Но ничего больше. Представьте только разочарование археологов, лелеявших мечту о реконструкции всего культурного наследия Великой Древней Цивилизации Марса по нескольким найденным в пустыне черепкам! Черепков не нашлось. Потом автоматические станции умчались к ближайшим звездным системам, странствовали в космосе десятки лет и вернулись ни с чем. В сфере диаметром двенадцать световых лет никогда не существовало форм жизни сложнее протеидов с Альфы Центавра V, перед которым комплекс неполноценности могла бы испытывать разве что амеба.
Краг прекрасно помнил возвращение этих автоматических станций. И как раздражали его собратья-земляне, пытавшиеся вывести из первых неудач целую философию! Что же они говорили, эти апостолы Нового Геоцентризма?
«Мы — избранные!»
«Мы — единственные дети Бога!»
«На Земле и нигде больше не создал Бог разумных существ по образу и подобию своему!»
«Вселенная принадлежит нам как наше божественное наследие!»
Крагу казалось, что это попахивает паранойей.
Он никогда много не думал о Боге. Но ему казалось, что люди слишком многого хотят от Вселенной, когда настаивают на том, что только на этой крошечной планете, возле этого крошечного солнца было дозволено разгореться искре разума. Существовали миллиарды и миллиарды звезд, бесконечное множество миров. Как может разум не возникать снова и снова посреди бескрайнего моря галактик?
И ему казалось, что это чистой воды мегаломания: возводить в догму результат поверхностного обследования миров в пределах ближайших двенадцати световых лет. Действительно ли человек одинок? Как это можно узнать? Краг был рационалист до мозга костей и предпочитал ко всему подходить взвешенно. Он чувствовал, что если человечество не очнется от наваждения собственной уникальности, то просто сойдет с ума. Когда-нибудь наваждение пройдет, но чем позже это случится, тем разрушительнее окажутся для человечества последствия.
— Когда будет готова башня? — спросил Варгас.
— Через год. Может быть, даже уже в середине следующего года, если повезет. Вы сами видели сегодня утром — бюджет неограничен. — Краг поморщился. Ему почему-то вдруг стало не по себе. — Скажите мне правду. Вот вы всю жизнь только и делали, что слушали Вселенную, вы тоже думаете, что Краг немного того… спятил?
— Да что вы! Ни в коем случае!
— Не отпирайтесь, не отпирайтесь. Все так думают, и вы наверняка тоже. Мой мальчик Мануэль точно считает, что меня давно пора упрятать в психушку, только боится сказать. И Сполдинг тоже. Все так думают. Даже, может быть, Тор Смотритель — при том, что он строит эту штуковину. Они хотят знать, зачем мне это нужно, зачем я выбрасываю миллиарды долларов на стеклянную башню. И вы тоже, Варгас!
И без того перекрученное лицо астронома исказилось еще больше.
— В этом проекте я заинтересован не меньше, чем вы. Ваши подозрений для меня оскорбительны. Неужели вам не приходило в голову, что наладить связь с внеземной цивилизацией для меня так же важно, как и для вас?
— Должно быть , так же важно. Вы этим занимались всю жизнь. А я кто такой? Бизнесмен. Производитель андроидов. Землевладелец. Капиталист, эксплуататор, может быть чуть-чуть химик. Немного разбираюсь в генетике, но ни в коем случае не астроном, не ученый. Что, Варгас, разве такое мое внезапное увлечение — это, по-вашему, не безумие? Разбазаривание средств. Капиталовложение без малейших надежд на отдачу. Какую прибыль я смогу выжать из NGC 7293, а, Варгас? Какую?
— Может быть, нам лучше спуститься? — нервно озираясь, спросил Варгас.
— Возбуждение…
— Недавно мне исполнилось шестьдесят, — звучно хлопнул себя по груди Краг. — Я проживу еще лет сто, может быть даже больше. Может, и двести, кто знает? Не беспокойтесь обо мне. Но вы не могли не думать о том, что это попахивает безумием, когда такой невежда, как я, вдруг с головой погружается в астрономию. — Краг бешено замотал головой. — Я и сам знаю, что это безумие. Мне то и дело приходится самому себе все объяснять. Вот что я скажу вам: эта башня должна быть построена, и я ее построю и передам привет звездам. В молодости я только и слышал вокруг хор голосов: «Мы одни, мы одни». Я в это не верил. Не мог поверить. Я заработал миллиарды. Теперь я их потрачу, но докажу всем этим… — слышите, всем! — что такое на самом деле Вселенная. Вы приняли сигналы. Я отвечу на них. Цифры в ответ на цифры. Потом картинки. Я знаю, как это делается: один-ноль, один-ноль, один-ноль, черное-белое, черное-белое, и получится картинка. Вот так выглядим мы. Вот так — молекула воды. Вот так — наша солнечная система. Вот так… — Краг тяжело дышал, голос его становился все более хриплым, слова смазанными. Наконец он замолк. Астроном молчал то ли от удивления, то ли от испуга.
— Прошу прощения, — произнес Краг, отдышавшись, — я не хотел кричать на вас. Но иногда я просто как с цепи срываюсь.
— Ничего-ничего. Огонь энтузиазма, по крайней мере, налицо. Лучше иногда так выпустить пар, чем всю жизнь проводить в спячке.
— Знаете, что меня так взбудоражило? — спросил астронома Краг. — Эта ваша планетарная туманность. И знаете почему? Раньше мне представлялось, что когда-нибудь я туда полечу… туда, откуда идут сигналы. Я, Краг, на своем корабле — в анабиозе — отправлюсь за сто или даже двести световых лет, послом Земли — туда, где еще никто не бывал. Теперь вы говорите мне, что сигналы посылаются с какого-то совершенно сумасшедшего мира — светящееся небо, солнце 0-типа, настоящее пекло, полыхающее синим пламенем. Что, не видать мне теперь полета, как своих ушей? Признаюсь, я был действительно ошарашен, но я тоже неплохо умею приспосабливаться и переносить внезапные удары судьбы. Я от них только дополнительно подзаряжаюсь, вот и все. — Он неожиданно привлек Варгаса к себе. Тот даже не пытался вырваться из крепких, как тиски, объятий. — Спасибо вам за ваш сигнал. Спасибо вам за вашу планетарную туманность. Миллион раз спасибо, слышите вы, Варгас? — Краг выпустил астронома и отступил на шаг. — Ладно, спускаемся. Вам нужны деньги для вашей обсерватории? Поговорите со Спеллингом. Он знает, что для вас — всегда карт-бланш, на любую сумму.
Они спустились на лифте, и Варгас удалился, что-то на ходу обсуждая со Сполдингом. Снова оказавшись в своем кабинете, Краг обнаружил, что буквально пышет энергией. Изображение NGC 7293 по-прежнему стояло у него перед глазами. Похоже, подумал он, внезапные удары действительно только подзаряжают меня. Кожу у него покалывало от возбуждения, она казалась пылающей смирительной рубашкой, которую хотелось поскорее сбросить.
— Меня пока не будет, — проворчал он в интерком.
Он вошел в трансмат-кабину и установил на пульте координаты своей виллы в Уганде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Краг прекрасно помнил возвращение этих автоматических станций. И как раздражали его собратья-земляне, пытавшиеся вывести из первых неудач целую философию! Что же они говорили, эти апостолы Нового Геоцентризма?
«Мы — избранные!»
«Мы — единственные дети Бога!»
«На Земле и нигде больше не создал Бог разумных существ по образу и подобию своему!»
«Вселенная принадлежит нам как наше божественное наследие!»
Крагу казалось, что это попахивает паранойей.
Он никогда много не думал о Боге. Но ему казалось, что люди слишком многого хотят от Вселенной, когда настаивают на том, что только на этой крошечной планете, возле этого крошечного солнца было дозволено разгореться искре разума. Существовали миллиарды и миллиарды звезд, бесконечное множество миров. Как может разум не возникать снова и снова посреди бескрайнего моря галактик?
И ему казалось, что это чистой воды мегаломания: возводить в догму результат поверхностного обследования миров в пределах ближайших двенадцати световых лет. Действительно ли человек одинок? Как это можно узнать? Краг был рационалист до мозга костей и предпочитал ко всему подходить взвешенно. Он чувствовал, что если человечество не очнется от наваждения собственной уникальности, то просто сойдет с ума. Когда-нибудь наваждение пройдет, но чем позже это случится, тем разрушительнее окажутся для человечества последствия.
— Когда будет готова башня? — спросил Варгас.
— Через год. Может быть, даже уже в середине следующего года, если повезет. Вы сами видели сегодня утром — бюджет неограничен. — Краг поморщился. Ему почему-то вдруг стало не по себе. — Скажите мне правду. Вот вы всю жизнь только и делали, что слушали Вселенную, вы тоже думаете, что Краг немного того… спятил?
— Да что вы! Ни в коем случае!
— Не отпирайтесь, не отпирайтесь. Все так думают, и вы наверняка тоже. Мой мальчик Мануэль точно считает, что меня давно пора упрятать в психушку, только боится сказать. И Сполдинг тоже. Все так думают. Даже, может быть, Тор Смотритель — при том, что он строит эту штуковину. Они хотят знать, зачем мне это нужно, зачем я выбрасываю миллиарды долларов на стеклянную башню. И вы тоже, Варгас!
И без того перекрученное лицо астронома исказилось еще больше.
— В этом проекте я заинтересован не меньше, чем вы. Ваши подозрений для меня оскорбительны. Неужели вам не приходило в голову, что наладить связь с внеземной цивилизацией для меня так же важно, как и для вас?
— Должно быть , так же важно. Вы этим занимались всю жизнь. А я кто такой? Бизнесмен. Производитель андроидов. Землевладелец. Капиталист, эксплуататор, может быть чуть-чуть химик. Немного разбираюсь в генетике, но ни в коем случае не астроном, не ученый. Что, Варгас, разве такое мое внезапное увлечение — это, по-вашему, не безумие? Разбазаривание средств. Капиталовложение без малейших надежд на отдачу. Какую прибыль я смогу выжать из NGC 7293, а, Варгас? Какую?
— Может быть, нам лучше спуститься? — нервно озираясь, спросил Варгас.
— Возбуждение…
— Недавно мне исполнилось шестьдесят, — звучно хлопнул себя по груди Краг. — Я проживу еще лет сто, может быть даже больше. Может, и двести, кто знает? Не беспокойтесь обо мне. Но вы не могли не думать о том, что это попахивает безумием, когда такой невежда, как я, вдруг с головой погружается в астрономию. — Краг бешено замотал головой. — Я и сам знаю, что это безумие. Мне то и дело приходится самому себе все объяснять. Вот что я скажу вам: эта башня должна быть построена, и я ее построю и передам привет звездам. В молодости я только и слышал вокруг хор голосов: «Мы одни, мы одни». Я в это не верил. Не мог поверить. Я заработал миллиарды. Теперь я их потрачу, но докажу всем этим… — слышите, всем! — что такое на самом деле Вселенная. Вы приняли сигналы. Я отвечу на них. Цифры в ответ на цифры. Потом картинки. Я знаю, как это делается: один-ноль, один-ноль, один-ноль, черное-белое, черное-белое, и получится картинка. Вот так выглядим мы. Вот так — молекула воды. Вот так — наша солнечная система. Вот так… — Краг тяжело дышал, голос его становился все более хриплым, слова смазанными. Наконец он замолк. Астроном молчал то ли от удивления, то ли от испуга.
— Прошу прощения, — произнес Краг, отдышавшись, — я не хотел кричать на вас. Но иногда я просто как с цепи срываюсь.
— Ничего-ничего. Огонь энтузиазма, по крайней мере, налицо. Лучше иногда так выпустить пар, чем всю жизнь проводить в спячке.
— Знаете, что меня так взбудоражило? — спросил астронома Краг. — Эта ваша планетарная туманность. И знаете почему? Раньше мне представлялось, что когда-нибудь я туда полечу… туда, откуда идут сигналы. Я, Краг, на своем корабле — в анабиозе — отправлюсь за сто или даже двести световых лет, послом Земли — туда, где еще никто не бывал. Теперь вы говорите мне, что сигналы посылаются с какого-то совершенно сумасшедшего мира — светящееся небо, солнце 0-типа, настоящее пекло, полыхающее синим пламенем. Что, не видать мне теперь полета, как своих ушей? Признаюсь, я был действительно ошарашен, но я тоже неплохо умею приспосабливаться и переносить внезапные удары судьбы. Я от них только дополнительно подзаряжаюсь, вот и все. — Он неожиданно привлек Варгаса к себе. Тот даже не пытался вырваться из крепких, как тиски, объятий. — Спасибо вам за ваш сигнал. Спасибо вам за вашу планетарную туманность. Миллион раз спасибо, слышите вы, Варгас? — Краг выпустил астронома и отступил на шаг. — Ладно, спускаемся. Вам нужны деньги для вашей обсерватории? Поговорите со Спеллингом. Он знает, что для вас — всегда карт-бланш, на любую сумму.
Они спустились на лифте, и Варгас удалился, что-то на ходу обсуждая со Сполдингом. Снова оказавшись в своем кабинете, Краг обнаружил, что буквально пышет энергией. Изображение NGC 7293 по-прежнему стояло у него перед глазами. Похоже, подумал он, внезапные удары действительно только подзаряжают меня. Кожу у него покалывало от возбуждения, она казалась пылающей смирительной рубашкой, которую хотелось поскорее сбросить.
— Меня пока не будет, — проворчал он в интерком.
Он вошел в трансмат-кабину и установил на пульте координаты своей виллы в Уганде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62