... И еще очередь... Во всем себе отказывал, по рублику
копил...
- А нам плевать! - базарно взбеленились инопланетяне, - Это ваша
ч_а_с_т_н_а_я_ забота! И извольте отвечать по существу!
- Ну, не знаю, - обиженно повел плечом Шарапкин. - Вам о деле, а
вы... Не знаю. Никогда не думал. Сын планеты или папы с мамой... Это
важно?
- Очень!
- Так привезите еще нескольких сюда. Проверьте их. Потом сравните, -
предложил Шарапкин. - Что со мной одним крутиться? Вы берите скопом. Мы
всегда так...
- Скопом брали на Земле, - ответили мямляне. - Здесь - уже нельзя.
Еще раз спрашиваем: теперь, когда вы остались один, вы чувствуете себя
человеком?
- Вероятно, - неуверенно сказал Шарапкин.
- А вот приборы говорят, что - нет! - досадливо заметили мямляне. -
Вам для этого чего-то не хватает. Малости какой-то. А какой?
- Какой? - переспросил Шарапкин.
- Это уж вы сами для себя должны решить. И, по возможности, скорее.
Нам необходимо привезти на Мямлю стопроцентно жизнедеятельный экземпляр!
- Сами вы такие, - тихо огрызнулся Шарапкин.
- И все-таки - чего вам не хватает, а? - настаивали мямляне. -
Покопайтесь-ка в себе хорошенько. Подумайте... Вы - это полностью вы?
- А шут его знает, - развел руками Шарапкин, силясь поймать ужасно
смутное, постоянно ускользающее ощущение - чего-то такого, что было
связано с возникшим в разговоре острым чувством неудобства, неустроенности
что ли.
1 2 3 4