Не скрыл даже, что хотел заставить ее работать… вы знаете как. Она пыталась, но у нее ничего не получилось. Дедэ считает, что она попала на клиента, который внушил ей отвращение к этой профессии.
— Ну спасибо.
Мегрэ поднялся к себе в комнату и увидел, что медный горшок все еще стоит на подоконнике, Франсуаза Бурсико, лежа в постели, говорит по телефону. Она посмотрела в его сторону, увидела Мегрэ, но не повесила трубку. Видно было, что говорит она спокойно, с серьезным видом, продумывая каждое слово. Время от времени утвердительно кивала. Положив трубку, она легла и закрыла глаза.
Мегрэ знал, что ему сейчас позвонят, и пошел к телефону. Сразу же раздался звонок.
— Алло! Это вы, месье комиссар?
— Да. С кем она говорила?
— С адвокатом. Мэтр Леша, который живет на бульваре Батиньоль.
— Она его раньше знала?
— Нет. Сказала, что ей нужна консультация по очень важному делу, но что она лежит в постели и не может встать. Просила его срочно приехать на улицу Ломон. Он заставил ее несколько раз повторять фамилию. Похоже, что ему не очень-то хочется ехать через весь Париж, не зная зачем. Он пытался выведать у нее хоть что-нибудь, но она ничего не сказала. В конце концов обещал приехать часов в двенадцать.
Мадемуазель Клеман вернулась с сумкой в руке, торопливая, запыхавшаяся. Она проскочила на кухню, не взглянув на комиссара.
Чего это она? — спросил он Люка.
— Не знаю. На ней просто лица нет.
Мегрэ прошел в кухню. Мадемуазель Клеман стояла к нему спиной и, тяжело дыша, выкладывала овощи в шкаф для провизии.
— Послушайте, мадемуазель Клеман!
— Что?
— Вы больше не хотите меня видеть?
Она повернулась к нему всем телом, щеки ее горели, глаза блестели.
— Что вы пытаетесь от меня скрыть?
— Я?
Глаза у Мегрэ смеялись.
— О чем он у вас спрашивал?
— А вы следили за мной?
— Расскажите мне все.
— Он… назвался журналистом.
— Похож на журналиста?
— Не знаю. По-моему, нет, но…
— Но что?
— Волосы у него почти седые.
— Высокий или маленький?
— Маленький. Гораздо ниже меня.
— Одет хорошо?
— Да, одет прилично. Я стояла возле тележки и покупала редиску. Он снял шляпу и поклонился мне.
— Какая у него шляпа?
— Серая фетровая. Все на нем серое.
— Он спросил обо мне?
— Нет, но он назвался представителем газеты и сказал, что хочет знать, как идет следствие.
— Что вы ответили?
— Я искала глазами вас или вашего инспектора.
— Вы испугались?
— Сама не знаю. Он упорно смотрел на меня. Очень худой, круги под глазами, лицо желтоватое. Я посоветовала ему обратиться к комиссару Мегрэ. Он сказал, что вы ему не ответите, и спросил, где вы сейчас. Я сказала, что пошли в дом напротив. А потом мне стало страшно. Я, конечно, знала, что в толпе он ничего не сможет сделать, но все-таки поскорее зашла в колбасную. Он хотел пойти за мной, но не пошел. Посмотрел на обе стороны улицы и направился в сторону бульвара Сен-Жермен.
— Вы не сказали ему, что я два раза ходил к мадам Бурсико?
— Нет.
— И о ней вы с ним не говорили?
— Я даже не знала ее фамилии, пока вы мне сейчас не сказали.
— Чьей фамилии?
— Больной женщины на втором этаже. Ведь вы о ней говорите? А он кто? Убийца?
— Возможно.
Толстая девица с минуту смотрела на него, вытаращив глаза, а потом разразилась нервным смехом и никак не могла остановиться.
Глава 8
в которой инспектор Лижа делает заметки, чтобы потом рассказать интересную историю
Впоследствии Люка особенно охотно рассказывал об этом следствии, так что в конце концов в уголовной полиции наизусть повторяли некоторые его фразы.
— Я все еще сидел у окна в маленькой гостиной. Небо вдруг потемнело, как свинец, и по мостовой запрыгали градины, огромные, величиной с орех. Я вспомнил, что оставил открытым окно у себя в кабинете. Хотел позвонить Жозефу, рассыльному, и попросить, чтобы он закрыл окно. Комиссар расхаживал по коридору, заложив руки за спину. Когда я снял трубку, он взял ее у меня из рук, снова повесил на телефон и сказал: «Не сейчас, сынок».
Мегрэ часто называл его сынком, хотя разница в возрасте была у них не больше десяти лет.
— Град шел целый час. Потом в газетах писали, что такой сильной бури не бывало еще никогда. Комиссар оставил дверь открытой. Все это время он ходил по коридору туда и обратно. Мадемуазель Клеман наблюдала за ним из кухни через глазок. Она подошла ко мне, испуганная, тихо сказала: «Прямо не знаю, что с ним. Я просто боюсь его!» И тут раздался телефонный звонок…
Доходя до этого места своего рассказа, Люка каждый раз делал паузу, а потом произносил ровным голосом:
— Комиссар вскинул голову и со вздохом облегчения поднял трубку.
В это утро действительно шел град. Мегрэ долго ходил по коридору, ворча что-то себе под нос, и бросился к телефону, как только раздался звонок.
— Алло! Говорит Мегрэ.
И на другом конце провода далекий голос повторил, словно эхо:
— Алло!
Наступило молчание. С порога прямо в коридор прыгали градины. В кухне мадемуазель Клеман с кастрюлькой в руке окаменела, как перед фотоаппаратом.
— Вы знаете, кто вам звонит? — произнес наконец голос.
— Да. Тот, кто стрелял в инспектора Жанвье.
— Но вы не знаете моей фамилии.
— Скоро узнаю.
— Каким образом?
— Мы дошли уже до площади Клиши.
Опять воцарилось молчание.
— Что она вам сказала?
— Ничего. Она поставила на окно медный горшок с зеленым растением.
Снова молчание. Человек звонил, должно быть, из бара, дверь которого была открыта, потому что в трубке слышался шум града.
— Я могу пересечь границу прежде, чем моя личность будет установлена.
— Я думаю, что вы этого не сделаете.
— Почему?
— Сами знаете.
— Вы ее арестуете?
— Быть может, я буду вынужден это сделать.
— Журналисты знают, что вы у нее были?
— Нет еще.
— Никто не знает?
— Только консьержка.
Мегрэ услышал вздох. Он нисколько не торопил этого человека. Оба они совсем не торопились.
— Что вы обо мне знаете?
— Что вы небольшого роста, средних лет, с седыми волосами, что на вас серый костюм, серое пальто и серая шляпа.
— Вам это сказала мадемуазель Клеман?
— Да.
— Я еще успею переодеться, поехать на аэродром и улететь за границу.
— Не возражаю.
— Вы признаете, что я имею возможность бежать?
— Да.
— А если я сдамся, согласитесь ли вы не впутывать в это дело известную вам женщину?
— Я уже думал о такой возможности.
— Но вы мне ничего не обещаете?
— Сначала я должен знать все подробности.
— Подробности о чем?
— О том, что произошло лет двадцать тому назад.
— Только об этом?
— Да.
— Вы не станете впутывать ее в дело с инспектором?
Тут замолчал Мегрэ. Казалось, что он молчит целую вечность.
— Нет, — сказал он наконец.
— Вы позволите мне повидаться с ней прежде, чем меня арестуете?
Мадемуазель Клеман все еще стояла неподвижно на кухне с кастрюлькой в руке, а Люка, сидя в кресле, кажется, задержал дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Ну спасибо.
Мегрэ поднялся к себе в комнату и увидел, что медный горшок все еще стоит на подоконнике, Франсуаза Бурсико, лежа в постели, говорит по телефону. Она посмотрела в его сторону, увидела Мегрэ, но не повесила трубку. Видно было, что говорит она спокойно, с серьезным видом, продумывая каждое слово. Время от времени утвердительно кивала. Положив трубку, она легла и закрыла глаза.
Мегрэ знал, что ему сейчас позвонят, и пошел к телефону. Сразу же раздался звонок.
— Алло! Это вы, месье комиссар?
— Да. С кем она говорила?
— С адвокатом. Мэтр Леша, который живет на бульваре Батиньоль.
— Она его раньше знала?
— Нет. Сказала, что ей нужна консультация по очень важному делу, но что она лежит в постели и не может встать. Просила его срочно приехать на улицу Ломон. Он заставил ее несколько раз повторять фамилию. Похоже, что ему не очень-то хочется ехать через весь Париж, не зная зачем. Он пытался выведать у нее хоть что-нибудь, но она ничего не сказала. В конце концов обещал приехать часов в двенадцать.
Мадемуазель Клеман вернулась с сумкой в руке, торопливая, запыхавшаяся. Она проскочила на кухню, не взглянув на комиссара.
Чего это она? — спросил он Люка.
— Не знаю. На ней просто лица нет.
Мегрэ прошел в кухню. Мадемуазель Клеман стояла к нему спиной и, тяжело дыша, выкладывала овощи в шкаф для провизии.
— Послушайте, мадемуазель Клеман!
— Что?
— Вы больше не хотите меня видеть?
Она повернулась к нему всем телом, щеки ее горели, глаза блестели.
— Что вы пытаетесь от меня скрыть?
— Я?
Глаза у Мегрэ смеялись.
— О чем он у вас спрашивал?
— А вы следили за мной?
— Расскажите мне все.
— Он… назвался журналистом.
— Похож на журналиста?
— Не знаю. По-моему, нет, но…
— Но что?
— Волосы у него почти седые.
— Высокий или маленький?
— Маленький. Гораздо ниже меня.
— Одет хорошо?
— Да, одет прилично. Я стояла возле тележки и покупала редиску. Он снял шляпу и поклонился мне.
— Какая у него шляпа?
— Серая фетровая. Все на нем серое.
— Он спросил обо мне?
— Нет, но он назвался представителем газеты и сказал, что хочет знать, как идет следствие.
— Что вы ответили?
— Я искала глазами вас или вашего инспектора.
— Вы испугались?
— Сама не знаю. Он упорно смотрел на меня. Очень худой, круги под глазами, лицо желтоватое. Я посоветовала ему обратиться к комиссару Мегрэ. Он сказал, что вы ему не ответите, и спросил, где вы сейчас. Я сказала, что пошли в дом напротив. А потом мне стало страшно. Я, конечно, знала, что в толпе он ничего не сможет сделать, но все-таки поскорее зашла в колбасную. Он хотел пойти за мной, но не пошел. Посмотрел на обе стороны улицы и направился в сторону бульвара Сен-Жермен.
— Вы не сказали ему, что я два раза ходил к мадам Бурсико?
— Нет.
— И о ней вы с ним не говорили?
— Я даже не знала ее фамилии, пока вы мне сейчас не сказали.
— Чьей фамилии?
— Больной женщины на втором этаже. Ведь вы о ней говорите? А он кто? Убийца?
— Возможно.
Толстая девица с минуту смотрела на него, вытаращив глаза, а потом разразилась нервным смехом и никак не могла остановиться.
Глава 8
в которой инспектор Лижа делает заметки, чтобы потом рассказать интересную историю
Впоследствии Люка особенно охотно рассказывал об этом следствии, так что в конце концов в уголовной полиции наизусть повторяли некоторые его фразы.
— Я все еще сидел у окна в маленькой гостиной. Небо вдруг потемнело, как свинец, и по мостовой запрыгали градины, огромные, величиной с орех. Я вспомнил, что оставил открытым окно у себя в кабинете. Хотел позвонить Жозефу, рассыльному, и попросить, чтобы он закрыл окно. Комиссар расхаживал по коридору, заложив руки за спину. Когда я снял трубку, он взял ее у меня из рук, снова повесил на телефон и сказал: «Не сейчас, сынок».
Мегрэ часто называл его сынком, хотя разница в возрасте была у них не больше десяти лет.
— Град шел целый час. Потом в газетах писали, что такой сильной бури не бывало еще никогда. Комиссар оставил дверь открытой. Все это время он ходил по коридору туда и обратно. Мадемуазель Клеман наблюдала за ним из кухни через глазок. Она подошла ко мне, испуганная, тихо сказала: «Прямо не знаю, что с ним. Я просто боюсь его!» И тут раздался телефонный звонок…
Доходя до этого места своего рассказа, Люка каждый раз делал паузу, а потом произносил ровным голосом:
— Комиссар вскинул голову и со вздохом облегчения поднял трубку.
В это утро действительно шел град. Мегрэ долго ходил по коридору, ворча что-то себе под нос, и бросился к телефону, как только раздался звонок.
— Алло! Говорит Мегрэ.
И на другом конце провода далекий голос повторил, словно эхо:
— Алло!
Наступило молчание. С порога прямо в коридор прыгали градины. В кухне мадемуазель Клеман с кастрюлькой в руке окаменела, как перед фотоаппаратом.
— Вы знаете, кто вам звонит? — произнес наконец голос.
— Да. Тот, кто стрелял в инспектора Жанвье.
— Но вы не знаете моей фамилии.
— Скоро узнаю.
— Каким образом?
— Мы дошли уже до площади Клиши.
Опять воцарилось молчание.
— Что она вам сказала?
— Ничего. Она поставила на окно медный горшок с зеленым растением.
Снова молчание. Человек звонил, должно быть, из бара, дверь которого была открыта, потому что в трубке слышался шум града.
— Я могу пересечь границу прежде, чем моя личность будет установлена.
— Я думаю, что вы этого не сделаете.
— Почему?
— Сами знаете.
— Вы ее арестуете?
— Быть может, я буду вынужден это сделать.
— Журналисты знают, что вы у нее были?
— Нет еще.
— Никто не знает?
— Только консьержка.
Мегрэ услышал вздох. Он нисколько не торопил этого человека. Оба они совсем не торопились.
— Что вы обо мне знаете?
— Что вы небольшого роста, средних лет, с седыми волосами, что на вас серый костюм, серое пальто и серая шляпа.
— Вам это сказала мадемуазель Клеман?
— Да.
— Я еще успею переодеться, поехать на аэродром и улететь за границу.
— Не возражаю.
— Вы признаете, что я имею возможность бежать?
— Да.
— А если я сдамся, согласитесь ли вы не впутывать в это дело известную вам женщину?
— Я уже думал о такой возможности.
— Но вы мне ничего не обещаете?
— Сначала я должен знать все подробности.
— Подробности о чем?
— О том, что произошло лет двадцать тому назад.
— Только об этом?
— Да.
— Вы не станете впутывать ее в дело с инспектором?
Тут замолчал Мегрэ. Казалось, что он молчит целую вечность.
— Нет, — сказал он наконец.
— Вы позволите мне повидаться с ней прежде, чем меня арестуете?
Мадемуазель Клеман все еще стояла неподвижно на кухне с кастрюлькой в руке, а Люка, сидя в кресле, кажется, задержал дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30